— Скажи правду. Ты приводил его сюда?

— Один раз.

— И у вас был секс?

— Нет, просто пообжимались на кухне. Просто оральный секс.

— С трудом верится.

— Блин, Саш, ну ты же хорошо представляешь, как выглядит наша спальня — по ней сразу видно, что это спальня мужчины и женщины. А для него известие о том, что у меня есть жена, стало полной неожиданностью. Я никогда не заводил и никогда не завел бы его в нашу спальню. Я не тот, кто вообще берегов не видит. Просто минет на кухне.

— Просто минет, — вздохнув, повторила Саша. — Просто минет на нашей кухне, где мы едим, где я кормлю наших детей.

— Прости, что слышишь это от меня. Я был честен с тобой. Ты знаешь, что я гей и что это никогда не исчезнет, никуда не денется из меня.

— Да, знаю.

— И ты точно так же хорошо знаешь, что моя, как бы… вторая сторона моей личности не имеет никакого отношения к тому, что я испытываю к тебе. И вообще к нашей семье не имеет отношения. Прямого.

— Прямого…

— Когда мы решали снова быть вместе, ты сама говорила, что отдаешь себе отчет в том, что у меня может быть секс с парнями, и говорила, что просто не хочешь знать этого. И я делал все, чтобы ты не узнала. И то, что сейчас было, лишний раз подтверждает, что я стараюсь не вываливать все это на тебя.

— Стараешься, приглашая незнакомого парня отсосать тебе в нашей квартире?

— Это было ужасной ошибкой с моей стороны, и тут нет никакого оправдания. Да я его и не ищу. И еще раз извиняюсь перед тобой за это.

— Как его зовут?

— Рустам.

— Татарин?

— Не знаю, никогда не интересовался. Мне это неважно. И неинтересно.

— Он в тебя влюбился?

— Тоже не знаю.

— Ну что значит «не знаю», Тиш? Даже я знаю! Как еще объяснить поведение молодого человека, готового провести ночь на железной лавке в тамбуре, лишь бы увидеться… Ты его динамил?

— Динамил… Странное слово. Я ему никогда ничего не обещал. Если ему что-то подумалось про меня, то это не мои проблемы.

— А полноценный секс у вас был?

— Саш, что за мазохизм? Зачем тебе это?

— Значит, был. И что дальше?

— В каком смысле?

— Ты так и продолжишь играть с ним в Рому?

— Да ты о чем вообще?!

— Я отчетливо помню твой взгляд, когда в твоей жизни появился Рома. Это был один в один взгляд, как у этого Рустама — одержимый, болезненный. Твоему Роме от тебя нужен был лишь хороший секс, а тебе от него — рука и сердце.

— Не говори глупостей.

— Я утрирую. И сейчас ты — это Рома, а он — это ты. И он просто так от тебя не отстанет, внезапно не остынет.

— Саш, я взрослый человек и прекрасно знаю, что мне нужно, а что не нужно. И я достаточно сообразителен и адекватен, чтобы решить этот вопрос. Я с ним поговорю, и больше он нас не потревожит.

— То есть, ты перестанешь с ним встречаться?

— Если он будет продолжать рассчитывать на что-то большее, чем просто механический секс, то да, не буду больше с ним видеться.

— Но ты же сам понимаешь, что он не согласится на механический секс. Ты же с Ромой не был на это согласен.

— Да ну хватит уже про Рому! На нем свет клином не сошелся! Рома один, я другой, этот Рустам — третий. Не надо проводить неправильных параллелей.

— Ты с ним предохраняешься?

— Странный вопрос. Ты же не думаешь, что я позволю себе секс без защиты.

— Проверяешься?

— Даже несмотря на то, что секс только безопасный, проверяюсь несколько раз в год.

— Тебе нравится секс с ним?

— Саш… Я гей. Нравится — не нравится… Если ты голодна, то принимаешь пищу не потому, что тебе она прям так уже нравится, а потому, что потребность естественная есть. Так же и тут. Ты же видишь, что у нас с тобой есть секс. Хороший секс, не так ли?

— Так. Отличный секс.

— Ну вот. И мне он тоже очень нравится, я обожаю заниматься с тобой любовью. Потому что ты родной мне человек, и я люблю тебя. А секс с парнями, если угодно, это вынужденная необходимость. Я не могу и не буду себя сдерживать, иначе начнется такой внутренний дисбаланс и расколбас, что мало не покажется. Я ни с кем не ищу отношений, не дарю никому цветов. Это просто физика, не более. Давай, пожалуйста, прекратим этот разговор. Он не нужен.

— Хорошо. Я всегда знала, все это время знала, что у тебя может быть секс на стороне. И пока это не вторгается в мою жизнь, мне более-менее нормально с этими мыслями. Но сегодня…

— Еще раз, Саш… Я не оправдываюсь и понимаю, насколько недопустимым является то, свидетелем чего ты сегодня стала. И сделаю все, чтобы этого не повторилось.

— Хорошо. Ты не притронулся к ужину. Поешь.

— Не могу.

— Опять заслонка в горле образовалась?

— Да, — уголки губ Дениса дрогнули в улыбке.

— Постарайся поесть.

— Скажи мне, что ты обо всем этом думаешь? Я понимаю, что ситуация не из приятных. Просто какая-то недосказанность в этом есть.

— Да я ничего особенного не думаю. Это же не новость для меня. Да, неприятно.

— Я люблю тебя, дорожу нашей семьей, детьми. Забочусь о вас, как могу. Говорю это не для того, чтобы выбить себе оправдание. Но очень прошу постараться не смешивать все в одну кучу. Ты и моя семья — вы идете особняком от остального. Мне нужно, чтобы ты это четко понимала.

— Я понимаю это и знаю.

За месяц, который прошел с той неприятной для Саши сцены с Рустамом, ситуация дома не изменилась в худшую сторону — секс с Денисом не исчез из ее жизни, муж не стал более сухим и отрешенным, как того боялась Саша. В какой-то момент стало казаться, что того вечера и вовсе не было. Однажды, когда Саша вернулась в свой кабинет после совещания, устроенного генеральным директором их страховой компании, то услышала, как разрывается ее рабочий телефон. Подняв трубку, она услышала голос секретаря с ресепшен — ее просили спуститься вниз, где Сашу ждал курьер. Предполагая, кто мог направить к ней курьера, она улыбнулась и пошла к лифтам. Спустившись вниз, она поняла, что не ошиблась — у стойки ресепшен стоял парень с букетом цветов. Поблагодарив его и приняв небольшой, но со вкусом собранный букет, Саша первым делом отыскала открытку — как и в прошлый раз, на ней был изображен печальный мишка с перебинтованным ухом. Не переставая улыбаться, она перевернула открытку — на обороте не было написано ничего, лишь нарисованное шариковой ручкой нелепое смешное неаккуратное сердечко.

«Посылка пришла, спасибо))» — написала она мужу, поднимаясь обратно в свой кабинет.

«))» — пришло от него в ответ.

Когда Денис, на скорую руку перекусив прямо в своем кабинете любезно купленным помощницей в судейской столовой весьма неплохим обедом, отыскал на стеллаже том с делом по иску Марины Кораблевой о разделе совместно нажитого имущества, то сел обратно за свой стол и быстро перелистал дело, чтобы освежить в памяти суть исковых требований. По графику рассмотрение этого дела он должен был начать еще полчаса назад, но невольно завис в совещательной комнате с предыдущим сложным делом о защите авторских прав, раздумывая над тем, какое решение следует принять. Вспомнив, о чем истица заявила свои требования, он встал, подошел к стоящему в его кабинете шкафу, достал оттуда мантию и быстро облачился в нее, скрыв под ней фиолетовую водолазку и зауженные джинсы — в пятницу он позволял себе прийти в суд не в строгом костюме. Подхватив со стола том с делом, Денис открыл дверь своего кабинета и вышел в зал судебного заседания. «Прошу всех встать», — послышался безразличный голос его секретаря, которая вместе со всеми присутствующими в зале встала со своего места, но ни на секунду не оторвала пальцев от клавиатуры, на которой она быстро набирала проект протокола начинающегося заседания.

«Пожалуйста, присаживайтесь», — как всегда учтиво обратился Денис к стоящим перед ним юристам, и когда он присел в высокое черное кожаное, похожее на трон, судейское кресло, юристы тоже сели на свои места. Интересы бывшей жены пришла представлять та же женщина, которая присутствовала на предварительном судебном заседании, а за столом напротив нее расположилась другая представительница — эффектная молодая брюнетка в белом брючном костюме — очевидно, юрист бывшего супруга.