Когда и Саша, и Денис уведомили своих арендодателей о том, что через месяц они съезжают из своих квартир, Саше показалось, что Денис несколько переменился. Он все с той же охотой посвящал себя последним приготовлениям к переезду, но она не могла игнорировать тот факт, что в его глазах точно погас огонек задора.

— Тиша, скажи честно, ты волнуешься, да?

— Да, немножко.

— Из-за того, что осталось совсем чуть-чуть до того момента, как мы физически снова будем жить вместе?

— Да я даже и сам не знаю, — грустно ответил муж.

— Ты, главное, не переживай. Сам же знаешь, что все, что ни делается, все к лучшему.

— Да, я знаю.

Но чем меньше времени оставалось до часа «икс», тем более явно Саша замечала, что Денис ходит какой-то понурый. Зная, как муж не любит разговоров о сокровенном по душам, Саша старалась не терзать его лишний раз ненужными расспросами, как бы ей ни хотелось поговорить с ним о его состоянии. Как назло, из юридической фирмы, где работал Денис, одновременно уволились два сотрудника, и их нагрузка ожидаемо рухнула на Дениса как на представителя старшего состава фирмы. Денис выглядел замученным, и Саша понимала, что ему требуется отдых. Однажды вечером, когда они встретились у метро после работы, чтобы вместе доехать на машине до Сашиного дома, где ее после школы ждала Иришка, Саша даже в сумеречной темноте салона автомобиля заметила покрасневшие глаза мужа.

— Тиш? — ласково сказала она, положив свою ладонь на его руку, когда машина остановилась на очередном светофоре.

— М? — отстраненно отреагировал он в ожидании, когда в дополнительной секции загорится зеленая стрелка.

— Ты плакал? — она улыбнулась.

— Нет, конечно. Просто глаза сильно устают последнее время.

— Ты ничем не хочешь поделиться со мной? Тебя же что-то мучает…

— Нет, правда. Просто я измотан.

— Понимаю. Еще чуть-чуть — и вся эта нервотрепка закончится. Тебе станет легче. А на Новый год куда-нибудь съездим, как и планировали.

— Да, конечно.

Но когда, уже приехав домой и закончив на скорую руку с домашними делами, она уложила Иришку спать, она не смогла устоять и написала мужу:

«Тиш, не передумал?»

«М? Насчет чего?»

«Вместе быть».

«Давай не будем это обсуждать. Я очень много думал об этом перед тем, как вытащить тебя на тот разговор у меня в квартире. Это не было легким решением, но принято то решение, которое мне показалось лучшим в свете обстоятельств».

«А вот теперь я действительно думаю, что ты сомневаешься».

«Почему теперь? Я не сомневаюсь в правильности своего решения. Это было лучшим решением во всех смыслах. Для меня оно было непростое, тяжелое. Не в смысле, что я о чем-то сожалел. Оно не было жертвенным, но просто оно было сложным, как и все глобальные решения в жизни. Когда ты покупаешь квартиру, это тоже непростое решение, но это не значит, что ты в чем-то сомневаешься или о чем-то сожалеешь. Тем более, учитывая ситуацию».

«Какую ситуацию?»

«Ситуацию, по причине которой было расставание».

«Меньше всего в жизни я хочу быть навязанной кому-то… в свете причин, обстоятельств, мнений и т.д. Не хочу быть как собаке пятая нога. Не хочу, чтобы со мной были потому, что это удобно в тот или иной момент жизни».

«Почему ты вообще об этом говоришь? Причем тут ноги и удобства?»

«Часто бывает ощущение, что не нужна тебе, что нет чувств, что в любой момент снова уйдешь, что я словно на время».

«И что мне сделать?»

«Я не знаю».

«Мне не нравится все то, что ты говоришь. К этому нет реальных оснований».

«Знаю, что, может, где-то я и рефлексирую зря, сущность моя травмированная дает о себе знать, и я действительно начинаю сомневаться».

«Я не скрываю, что для меня решение было тяжелым. Но это было наше общее решение, и с моей стороны оно было продуманным. Мне было больно его принимать. Я ломал себя, когда уходил, и снова ломал, когда возвращался. И это, прежде всего, моя проблема, потому что я такой. Заставь меня выбрать между синей футболкой и красной — и я сойду с ума. Я выберу синюю, а сам буду точить себя, не красная ли мне была нужна. А потом надену красную и будут смотреть на синюю. И так бесконечно. И я пытаюсь не выливать это на других. Сейчас довольно тяжелый период в жизни — лезу из кожи вон, чтобы решить эти вопросы с переездом, чтобы обеспечить свою семью. И тебе предлагаю не настаивать, что главное — нежные чувства и поцелуи в десны. Может быть, в том, что я так стараюсь, есть доля лукавства, потому что я в какой-то степени хочу показать, что мне важно, как я забочусь о семье и пытаюсь хоть немного компенсировать то, что произошло. Но если и есть лукавство, то действительно лишь доля, и я все это делаю искренне. У меня сейчас много сил уходит, на работе ад, я истощен морально так, как не был истощен даже в прошлом году, а тут еще и это вполне объяснимое переживание, что жизнь снова меняется. Я же ведь не из металла сделан… И при этом ты говоришь: «Я не чувствую себя нужной». А я вообще горю изнутри в шаге от депрессии! Пишу тебе, а у самого слезы то ли от обиды, то ли от усталости, то ли от переживаний. Истребляю себя постоянными «так я делаю или не так?» Потому что мне и так не так, и эдак не так, и у меня не может быть, чтобы стало стопроцентно «так» в жизни. Это исключено, я пробовал. И это мое проклятье — быть рожденным таким, что мне НИКАК никак. И что мне теперь? Не жить? Не жить со своими детьми, с тобой, не заботиться о вас просто потому, что тебе кажется, что «нет чувств»? Серьезно? Или ты в очередной раз скажешь мне, что тебе главное, чтобы тебя любили и к тебе были чувства? Я люблю тебя (понимаю, что не так, как должен любить нормальный мужчина), и у меня есть чувства к тебе (понимаю, что, видимо, не те, которые должны быть у нормального мужчины). Но они есть, а иначе я бы не пригласил тебя к себе на разговор. Как мне еще сделать? Порвать на себе кожу? Ну, у тебя был некоторый период в жизни, когда были новые ощущения, какие-то чувства. И что, это переплевывало все остальное? Чтобы идти по жизни вместе с тобой, а не с кем-то другим, я, фактический гей, сделал выбор, который обычно не делают. Да, я не знаю, правильно ли это было, и не знаю, к чему это приведет, но я не хочу жить прогнозами и ожиданиями плохого и тебе не советую. Я не продавал тебе кота в мешке. Прошу, подумай несколько раз, прежде чем пытаться вытащить меня на разговор о том, что тебя не устраивает кажущееся тебе отсутствие чувств. Мне не нужны эти разговоры, мне нужно, чтобы мы прожили эту жизнь вместе. А расписываться кровью на годы вперед — ну не знаю, неправильно это, на мой взгляд».

«Я тебе верю, Тиш, — по лицу Саши текли слезы. –Поэтому я и спросила, чем я могу тебе помочь. Не держи меня в стороне, даже если ты на грани. Мы действительно принимали решение вместе, мне тоже было нелегко принять это решение. А еще мне больно видеть, что что-то с тобой происходит, и думать, что ты сомневаешься и теперь кусаешь локти. Хочу как-то выровнять жизнь. Я могу что-то сделать, чтобы тебе было легче?»

«Мне станет легче. Просто период такой».

Когда на следующее утро они, как обычно, ехали к метро, Саша как можно аккуратнее спросила у мужа:

— Тиш, а вы с Ромой так и не встречались с тех пор?

— Нет, конечно. Мы не общаемся с ним. Не уверен, что он вообще помнит о моем существовании.

— Ты злишься на него?

— Злюсь? Да с чего бы! У нас не было отношений, у него ко мне не было чувств. Как и у меня не было чувств к тем парням, с кем я встречался. Многие из них влюблялись в меня и говорили мне об этом прямым текстом. И бегали за мной, и донимали просьбами о новой встрече, и объяснялись… И я ставил их на свое место, а себя — на место Ромы. И это помогло мне понять, что если парню нужен лишь хороший качественный секс, без какого-либо намека на эксклюзив, на обязательства, то такого парня нельзя ни в чем упрекать. Гей-реалии суровы, расчетливы и циничны. Поэтому я на него не злюсь. Наоборот, я благодарен ему.