Однако первый министр не унывал и, уплатив всем кредиторам, восстановил плотность кошелька и амбаров электора.

Характер этого человека совмещал в себе дерзкую решительность Ришелье, деспотизм Мазарини, не останавливающегося ни перед каким насилием, жадность к деньгам и жестокость; свой собственный кошелек был при этом главной целью деятельности. Когда был возбужден вопрос относительно предварительного выбора преемника Максимилиану-Фридриху, то Бельдербуш запел с некоторыми вариациями те же песни, что и при назначении своего патрона курфюрстом. Прусский король, император австрийский, влиятельные сановники и придворные партии наметили каждый своего кандидата, а Бельдербуш, якобы желая угодить каждому и пользуясь своим положением проницательного дипломата, успел от всех получить более или менее значительные взятки, не брезгуя, конечно, подкупом самих кандидатов. По смерти Максимилиана-Фридриха было произнесено немало глубоко прочувствованных надгробных речей, проповедей, немало появилось письменных и печатных панегириков, в том числе один в 14 страниц, где покойный курфюрст, правление которого было исполнено «кротости, справедливости и заботливости», назван не только благодетелем страны, но даже всего мира. Впоследствии истинное положение дела, конечно, обнаружило всю ложь дифирамбов, воспетых современниками; оказалось, что благодетель довел страну до ужасного упадка, что при нем допускались вопиющие злоупотребления, интриги и вымогательства, что суд руководствовался не законами, а размером взяток, что произвол и насилие не имели пределов; после временного сокращения придворных штатов они были восстановлены еще с большей роскошью; двор состоял из ста камергеров, нескольких сот молодых праздных дворян, ежедневно веселившихся за счет угнетенного народа, более 200 аббатов, помогавших дворянским недорослям развращать население; множество иностранцев, останавливавшихся во дворце, как в гостинице, разделяли времяпрепровождение паразитов богатого правителя; тратились громадные суммы на представительство, а празднование высокоторжественных дней обставлялось такой роскошью, какой не видели даже старые холопы покойного курфюрста Климента-Августа; например, 13 мая 1767 года, в день рождения архиепископа, празднество состояло из следующих номеров:

1) рано утром три пушечных выстрела с крепостных валов;

2) двор и публика милостивейше допущены к целованию руки его светлости;

3) торжественное богослужение с пушечными залпами;

4) большой обед, на котором присутствовали гости, два папских нунция, иностранные министры (послы) и дворянство; обед сопровождался прелестной застольной музыкой;

5) после обеда многочисленный раут;

6) «серенада, написанная специально к высочайшему радостному дню», и комическая опера в придворном театре, исполненная с большим успехом;

7) ужин на 130 кувертов;

8) маскарадный бал до 5 часов утра.

В такие праздники Бонн принимал, конечно, необычный вид; на всем лежала печать торжественности; ранги и чины, сословия и монашеские ордена выделялись рельефнее. Колокола звонили на башнях замка и церквей, из окрестных деревень являлись к заутрене крестьянки, навьюченные множеством ярких материй, дворяне важно выступали в длинных кафтанах, широких жилетах и коротких панталонах; все это было из шелка, бархата и атласа ярких цветов, вокруг шеи белел широкий воротник, на руках такие же манжеты, у колен и на башмаках блестели золотые пряжки, шляпы, с поднятыми краями, кокетливо покоились на высоких завитых и напудренных париках; шпага на боку или трость с золотым набалдашником составляли такую же необходимую принадлежность парадного туалета, как красный плащ в скверную погоду; дамы, в длинных и туго затянутых корсетах, в широко развевающихся платьях и высоких прическах, осторожно ступали на высоких каблуках, руки их почти до плеч были обтянуты в шелковые перчатки; здесь выезжала рота придворной стражи, там скромно пестрели наряды монашеских орденов, колокольный звон чередовался с пушечным громом.

Так веселились в резиденции князя-архиепископа, где наш герой провел всю свою юность. Отец его, Иоганн, рано начал службу при дворе князя-архиепископа; уже в тринадцатилетнем возрасте ходатайствует он о вознаграждении и зачислении в штат, о чем свидетельствуют приводимые ниже документы, настолько же богатые подробностями прохождения этой карьеры, насколько безграмотностью и извращением имен, обычными в доброе старое время.

Его Светлости курфюрсту Кельнскому и пр., и пр.,

моему всемилостивейшему государю

покорнейшая просьба и поклон.

Иоан ван Битхоффен.

Преосвященный, светлейший курфюрст,

всемилостивейший государь и пр., и пр.

Ваша светлость благоволите милостиво разрешить доложить вам почтительнейше, что в случаях недостатка необходимых певчих в придворной капелле вашей, я до сих пор в течение 4 лет являлся на помощь и, если счастье не изменит мне, назначьте от вашей высочайшей милости небольшое годовое содержание.

Сим довожу до вашей светлости мою нижайшую просьбу (во внимание к 23-летней вполне верной и преданной службе отца моего) обрадовать меня милостиво указом о назначении придворным музыкантом, каковая высочайшая милость придаст мне усердие в доставлении вашей светлости удовольствия моей усердной службой.

Посему вашей светлости покорнейший и верноподданнейший слуга Иоан ван Битхоффен.

Прошение это передано музик-директору Готвальду для всеподданнейшего доклада с соответственными объяснениями, в удостоверение чего приложена печать тайной канцелярии и всемилостивейшая подпись Климента-Августа 19 марта 1756 г.

Спустя неделю последовал доклад, в котором сказано, что Иоганн поет в дук-зале (duca – герцог) и просит быть принятым сверх штата или кандидатом.

Преосвященнейший и т. п.

Ваша светлость препроводили на всеподданнейшее мое заключение прошение Иоана ван Питхоффена. Проситель ходатайствует пред вашей светлостью о всемилостивейшем принятии его экспектантом в придворную капеллу. Он служит в хоре около двух лет в DutCSal 1 и надеется в будущем также служить вашей светлости своим неутомимым прилежанием. Отец его, по высочайшей милости, служит басом и намерен подготовить его вполне к несению службы у вашего высочества. Ничего не предрешая, покорнейше представляю дело это на вашу всемилостивейшую резолюцию, коленопреклоненно поручаю себя высочайшей благосклонности и милости и пребываю в глубочайшем смирении вашей светлости покорнейший и верноподданнейший слуга Готтвальд, камер-музик директор.

Бонн, 27 марта 1756 года.

В этот же день последовал указ о принятии мальчика в капеллу с предписанием всем, кому то ведать надлежит, обходиться с ним соответственно сему званию; тем не менее еще четыре года после этого Иоганн оставался в числе заштатных музыкантов, а жалованье стал получать только через восемь лет. За это время несколько улучшилось положение его отца, о чем свидетельствуют следующие документы:

Преосвященнейший и т. д.

Благоволите всемилостивейше разрешить доложить о всех служебных обязанностях, несенных мною в продолжение долголетней и усердной службы моей в качестве певца и удвоенных по смерти капельмейстера, в продолжение целого года, а именно: пении и дирижировании, тем не менее прошение мое относительно вознаграждения еще не доложено, как и об утверждении в должности. Так как, благодаря протекции, несправедливо предпочли мне Дюмолена, то я принужден пока покориться судьбе.

Но, всемилостивейший курфюрст и владыка, так как капельмейстер Дюмолен, вследствие уменьшения оклада, вероятно, уже подал или подаст в отставку, а я, по приказанию барона Бельдербуша, вновь замещаю его и, наверное, вполне замещу его, то представляю вашей милости свою покорнейшую просьбу (так как Toxal обладает достаточной капеллой, а я должен управлять всеми отраслями церковного пения при торжественных богослужениях) о милости, которой был я лишен вашими блаженной памяти предшественниками относительно назначения меня капельмейстером и увеличения, если возможно, нынешнего моего жалованья, ввиду моей удвоенной службы. За таковую высочайшую милость никогда не перестану я возносить к Богу молитвы о долголетнем здравии и правлении вашей светлости, перед коей падаю ниц с глубочайшей преданностью.