По предместью им пришлось ехать гораздо дольше, чем ведьмак предполагал. Улочки, коих оказалось намного больше одной, сменялись одна за другой, и были все как одна — грязные и очень людные. В целом, ничего примечательного тут не было, и травница даже могла бы сравнить его с новиградским Застеньем, только раз в пять меньше. Потому, что воняло предместье ровно так же «элитарно» как и пуп мира — Новиград со всем Застеньем вместе взятым — отходами, испражнениями, пылью и пьянью. И ее даже не удивило, что тут имелась своя торговая площадь с помостом для висельников, вместо сцены и многочисленными палатками, от которых разило так, что только дурень решиться покупать там что-то. Да от одного только вида тех яств, что там продавались сводило желудок. К тому же не было никаких гарантий, что в период разрухи и войны, а еще голода, здесь не продают что-то запрещенное. Например, колбасу из кишок и мяса какого-то пьянчуги, что затерялся в пьяном угаре где-то в переулке. Ну или пирожки из бездомных котов, коих ошивалось тут великое множество, так и норовя попасть под копыта коня. Но без хорошего все равно не обошлось. Ведь двухэтажная таверна, где основным развлечением были не трубадуры, а проститутки — наконец-то замаячила перед глазами. Не «Зимородок», конечно, но жить можно. Потому, долго не вертя носом, хотя и выбирать было не из чего, решили остановиться на ночлег здесь.
Слезши с коня, Дера осмотрелась по сторонам. В общем и целом, определенный городской шарм здесь имелся. Над стенами, ограждающими основную часть города, возвышались огромные деревья, а вниз по улочке за таверной, можно было выйти, нет, не к пристани, а судя по немаленьким кораблям, к целому порту. Видимо, они отсюда отправлялись на Флотзам, а затем плыли по течению в сторону Новиграда, а там и до Северного моря рукой подать. Такое выгодное положение делало из этого городка своеобразную «жемчужину». Замызганную, правда, но жемчужину.
— Ну, добро пожаловать в Каэдвен. Наконец-то, — послышался сбоку весьма бодрый голос ведьмака.
Дера решила не сдерживать улыбки, и только хотела расспросить его о том, чем же ему так по душе этот самый Каэдвен, судя по такой реакции, как ее внезапно окликнули:
— Госпожа? Госпожа де Бейль?
Невысокий мужчина средних лет, стянул с головы кожаный шлем и с силой сжал его дрожащими руками. На вид он был невысокий, рыжий и кучерявый. Сейчас, конечно, голову потихоньку заполняла проплешина, но оттого хуже он не выглядел. Еще и странного вида поросль над верхней губой делала его неуместно юным и совершенно безобидным. Эскель тут же ощетинился, но за меч хвататься не спешил. Перевел взгляд на Фредерику, потом глянул на мужика и подвел коня поближе, становясь по правую руку от травницы.
— Точно вы. Госпожа! Точно вы! Хвала святой Мелитэле! Госпожа де Бейль, — вконец разволновавшись, он бросился к Дере, но напоролся на вытянутую руку ведьмака.
— Кто такой будете, милсдарь? — нахмурившись поинтересовался Эскель, а сам все поглядывал на травницу.
Вдруг скажет что-то и прояснит ситуацию, но та продолжала молчать и пучить свои красивые глаза будто не веря тому, что видит. Но, судя по всему, они с этим странным мужичком были очень даже хорошо знакомы.
— Доверенное лицо я. Михал звать. Служил и служу господину Радославу и его славной семье.
— Кто этот Радослав? И здесь что делаешь?
— Как кто? — охнул мужик и отшатнулся. — Стыдно не знать! Отец госпожи де Бейль. А здесь я по приказу достопочтимой графини. Нас по всему Континенту ее стараниями раскидали, для поисков. И вот мне свезло, наконец. Уж больше полугода по углам ходим да под камни заглядываем, — сплюнул Михал и нахмурился. — А я семью свою не вижу, между прочим! Гоняюсь тут за вами как угорелый!
— Слабо вериться, что тебе просто свезло, — хмыкнул ведьмак.
— Ну может и не совсем свезло, — обреченно вздохнул Михал. — Лицо-то госпожи нашей по всему Оксенфурту и пригороду развешено. А наши-то, как распознали в этой Скарстенской ведьме дочь господина Радослава, так и сразу переполошились все, забегали. Ну и охотники славные нам-то подсобили с поисками. В Третогоре вы побывали? — начал перечислять он. — Вижу по глазам, что побывали. В Мурривеле тоже ошивались некоторое время. Ох, и дел там наворотили местные. Ну, вы-то небось не знали ни о чем таком. Так что…
Дера же просто молчала. Только пустым взглядом глядела перед собой и остервенело вгрызалась в нижнюю губу. По ее сжатым в кулаки пальцам и нервному подергиванию плеч, ведьмак понял, что дело тут нечисто.
— Пол Редании на уши подняли, чтобы вас разыскать! — раскричался Михал и неуклюже перемялся с ноги на ногу. — Вы даже не представляете. Король приказал разыскать всех, кто как-то связан с династией и увезти в безопасное место. Война же, сука! А графиня-то, матушка ваша, сразу о ребятишках своих подумала. Разослала всех по всем частям Континента, чтоб искали. А живехонькую только я и отыскал. Эх, госпожа, токмо вы у ней и остались… Нету братцев ваших в живых уже… — запричитал Михал, опустив глаза. — Война-то, кажется, будет проиграна. Нильфы так и прут со всех сторон аки крысы какие. Ох, не выстоит наш славный король. Как пить дать — не выстоит. Так что любая кровиночка королевская на вес золота будет! А я говорил вашему отцу, всегда говорил! Что вспомнят о родстве в тяжкий час. Вспомнят и помогут!
Эскелю показалось, что сердце у него будто остановилось и ноги подкосились под ним. О чем говорил этот мужик — он решительно не понимал и не был уверен, что вообще хотел понимать. Нет, то что графиня — это мать Деры, он-то знал и помнил. Но вот о каком родстве с королевской династией говорит этот полоумный? Он взглянул на Деру, но та как воды в рот набрала. Ситуация разъясняться не собиралась, а кровь от накатывающей злости и раздражения начинала закипать.
— Я и еду в безопасное место, — наконец заговорила девушка и хрипло выдохнула.
— Куда это вы едите? — удивленно вскинул брови мужик. — Не положено вам теперь никуда ехать, тем более с мутантом. Снасильничает еще где по дороге или продаст в рабство. Они-то, ведьмачье отродье, и мать родную могут продать за лишнюю монету. Что уж говорить о вас? Узнал ведь уже что вы не простая девка, того и гляди сбагрит куда за кошель-другой.
— Прекрати, — Дера разжала и снова с силой сжала пальцы. — Хватит нести эту околесицу!
— Госпожа, от всего сердца прошу вас, не противьтесь воле короля и матушки своей, — взмолился мужик и судорожно сжал края шлема.
— Я думаю, — вмешался едва взявший себя в руки Эскель, — лучше не говорить о таком посреди улицы. Идемте в корчму.
Так и поступили. Фредерика даже не смотрела на ведьмака, а лишь молчаливо плелась сзади. Михал все охал и ахал, вертясь вокруг нее аки волчок, а сам ведьмак был мрачнее тучи. Он совсем не понимал, что здесь происходит, и это неимоверно раздражало, аж до зубного скрежета. Чувство, будто его водили все это время за нос внезапно резко обострилось и только все усугубило. Но делать торопливые выводы Эскель не любил. Оттого, когда зашли в корчму и устроились за дальним столом, взялся за очень обстоятельный разговор с Михалом. Потому как, судя по отчужденному виду Деры от нее сейчас ничего внятного не добьешься. А как принесли по кружке пива, то общение обещало пойти легче. Алкоголь — лучше всего развязывает языки, ведь так?
— Расскажи мне, Михал, — начал ведьмак, уложив на стол предплечья и склонившись чуть ближе, — кто такая наша многоуважаемая госпожа де Бейль?
Неприятно, конечно, но что поделать? Придется собирать всю информацию о травнице с хутора по крупицам. Там ворожей, тут Михал. Того и гляди до самой графиньки дойдут.
Мужик глянул сначала на выпавшую из реальности Деру, затем обвел взглядом зал и когда остановился на хмуром лице Эскеля решил заговорить. Но прежде — хлебнул чутка пивной пены.
— Госпожа Фредерика де Бейль, является самой настоящей дочерью многоуважаемого господина Радослава, — с нескрываемой гордостью заговорил Михал.
