— Ну потому что Рома твой — секс-машина. Это не плохо, но просто это факт. Понятно, что он параллельно с тобой трахает всех направо-налево.
— Уверен, что Мэн трахает их еще больше, — сказал Денис. — По поводу Ромы не знаю, Карпова. Вот правда. Свечку не держал, поэтому хрен поймешь, действительно ли у него сейчас все грустно, сплошная работа и все такое, или он просто так говорит.
— Ты продолжай с этим Андреем общаться. Я обожаю таких людей. Нестандартных. Когда твой плач Ярославны по Роме поутих — это же все благодаря ему?
— Ну да. Я и не собираюсь с ним прекращать общение независимо от того, как пойдет с Ромой.
— Вот и замечательно. Ну, пойдем, может?
— Пошли. У меня завтра тяжелый день. Утром надо успеть Сашу с Иркой на вокзал отвезти, потом после обеда процесс тот по итальянке.
— Где пацана делят?
— Ну да. Надо готовиться.
— Очень интересно! Ты отпишись мне потом, как процесс пройдет!
====== Глава 22 ======
— По иску Ведерникова Олега Владимировича к Палмери Франческе об определении места жительства ребенка есть кто? — монотонно спросила помощница, выглядывая в коридор. Денис и его коллега Алла Елисеева прошли в зал. Вместе с ними в зал зашла очень толстая женщина, похожая на какую-то добродушную тетушку из диснеевского мультика. «Наверное, опека пришла», — сказала Денису Алла.
Из совещательной комнаты вышла судья. Сегодня она, казалось, была еще привлекательнее — густые светлые волосы волной спадали вниз, контрастируя с мантией, а очки в черной оправе внушали строгость и рабочий настрой одновременно.
— Уважаемые стороны, сразу говорю, что мы получили вчера по электронке ходатайство от стороны истца. В связи со срочной командировкой представителей они просят отложить заседание и не рассматривать дело по существу. Вот, если хотите, посмотрите, я тут скан распечатала, — судья обратилась к Денису.
Денис подошел к судье и взял из ее рук распечатку. Быстро пробежавшись по тексту, он вернул документ и сказал:
— Уважаемый суд, мы не будем возражать против отложения. Тем более, как я вижу, адвокаты истца пишут о том, что собираются о судебно-психологической экспертизе родителей ходатайствовать.
— Суд будет откладывать заседание, — решительно сказала судья. — Но до этого суд хотел с органами опеки пообщаться, у нас сегодня аж целый представитель в зале.
— Да, Ваша честь! — толстая женщина резво вскочила с места и смущенно улыбнулась.
— Подскажите, пожалуйста, вы сформировали свою позицию по делу? — спросила судья у юриста органов опеки.
— Пока никак не сформировали, Ваша честь! Ну то есть мы в курсе, о чем иск и о чем, соответственно, встречный иск. Но мы просто обычно обследуем жилищные и прочие условия, смотрим, в какой обстановке воспитывается ребенок. А в нашем же случае ребенок, как написано в иске, целый год у нас в России не живет, в итальянскую школу ходит. Я, честно говоря, затрудняюсь предположить, как мы тут выскажемся при данных-то обстоятельствах. Если ничего не изменится, будем на усмотрение суда оставлять. Мы не знаем сейчас, что там эти условия из себя представляют.
— Собой, — послышалась реплика судьи.
— Простите, Ваша честь? — прищурилась юрист органов опеки.
— Не «представляют из себя», а «представляют собой».
— Ну… да… наверное.
— У суда вопрос к адвокату ответчика, — повернулась судья к Денису. — Вы можете, чтобы мы просто тут не городили огород и не ходили все на ушах, заранее уточнить, могут ли органы опеки Рима как-то изучить условия проживания ребенка? Может, там процедура предусмотрена какая-то? Мы бы и запрос через вас направили, если надо. У нас, ясное дело, сторона отц… истца… Отца, истца — какая уж разница, да? — вдруг пошутила судья, улыбнулась, но через мгновение ее лицо стало снова серьезным. — Сторона истца предоставит, надо полагать, доказательства, подтверждающие условия возможного проживания ребенка в Москве, опека на это посмотрит, суд на это посмотрит. Но суду хотелось бы того же самого из Италии. И я хочу быть предельно правильно услышанной — я не советую и не рекомендую. Вы сторона и решать вам. Просто было бы продуктивно, если бы у меня в деле были доказательства от обеих сторон. Очевидно, что родители, вы уж простите за такую лексику, мы же все здесь коллеги, — посмотрела она на всех и продолжила, — родители не маргиналы, к деклассированным слоям населения не относятся. Дела этой категории сложные, особенно когда оба родителя условно хорошие, условно нормально зарабатывают и условно нет явных оснований полагать, что с кем-то ребенку будет хуже. Поэтому тут как нигде у нас, по сути-то, состязание фактов, а не норм права. То есть, даже если оба родителя «хорошие», — последнее слово судья взяла в воздушные кавычки, — ребенка-то все равно с кем-то из них оставлять придется. Много сказала, но вопрос мой понятен, я думаю?
— Да, уважаемый суд! — сказал Денис. — Мы обязательно узнаем, можно ли через итальянские органы, через их какие-то социальные службы изучить обстановку, в которой сейчас находится ребенок. Да вы сами посудите! Ой, простите за каламбур, — улыбнулся он. — Я просто хочу сказать, что мальчику там априори не может быть плохо. Карло сейчас живет в Риме, Ваша честь, с мамой, которая работает журналистом и которая собирается сочетаться браком с человеком, занимающим не последний пост в большом местном обувном холдинге. Ну, и это Италия, в конце концов, Ваша честь! — Денис с широкой улыбкой посмотрел на судью. Уголки ее губ едва заметно дрогнули, но выражение лица не изменилось, и она сказала:
— Италия или Россия — не краеугольный камень. Суд определяет не конкретную территорию, где будет жить ребенок, а родителя, с которым он останется. Так! Это уже похоже на толчею воды в ступе. У меня мало времени. Опека! — обратилась судья к толстой женщине. — Я в любом случае хочу видеть от вас письменную позицию.
— Мы подготовим, Ваша честь! — учтиво ответила ей юрист опеки.
— Превосходно. Так-так… У меня сейчас все крайне плохо с графиком. Надеюсь, жаловаться на волокиту никто не будет? — улыбнулась судья. — Могу предложить вам первое августа десять ноль-ноль. Устраивает?
— Да, Ваша честь, — почти хором отозвались присутствующие в зале.
Выходя из зала, Денис как бы невзначай сказал Алле: «Мда, как же спокойно мы позаседали без истца!», но громко, чтобы судья слышала. Он обернулся на судью, которая, записывая что-то у себя в бумагах и не поднимая головы, сказала: «Не самое корректное замечание».
Приехав в офис после заседания, Денис первым делом написал отчет о процессе и выслал его итальянским адвокатам Франчески и ей самой с предложением созвониться завтра и обсудить все более подробно.
Денис возвращался с работы в хорошем настроении. Он знал, что дома никого нет и что он сможет насладиться тишиной и уединением, которое было так ему необходимо. Саша с Ирой уехали почти на две недели, и этих каникул Денису было вполне достаточно.
Первая неделя без семьи пролетела как один день. Денис был сосредоточен на работе и старался не думать о Роме.
В один из дней он, приехав с работы домой, зашел на форум, оставил несколько комментариев и увидел новое входящее сообщение от Андрея.
«Привет, ясноокое сокровище! Чо-то ты куда-то пропал! Забыл старика) Как дела, Львенок? Мы вот футбол смотрим, жрем чипсы и глушим пиво с друзьями».
«Привет, привет, мой милый Эндрю! Все в делах, все в заботах. Футбол — неееее, я лучше на чистый лист бумаги посмотрю, и то интересней будет. Ниче не понимаю в футболе. И вообще в спорте».
«Рррррь) Твоя спортивная невинность почти так же притягательна, как невинность сексуальная, Львенок! Что новогэ?»
«Оххх… Я неделю назад виделся с моим… Вот даже не знаю, как назвать его)»
«Со своим дураком, Львенок! И чо? Трахался? А ну отвечай живо!)))»
«Ну, в какой-то степени можно и так сказать) Но я и этому был рад. Меня тянет к нему, я прям не могу. Не отпускает никак…»
«Дуракам везет! Нет, ну мне правда непонятно. Такой шикарный парень, в котором столько секса и желания… В тебе столько нерастраченной любви, что счастлив будет тот, кто тобой овладеет, соберет сочащийся из тебя чистейший экстракт секса в сосуд, повесит его на тесьму на шею и будет время от времени отпивать».
