— Я хотела бы прокомментировать, — послышался голос брюнетки.

— Пожалуйста, — дал ей слово Денис.

— Это никакой не вывод денег со счетов. Из выписок ясно следует, что мой клиент просто давал займы — своей же компании, своим компаньонам, своим родственникам.

— Какая разница, кому он давал займы! — воскликнула юрист жены. — Это были деньги, составляющие общую собственность супругов! Были — а сейчас их нет! Есть, например, масса займов в пользу Кораблевой Елизаветы. Это мама ответчика. Ну это же очевидный вывод денег, мы же не первый день на белом свете живем!

— А возвраты займов были? — поинтересовался Денис у брюнетки.

— Я не могу пояснить, уважаемый суд.

— Мда, — послышалось со стороны судейской трибуны. — То есть ответчик раздавал взаймы деньги, являвшиеся общей собственностью супругов, и никогда не получал никаких возвратов по займам?

— Уважаемый суд, — вздохнула брюнетка, — это просто текущие операции. Это не вывод денег.

— А согласие супруги на эти займы ваш доверитель получал?

— Не могу прокомментировать, Ваша честь.

— Не было никаких согласий, — послышалась реплика юриста жены. — И если мы посчитаем всю совокупную сумму выведенных со счетов денег, то даже если мы теоретически согласимся с правильностью отчета об оценке, то предлагаемые нами условия раздела имущества ставят мою доверительницу в неблагоприятное положение — она даже на наших условиях получает меньше половины всего, что было нажито в браке.

— К чему эта ремарка? — спросил Денис. — Вы собираетесь увеличить размер своих исковых требований?

— Да нет, Ваша честь, — вздохнула юрист Марины Кораблевой, — нам бы свое получить — и на том спасибо.

— Суду ясна ваша позиция. Какие-то еще доводы стороны намерены заявить?

— Да, уважаемый суд! — поднялась брюнетка. — Прежде всего, я категорически отвергаю доводы истца о том, что мой доверитель опустошал свои счета. Но в любом случае я хотела бы заметить, что мой доверитель все это время платит каждый месяц бывшей супруге по сто тысяч рублей.

— Но его никто не заставляет это делать! — усмехнулась юрист жены. — Пусть не платит. Какое это отношение к разделу имущества-то имеет?

— Такое, — продолжила оборону брюнетка, — что мы просим суд учесть все эти выплаты при вынесении решения по делу.

— Суд непременно это учтет, — сказал Денис, — однако действительно ваш довод спорный. Раздел разделом, а добровольные выплаты — добровольными выплатами. Но не будем предрешать мнение суда. Суд его сформирует только в совещательной комнате.

— А кроме того, — заявила брюнетка, — нельзя проигнорировать тот факт, что однушка, которая сдается в аренду женой, не приносит никаких денег моему доверителю. Все деньги от аренды жена оставляет у себя.

— Это нерелевантный довод, — возразила юрист супруги, — потому что к разделу имущества он не имеет никакого отношения. Когда делится имущество, во внимание не нужно принимать доходы, которые супруги получают после расторжения брака. Если для ответчика это так принципиально, мы с ним будем делить доходы от аренды. Но спорим мы об имуществе, нажитом в период брака, а не о доходах, которое это имущество приносит после развода.

— Ваша позиция также ясна, — прокомментировал Денис. — Что-то еще у сторон имеется для суда?

— С нашей стороны нет, — сказала брюнетка.

— С нашей тоже.

— В прениях желаете участвовать перед тем, как суд объявит рассмотрение дела по существу оконченным и удалится в совещательную комнату?

— Нет, уважаемый суд, — сказала юрист Марины Кораблевой, — мы просто настаиваем на удовлетворении требований в полном объеме.

— Мы возражаем против иска в заявленном размере, — парировала брюнетка, — так как доводы истца о выводе средств моим доверителем являются голословными, а согласно отчету об оценке, не оспоренному в установленном порядке, стоимость имущества, на которое претендует супруга, превышает половину совместно нажитого имущества.

— Спасибо, — сказал Денис. — Если реплик не будет, суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения по делу.

В этот момент дверь в зал заседаний тихо отворилась, и в комнату зашел мужчина в костюме. По тому, как они с брюнеткой переглянулись, Денис понял, что это супруг, преодолевший, должно быть, капкан пробок на пути к суду. Тем не менее, по регламенту рассмотрение дела было окончено, и Денис, встав с судейского кресла и взяв в руки материалы дела, дождался, пока все присутствующие в зале тоже встанут, после чего быстрым шагом удалился в совещательную комнату, дверь в которую располагалась непосредственно вблизи судейской трибуны.

Уединившись в святая святых — в совещательной комнате — Денис выдохнул, положил дело на свой стол, отодвинув клавиатуру компьютера, снял тяжелую мантию и принялся листать дело, погрузившись в мысли и рассуждения о том, какое решение будет честным и справедливым с учетом всего, что было установлено в ходе слушания. Он быстро пробежался глазами по страницам дела, время от времени делая на листочке заметки и постоянно пересчитывая что-то на лежавшем рядом калькуляторе. Он был собран, спокоен и исключительно сосредоточен на своем решении. Взглянув на висящие на стене часы, он понял, что провел в совещательной комнате уже двадцать минут. Он поднялся со стула и принялся медленно расхаживать по своему кабинету, точно помогая самому себе определиться с правильным вердиктом. Наконец пазл в голове сложился, и он вернулся к столу, открыл файл на компьютере с шаблоном резолютивной части решения и принялся быстро набирать текст. Спустя несколько минут тихо зашумел принтер, выдав Денису распечатанный текст. Он взял его в руки, пробежался по нему, поставил свою подпись и подошел к шкафу, чтобы вновь облачиться в мантию.

Когда он открыл дверь и вышел в зал заседаний, все присутствующие, кроме супруга, встали. Денис вопросительно посмотрел на него и увидел, как стоящая рядом со своим клиентом брюнетка шикнула на него, очевидно, подсказывая святое правило: «Суд стоит — все стоят». Мужчина нехотя поднялся, и Денис, стоя за своей судейской трибуной, начал читать с листочка: «Именем Российской Федерации оглашается резолютивная часть решения суда. Суд в составе председательствующего федерального судьи Тихонова, при секретаре Копыловой, рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Кораблевой Марины Геннадьевны к Кораблеву Алексею Михайловичу о разделе совместно нажитого имущества, решил: исковые требования удовлетворить в полном объеме, признать право собственности Кораблевой Марины Геннадьевны на однокомнатную квартиру по улице Потешной, на одну вторую трехкомнатной квартиры по улице Новоалексеевской, на автомобиль «Тойота Хайлендер», на пятьдесят процентов доли в обществе с ограниченной ответственностью «МРТ-Рейз», взыскать с Кораблева Алексея Михайловича в пользу Кораблевой Марины Геннадьевны компенсацию в сумме десять миллионов рублей, а также расходы по уплате госпошлины в размере шестьдесят тысяч рублей. Решение может быть обжаловано в Мосгорсуд в течение месяца с момента его изготовления в полном объеме. Полный текст решения будет изготовлен в течение пяти дней и направлен сторонам. Судебное заседание окончено, всем спасибо за явку».

Не глядя на присутствующих в зале, Денис развернулся и направился обратно в совещательную комнату, но услышал недовольный смешок из-за спины: «Серьезно?!»

Денис машинально обернулся и увидел, что супруг с ядовитой усмешкой и даже некоторым презрением смотрит на него. Денис, который за время работы судьей привык к разным реакциям проигравших сторон на свои решения, почти незаметно пожал плечами и скрылся в своей совещательной комнате, чтобы до открытия следующего сложного заседания о признании завещания недействительным успеть подготовиться к делу.

Перед тем, как выйти из кофейни Рустама тем вечером, когда они с Сашей беседовали за чашкой кофе, Саша попросила Рустама оставить ей свой мобильный — она сама не знала, зачем ей это было нужно, но парень ответил, что и сам хотел взять у нее номер телефона. Просто чтобы быть на связи. Пару раз она писала ему, спрашивая, не возобновил ли Денис встречи с Рустамом, но в ответ получала лишь грустный смайлик. Саша никак не могла свыкнуться с мыслью о том, что ее совершенно не напрягло бы сообщение от Рустама в стиле: «Да, Саш! Сегодня мы с ним наконец-то встретились!». Она не видела в Рустаме своего соперника, хотя и знала, что парень бесконечно и обреченно влюблен в Дениса. Возможно, такое ее странное отношение к ситуации объяснялось тем, что Денис всецело посвящал себя семье, а может быть, еще и тем, что она испытывала симпатию к Рустаму, ведь он оказался таким добрым, искренним человеком. Иногда Рустам аккуратно спрашивал ее, все ли в порядке с Денисом, и Саша писала в ответ, что он жив-здоров и полностью поглощен работой, и парень отвечал ей улыбающимся смайликом. Но не только Денису была посвящена их переписка — время от времени Рустам спрашивал Сашу, как у нее дела, как учится Иришка, а Саша порой высылала ему фотографии детей, и Рустам умильно комментировал очередное фото Анечки в костюме мышки или лисички в детском саду и поражался тому, как сильно младшая дочь похожа на отца. Время от времени Саша заглядывала в кофейню — не только для того, чтобы взять кофе, за который она, несмотря на вежливые возражения Рустама, всегда платила по ценнику, но и просто чтобы увидеть его — этого странного человека в ее жизни, с которым ее объединяла любовь к Денису.