«Буду ждать)»
И он ждал весь вечер. Ему сильно захотелось чего-нибудь выпить, но одна только мысль о том, что Рома ему напишет, и нужно будет садиться за руль… Денис смотрел, как одна минута сменяет другую на часах его ноутбука, и буквально ощущал, что шанс на встречу тает с каждой новой цифрой. Осознав, что уже ничего не будет, он выключил свет и лег в постель. В носу и глазах сильно кололо, но он сдержал слезы.
Наутро он встретил Сашу с Иришкой, отвез их домой и уехал на работу. Вечером Рома написал ему, что накануне его сморил сон, на что Денис ответил смайликом и фразой: «Да все в порядке!»
— В общем, вот так… — сказал Денис Наташе, с которой он встретился за ланчем.
— Да-а-а-а, Тихонов… Если честно, это, наверное, самое романтичное и эротичное, что я вообще слышала! Я аж вспотела вся, кажется!
— Понимаешь, ну как после всего этого может быть такой игнор!
— Тихонов, для тебя это была первая ночь, причем с человеком, в которого ты влюбился! Первый раз в жизни! А у него таких ночей была тонна! У меня не было тонны, но были тоже ночи, слышишь? Классные, нежные. А потом разбегались утром. И ничё! Так многие делают!
— Ну я-то не многий!
— Не многий. Для тебя за ручку подержаться — как обещать умереть в один день. Что уж про ночь говорить. Тихонов, я не знаю, как оно дальше будет. Но знаю одно — ты сделал все и даже больше, чтобы достучаться до этого ледяного сердца.
====== Глава 24 ======
Июль выдался не по-летнему загруженным. Денис привел в свою фирму двух крупных клиентов, от чего Сергей был просто в восторге. «Дэнчик, ты молодчина! — сказал он, когда от клиентов пришла оплата аванса. — Давай еще одного, и будем говорить о том, чтобы назначить тебя партнером. В принципе, это не первый твой клиент, так что уже пора!»
Не забывал Денис и о тренировках — они начали приносить ему удовольствие, как только он заметил пусть небыстрый, но уверенный рост веса и порой останавливался дома перед зеркалом, удивляясь, как меняется его тело.
В конце июля одна из бабушек увезла Иришку в Саранск, и Денис остался один с Сашей. Она изменилась — поправилась, лицо стало унылым. Она часто шмыгала носом, время от времени уединяясь в отдельной комнате. У Дениса сжималось сердце — он не хотел признаваться себе, что уже не любит Сашу так, как раньше. Несколько раз он порывался подойти к ней и просто обнять, чтобы она почувствовала столь необходимые ей сейчас тепло и внимание мужа, но всякий раз в последний момент его что-то сдерживало. Стоило ему уйти из дома, как она принималась писать ему. Она заваливала его сообщениями о том, какой он добрый, нежный, ласковый, любимый, как она с ним счастлива даже в эту сложную для них пору. Денис отвечал редко — просто для того, чтобы дать ей услышать то, что она хотела услышать. В такие моменты он ловил себя на мысли, что ведет себя с Сашей, по сути, так же, как с ним себя вел Рома.
Денису было сложно не думать о нем. Он часто представлял своего возлюбленного рядом с собой — вот они вместе идут в магазин, вот подкачивают колесо машины, вот смотрят фильм, а вот оплачивают штраф… Когда Денис разговаривал с ним в своей голове, ему становилось хоть немного легче. Эти нелепые фантазии имитировали наркотик, к которому тянутся руки в минуты ломки. «Мальчик мой, — говорил про себя Денис, обращаясь к нечеткому образу Ромы, — как же я хочу к тебе! Твои губы, твои добрые глаза не выходят у меня из головы. Думаю о тебе, даже когда не думаю. Не хватает твоего голоса, твоих рук, пальцев в моих волосах. Даже если я просто увижу тебя со стороны… Даже если ты не будешь знать, что я тебя вижу… Мне станет легче — достаточно будет знать, что ты живой, что ты где-то рядом».
От патовой ситуации дома Сашу более-менее отвлекала предсентябрьская суета. Ириша шла в первый класс, и родители новоиспеченных первоклашек сходили с ума по малейшему поводу — начиная от того, сколько денег сдавать на прописи, и заканчивая тем, брать ли сменную обувь в первый учебный день. За тот час-полтора, что Денис проводил с Сашей дома вечером, ее «Вотсапп» пиликал без остановки — в группу писали ненормальные мамаши, а иногда и папаши. Для Саши же эта суета была своего рода отдушиной, помогающей хоть на время отвлечься от страхов за будущее семьи.
Отдушиной же для Дениса было общение с Андреем. Чем больше они общались, тем сильнее Денис поражался его острому уму и удивительной эрудиции — Андрей, казалось, читал все книги на свете, слышал все анекдоты, а знание истории удивительным образом сочеталось с пониманием основ органической химии.
Андрей скинул Денису несколько треков, на которых был записан его голос — как сольно, так и с партнершами-сопрано — из «Риголетто», «Манон», «Тоски»… Дениса его тенор пробирал до глубины души — красота голоса накладывалась на понимание того, что Денис знает человека, который это поет.
«А ты мне скинешь посмотреть видео? Наверняка на Ютубе есть?»
«Тут два момента, Львенок)) Первый — видео не так уж и много. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что я не Роландо Вильясон и не Петр Бечала. А второй — нуууу, ты какбэ сразу по записям и по комментам к ним узнаешь про меня усё — где родился, где женился, какая фамилия) Не то чтобы я от тебя это так прям сильно шифровал)»
«Мой милый Эндрю, не продолжай и не объясняй) Я все понимаю)) Ты же тоже не просишь меня скинуть тебе номера арбитражных дел, которые я вел) Но давай условимся — если мы увидимся, то ты мне все про себя расскажешь) А я тебе — про себя)»
«Не „если“, а „когда“, мое синеокое сокровище!»
====== Глава 25 ======
Наступило первое августа. Назначенное на десять утра заседание началось почти с двухчасовой задержкой.
— Я приношу вам свои извинения, — сказала судья, — меня задержал председатель нашего суда, ничего не могла предпринять.
Денис и Алла переглянулись — обычно судьям не свойственна такая учтивость.
— Так, пожалуйста. Истец? Здесь, вижу адвокатов. Ответчик? Вижу адвокатов, спасибо. Опека пришла? Да, хорошо, вижу вас. Отлично. Вроде бы, все в сборе, — судья старалась не унывать, хотя по ней было видно, что она чем-то расстроена. — Итак! У нас в прошлый раз по просьбе истцов было отложено заседание.
— Да, Ваша честь, — поднимаясь с места, начала адвокат Олега Ведерникова. — Никак мы не могли присутствовать. Еще раз просим нас извинить. Мы там ходатайство заявить хотели…
— О проведении судебно-психологической экспертизы родителей? — вспомнила судья.
— Ну, точнее — отца. Мы хотим, чтобы эксперт нам подтвердил, что отец у нас адекватен, ну и объективно исследовать его отношение к ребенку, а также то, как мальчик к нему относится.
— Суд учтет ваше мнение по этим вопросам, — послышалась реплика судьи. — Мы спросим мнение остальных лиц, участвующих в деле. Но я не услышала от вас, почему именно в отношении отца экспертиза. Почему не в отношении матери в том числе.
— У матери есть свои адвокаты. Вот пусть они и заявляют. Я им юридическую помощь оказывать не намерена!
— Вот уж избавьте нас от такого удовольствия! — нашелся Денис, а потом поднялся с места и обратился к судье. — Уважаемый суд! Мы вообще возражаем против проведения экспертизы. Наша клиентка проживает на территории другого государства, и ей, конечно, будет сложнее сорваться с места и приехать в Москву на экспертизу. Я не вижу необходимости в экспертизе — для чего нам нужны специальные познания? Нет никаких оснований полагать, что кто-либо из родителей нуждается в экспертизе.
— Мы настаиваем, Ваша честь! — вскипятилась Бульбуляторша. — Мы в ходатайстве все подробно указали! Принесли заключение от школьного психолога, что мальчику свойственна замкнутость! А она его увезла в чужую страну! Как он относится к сожителю Палмери? Как сожитель относится к мальчику? В какой психологической обстановке он там проживает? Как без экспертизы можно?
— Я тоже не вижу проблем провести экспертизу, — сказала судья. — Почему нет? Что, так сложно приехать в Москву на один день? Палмери тоже сторона по делу, она несет процессуальные обязанности независимо от того, где она проживает и гражданкой какого государства является. Причем суд хотел бы, чтобы не только родители, но и мальчик пообщался с экспертом.
