Вокруг расстилался луг с сизо-седой высокой травой, в которой то тут, то там высились неожиданно-яркие цветы. Их крупные оранжевые соцветия, висящие на толстых и гибких ветвях почти без листьев, являли собой пушистые шары. Меланхолично раскачиваясь на ветру, они щедро рассыпали вокруг себя ярко-жёлтую пыльцу. Вдали шумел под порывами ветра сизо-синий лес, состоящий из гигантских хвойных деревьев, высящихся тёмной стеной. А почти у горизонта виднелись горы, укрытые слоистыми седовато-лиловыми облаками. Время от времени порывы ветра поднимали над лугом небольшие песчаные завихрения. Лес отзывался шумом.

На Монте-Гюста этот пейзаж почему-то навеял не умиление, а тревогу. И не только на него.

– Бр-р! – пробормотал, осматриваясь, примат Хан. – М-да! хоть и красиво, но как-то не уютненько. А? Не находите, братцы? – И положил руку на итон – оружие, временно парализующее противника и помогающее вовремя ретироваться, если тот представлял опасность.

– Думаешь, здесь есть желающие проверить твой скафандр на прочность? – усмехнулся Тан, меж тем, сам включая сумок – прибор, улавливающий тепловое излучение и любую активность вокруг.

– Придётся вам самим таковых поискать, – с улыбкой заметил биолог Суинэ, вертясь в своей капсуле с водой. – Мой сумок никого здесь пока не обнаруживает. Надо бы расширить поиск.

– Может, начнём с леса? – предложил Пан. – Там есть, где спрятаться.

– А потом прочешем эти милые горы, – кивнул примат Хан. – Странно, но мне казалось, что тут есть быть зверьё. Извиняюсь – представители фауны. Иначе с кем тут борется флора? – И, успокаиваясь, убрал руку с итона.

– Возможно, зверья тут не так уж много. Но где тут растения, склонные к интеллектуальной деятельности? – заметил биолог Суинэ, спрут. – Хотя вот! Я кое-кого я уже нашёл, – оживился он, всматриваясь в луг. – Какие-то грызуны, правда, довольно мелкие. Эй, Тан! Отберите там пару экземпляров, – указал он направление.

– Хорошо, что они не гиганты, как эти местные деревья, – отозвался Тан в рацию. – Не ожидал, что К-744 – довольно обычная планетка – растит таких великанов.

– Это потому что здесь повышенный фон радиации и избыток СО 2, – пояснил биолог Суинэ.

– То-то мне не по себе! От радиации я чешусь, – хмыкнул Пан и обратился к внимательно осматривающемуся Монте-Гюсту: А ты, Мон, чего задумался? Что-то уже почувствовал? Не забывай – время дорого!

– Мне почему-то не нравятся эти цветочки, – указал тот на оранжевые шары. – Они… странные. И живые…

– А что ты хотел? Это же растение! – удивился Суинэ и, подойдя, склонился к цветку. – Датчики показывают – ароматный! Надо взять образец и пробу пыльцы, – заметил он, поводя к нему контейнер.

И тут гибкие стебли цветка, легко высвободившись из почвы, мгновенно обвили биолога.

– Ого!– воскликнул Хан, не двигаясь с места. – Кажется, первый контакт с разумным представителем местной флоры состоялся! Эпохальный момент: две формы жизни приветствуют друг друга объятиями! – говорил он, снимая этот момент на камеру, расположенную на его шлеме. – Тан, ты там тоже снимаешь? – спросил он. – Потом покажем это в галактических новостях!

– А как же! – ответил Тан слегка напряжённым голосом. – Вы там, ребята, поосторожнее. Вдруг эти шарики плотоядные.

Пока все вели себя спокойно, зная, что у Суинэ есть индивидуальные средства защиты. Да и кто их знает, биологов – вдруг у того свои виды на эту ситуацию? Так сказать – изучить опытный образец поближе.

Однако тот не подавал никакого сигнала – в наушниках раздавалось лишь его сопение. И Пан, на всякий случай, выхватил свой итон. Но, повертев его в руках, он хмыкнул и сунул его обратно в карман.

– Коллеги! Что происходит? – проговорил он, возмущённо наблюдая, как гибкие ветви растения, продолжая вырастать из почвы, всё сильнее оплетают капсулу биолога. – Эй, Суинэ! Ты как? И что нам делать с этим высоко контактным цветочком? Не могу же я его парализовать итоном? Оно же растение? Или, всё же, животное? Подскажи, тогда обнимайся дальше!

– Уверен, что это растение! – пробормотал из своей капсулы, Суинэ. – И не предпринимайте пока ничего!

– Объясни – кто кого изучает? Надеешься, что оно само успокоится? – хмыкнул Хан. – Думаешь, оно разумно и само сообразит, что ты ему не по… пестику, что ли?

– Хотел помочь местным растениям, а помогать, похоже, надо тебе Суинэ, – философски проговорил Пан, присаживаясь на платформе.

– Чувствуешь силу его интеллекта? – хохмил Хан.

– Чего вы зубоскалите? – возмутился из телепортатора Тан. – Суинэ, ты как там? нужна помощь?

– Ничего, нормально, – пыхтя, отозвался тот. – Пока ещё обследую это чудо враждебной флоры. Ого! Оно, похоже, пытается меня чем-то опрыскать! – воскликнул он. – Возможно, это желудочный сок и оно плотоядно, – с восхищением пробормотал он. – Редкий экземпляр! Надо бы взять образец…

– Хочет тебя опрыскать? – ехидно хмыкнул Хан. – Это острая приправа к новому блюду. Называется: осьминог в подливе с пыльцой.

– Давайте мы скрутим сейчас этого местного хулигана! – не выдержав, предложил Пан. – У меня есть магнитные силки – сумок, – доставая он его.

– Спроси сначала его! Суинэ, небось, считает, что столь уникальный образец местной фауны достоин уважения, – продолжал зубоскалить Хан. – Уж лучше он совьёт в нём гнездо!

– Ты прав, нельзя ему вредить, он разумен! – пропыхтел Суинэ.

– Пока я не заметил этого, – пробормотал Хан.

– Вспомните законы Космической Этики! – глухо заметил Суинэ. И вдруг сдался: Всё, ребята! Тесты я провёл! Делайте же что-нибудь! Просто отпугните его, что ли!

– А сам? Профессиональная этика?– хмыкнул Хан, выхватывая разрядник из магнитного кармана. – Попробую вот этим!

– Только не повреди ему! – вскричал Суинэ.

– Не учи учёного! Я чуть-чуть тряхану! – буркнул Хан и слегка щёлкнул в сторону цветка плёткой разряда.

Тот… мгновенно ушёл в почву.

Всё это время Монтэ-Гюст, не участвуя в этой битве, медленно обходил край поляны. Он внимательно изучал прочие цветки. Те приветливо помахивали ему вслед своими соцветиями, щедро рассыпая вокруг пыльцу. Или, может, ветер их наклонял? Но, как только щёлкнул разрядник Хана, и все остальные цветы на поляне, сжав шары соцветий, скрылись в почве.

Глава 4

Моте-Гюст, прищурив фиолетовые глаза, задумчиво кивнул и направился к своим товарищам.

Те уже расслабились и, окружив освобождённого Суинэ, оживлённо обсуждали происшедшее. И, конечно же, как всегда, потешались – над собой и над нелепостью ситуации. Чисто – дети.

Впрочем, это было нормально.

Девонцы никогда не упускали возможности посмеяться и похохмить – так легче переносится стресс и любые форс-мажорные обстоятельства. Иначе страх и паника отнимут способность мыслить здраво и разумно. Не то экиопщики, живя в этих самых форс-мажорах почти постоянно, могли стать клиентами невропатологов и психотерапевтов. Которые на полном серьёзе с удовольствием погружаются в негатив своих клиентов и потому, наверное, нередко сами приобретают какой-нибудь малоприятный диагноз. Ведь не зря же говорят: если ты долго смотришь в бездну, бездна начинает смотреть в тебя. Смех же – лучший лекарь и помощник при решении любых проблем. Это экиопщики знали на своём опыте.

– Крепко тебя этот шарик крепко обнял! – восторгался Пан. – В друзья, никак, набивался.

– Не цветочки, а я, примат – лучший друг спрутов, – хихикнул Хан.

– Я говорю – делайте что-нибудь! – булькал от смеха спрут Суинэ. – А у самого под щупальцем свой разрядник. Спасибо, Хан, выручил. А то б я в этом коконе уже обживаться начал.

– Да, пожалуйста! Ради тебя я готов все цветы мира укротить! И в почву их вогнать, – ответил тот.

– Надеюсь, это ему не сильно повредило, – вздохнул Суинэ.

– Не повредило, – сказал Монтэ-Гюст. – Они привыкли.

– Поясни! – спросил Суинэ, а приматы, стерев улыбки, обратили на него свои заинтересованные взгляды.

– Я тут подключил телепатию, соразмерил поля, считал картинки и хроно-информацию…