– Черт возьми, вы меня напугали, – сказала Лидия, чувствуя, как ее страх перерастает в злость. Он что, прятался под кроватью, когда она вошла? – Что вы себе позволяете?

Человек казался потрясенным не меньше нее, он стоял, раскрыв рот, со смущенным, застывшим выражением лица. Потом он сказал:

– Я здесь живу. А вы кто такая?

В его голосе было что-то странное, но Лидии было некогда об этом думать. Запах цитрусовых тоже стал сильнее, и она знала, что это означало что-то важное.

– Я Лидия Кроу. Это дом моего дяди. Он ничего не говорил мне о вас.

– Ясно, – сказал человек.

Лидия подумала, что он был примерно ее ровесником, может, даже чуть моложе. Сначала он показался ей старше из-за странного пиджака. Кроме того, на нем были такие же серые брюки и отполированные туфли. А большинство знакомых Лидии парней носило джинсы, майки и кеды.

Скрестив руки на груди, она уставилась на него суровым взглядом, ожидая, что он представится и начнет плести какую-нибудь историю насчет того, что он приятель одного приятеля, и Чарли разрешил ему здесь пожить, но он не произносил ни слова. Он только смотрел на нее широко раскрытыми от ужаса глазами, как будто это она бродила без разрешения по пустым зданиям и пугала людей до полусмерти.

Цитрусы. Мозг явно пытался подсказать ей что-то. В этом запахе чувствовалась острая нота лимона и примесь дыма. Не сигаретного и не дровяного дыма, но определенно можно было подумать, что где-то рядом что-то сожгли. Она уже много лет не слышала такого запаха. С тех пор, как увидела прабабушку Кроу, пришедшую на собственные похороны.

Лидия уже открыла рот, чтобы спросить: «А вы настоящий?», когда шум, раздавшийся где-то сзади, заставил ее обернуться. В раскрытой двери спальни стоял другой человек. На нем как раз была черная майка, туго обтягивающая крутые мускулы. У него были короткие волосы и нос, который, похоже, был не один раз сломан. А еще он держал пистолет, который был направлен прямо на Лидию.

Лидия никогда в жизни не видела настоящего пистолета, а уж тем более направленного на нее, и почувствовала где-то в животе неприятное, какое-то жидкое ощущение. Ощущение опускалось все ниже, и одной мысли, что она может описаться – реально, по-настоящему описаться, – хватило ей, чтобы напрячь мышцы и избежать катастрофы. Какая-то часть ее мозга продолжала настаивать, что ей бы стоило больше беспокоиться о направленном на нее оружии, чем о возможном позоре, но она игнорировала эти посылы, чтобы не упасть от ужаса в обморок.

– Присядь-ка, – человек, приподняв подбородок, указал ей на кровать. – Пришло время потолковать.

Спальня. Бандит. Кровать. Как-то все это не казалось хорошей идеей. Это было больше похоже на какие-то жуткие детали трагической истории в новостях. Бандит, похоже, никуда не спешил. И не казался ни нервным, ни возбужденным. Ему, конечно, не было прямо уж так скучно, но он явно не был новичком в Школе Плохих Парней. Лидию всегда оберегали от самых худших из ее родственников, но все же она видела нескольких профессионалов на каких-то свадьбах, крестинах и всяком таком. И вот они выглядели точно так же.

– Ну, давай, – повторил человек, довольно вежливо, и Лидия вдруг поняла: он собирается ее убить.

Она подумала – знаком ли Серый Пиджак с этим парнем? Почему он молчит? Она посмотрела в его сторону, надеясь найти поддержку и, может, даже утешение, но вместо этого увидела только шкаф. Пиджак пропал вместе с его обладателем. Он что, от страха нырнул за кровать? Она не осуждала его, только бы он, ради бога, позвонил оттуда по 999[3].

Лидия попыталась пошевелить ногами. Она и хотела подчиниться человеку с пистолетом, чтобы не давать ему повода навредить ей, но ее ноги будто приклеились к ковру.

Бандит оглядел комнату, и его взгляд упал на что-то позади Лидии.

– Открой дверь, – велел он.

Сначала Лидия не поняла, о чем он. Он и так стоял в дверном проходе. Но потом вспомнила о стеклянной двери и повернулась. К этой двери можно было пройти с другой стороны кровати. Если Пиджак прятался там, недолго ему осталось находиться в безопасности. Но, не видя другого выхода, Лидия направилась к двери. Обходя кровать, она заставила себя не смотреть вниз, чтобы не выдать укрытие Пиджака, – в слабой надежде на то, что бандит так и останется на другом конце комнаты.

– Открывай медленно, – приказал бандит.

Его голос был низким и невыразительным, со странным неясным акцентом. Лидия знала, что должна ловить все мельчайшие детали, ее тренинг с Карен включал, среди прочего, продвинутое наблюдение, но в мозгу мелькали только какие-то случайные образы. Мамино нахмуренное лицо, когда она рисует корявые буквы на торте к десятому дню рождения Лидии, потом возникла мысль, какого жуткого персикового цвета эта тюлевая занавеска и что дверь наверняка окажется запертой. Но нет. Дверь из двойного стекла бесшумно открылась наружу, и внезапный порыв свежего воздуха слегка прояснил голову Лидии. Он собирается заставить ее выйти наружу, а снаружи, на крыше, оказалась маленькая терраса с черными перилами.

Человек очутился уже прямо за ней, она слышала запах его дезодоранта. Он ткнул ее пистолетом в выемку спины.

– Выходи наружу. И ни звука.

Лидия переступила дверной порог и спустилась по ступеньке на покрытую плиткой террасу. Она увидела распростершееся перед ней серое небо, скаты крыш вокруг, лес каминных труб и красные кирпичные фасады зданий. Соседний дом был выше, и под крутым скатом его крыши была видна мансарда с парой узких окон. Она выдавалась над террасой, где стояла Лидия, и ни одно из окон, благодаря ухищрениям каменщиков, не выходило на эту террасу. Она подумала, не закричать ли, вдруг кто-то окажется дома? Но услышат ли они ее? И даже если услышат, то вызовут ли полицию?

У нее тряслись ноги, и она обругала себя за слабость. Лидия, думай, а не трясись. Думай.

– Вперед, – приказал бандит. – Шесть шагов.

Каким-то странным образом Лидия оценила точность его указаний. Ей казалось, что если она будет просто следовать его подробным инструкциям, то все будет хорошо. Спустя секунду она поняла, что, возможно, это был тактический прием. Может, таким обучают в школе убийц.

– Не делайте этого. Я могу вам заплатить. – Лидия сама возненавидела себя за то, что ее голос прозвучал так немощно. Как будто она умоляла. Но Кроу не умоляют.

Он подтолкнул ее пистолетом, и Лидия подошла к перилам. Внизу был двор, она могла разглядеть стену с калиткой и крышки мусорных баков. Позади террасы тянулась узенькая дорожка, а перед Лидией оказалась задняя стена другого ряда домов. На этих строениях не было никаких балконов и садов на крышах, а те окна, что она могла разглядеть, были наглухо закрыты ставнями. Ее никто не увидит. Никто не позвонит в полицию. Или Чарли.

– Моя семья, – начала Лидия, и холодный страх целиком охватил ее мозг. Он пришел сюда не воровать. Ему не нужны были ни деньги, ни информация. Он пришел убить ее.

Пистолет больше не упирался ей в спину, но это было слабым утешением, поскольку она все равно знала, что он тут. Стальной механизм, который может заставить замереть сердце, так сильно бьющееся пока в ее груди.

– Лезь через перила, – приказал он.

– Что? – Мятущийся разум Лидии не уловил никакого смысла в сказанном.

– Ты прыгнешь вниз. Это будет самоубийство.

– Не думаю, – сказала Лидия и повернулась к нему. Он был от нее в двух шагах, и пистолет так и был направлен прямо на нее.

– Ну да, – повторил он. – Через перила вниз. Проверим, умеешь ли ты летать.

И тут Лидия вспомнила своих родителей. И Чарли, и все семейные истории, которые ей рассказывали. Может, она и слабоватый член Семейства, может, ее растили за пределами семейного гнезда, может, она и генетический урод, но она не собирается позорить родовое имя. Кроу не умирают без борьбы. Они сражаются и клювом, и когтями.