У нас нет готового понятия дракона,

  так же как нет готового понятия Вселенной.

  Х.Л. Борхес

   - Есть во вселенной места, о которых нам лучше не знать, - повторял мне сосед, словно было не ясно, что он имеет в виду.

   Бледный свет лился откуда-то сверху, застывая на прутьях клеток. Стон и плач, утихая, возвращались вновь. Ведьма, перемещаясь вокруг Картотеки, выбирала новую жертву.

   - Думаешь, кто? - тот, с кем я говорил, находился в тени. Я лишь изредка ловил на себе задумчивый, тусклый взгляд, предпочитая не смотреть в дальний угол с неподвижной фигурой.

   - Не знаю, - сказал я, помедлив. - Это важно?

   - Не важно, - ответил сосед. - Но любопытно.

   Выбор пал на плаксивого г'нара, чьё непрерывное хлюпанье не давало нам спать.

   - Мне известно, кто ты и откуда явился, - сказала Унг-р, обратившись к нему. - Твой мир - у меня на ладони. Вижу белые города, вижу ветви н'гуана, отягощенные сочными м'блюками. Вижу племя твоё в синем пламени звёзд, пронизавших пространство, - племя г'наров, живущих под светом трёх Солнц, вижу все их деяния, гляжу в их нутро...

   Унг-р умолкла на миг.

   - Ты отправишься в копи Кулд'хара, где тебя заключат в Красный кокон.

   Страшный вопль пронзил тишину.

   - Пожалей! - взмолился приговорённый г'нар, заломив восемь рук в беспросветном отчаянии.

   - Жалость! - усмехнулась Унг-р. - Что есть жалость?

   - Маньячка, - послышалось у меня за спиной.

   Унг-р вернула дескрипт в Картотеку, что-то щёлкнуло в воздухе, - и г'нар провалился в Зелёную яму.

   - Несчастный, - сказал сосед; крики г'нара ещё доносились из ямы. Ведьма вновь закружила, подыскивая кандидатуру. - Г'нары чувствуют боль как никто в этой области мира.

   - Откуда вам знать?

   - Я многое знаю, - ответил голос.

   Пытка длилась и длилась. Происходило одно и то же: в сумрак Казнилища проникал свет, по каменному столбу спускалась какая-то сущность, внушавшая трепет и ужас. В основании колонны покоилась глыба; то ли камень, то ли металл её был испещрён отверстиями, где хранились дощечки, по которым Унг-р читала летопись далёких миров и судьбу обречённых, прибывших оттуда.

   - Сколько иронии в слове "явился", - заметил сосед.

   - Скорее жалости, - сказал я ему.

   - Это кто там?! - крикнула Унг-р, и мы оба притихли.

   - Приятно, что мы с вами нашли общий язык, - шепнул мне сосед. - И встретим конец как подобает мыслящим существам.

   Длинной двупалой конечностью он указал в сторону клетки, стоявшей напротив, где томился в неволе малютка ыыш. Забившись в угол, он трясся, как безумный, вращая огромными глазами. Причиной тому был тот, кого поместили в соседнюю клетку: щупальца гулюлюна, заплетаясь в кольца, тянулись к нему снова и снова.

   - Ну, болтуньи, - продолжила Унг-р, - кому не терпится на свободу?

   - Мне, - сказали с противоположного конца темницы, и взгляды устремились к строгой, величественной фигуре гурана.

   - О! - изумился сосед. - Вот это уже интересно. Не думал, что он вступит в беседу.

   - В чём дело?

   - Гураны - мудрые, гордые существа, - ответили тут же. - Их волю не сломишь. Они - аристократы галактики.

   - И её же дерьмо, - добавила Унг-р. - Когда пала Эндара, кто первый призвал на блаженную землю плутов и изменников? Кто пел бестолковые песни, смущая курунов?

   - Мы стали свободней, - ответил гуран, тряхнув роскошными, огненно-красными крыльями. Когти на мощных, пружинистых лапах скреблись о каменный пол.

   - Свободней! - воскликнула Унг-р. - Погоди у меня. Я до тебя доберусь.

   - А что вам мешает сделать это сейчас? - удивился гуран.

   - Тебя я оставила на десерт.

   Ведьма говорила, не переставая, то бубня, то шипя и свистя, переходя на крик и умолкая внезапно, коверкая каждое слово, как бы глумясь над никчёмностью речи в стенах Казнилища. Странно, но я понимал этот бред - её дикий язык, будто то, что она собиралась сказать, проникало мне в мозг в обработанном виде, как и речь заключённых - тех, кого я видел поблизости. Иногда мне казалось, что ведьма меняет облик - я видел старое, сморщенное лицо с крючковатым носом и бородавкой на подбородке. На голове маячила остроконечная шляпа, а из рукавов обтрёпанной хламиды выглядывали жёлтые, худые ладони. Я закрывал глаза и считал до трёх - и тогда она вновь представлялась как нечто бесформенное... Однако всё повторялось.

   - Как думаешь, что ему будет? - голос соседа стал ближе, но я, по-прежнему, не оборачивался.

   - Мне всё равно.

   - Почему?

   - Всё равно это смерть.

   Сосед умолк на мгновение.

   - Мы равнодушны к тому, что важнее всего.

   Услышав это, я хотел было обернуться, но удержался.

   - Миры бесконечны - и каждому Унг-р подбирает СВОЁ наказание...