8 (20) марта Винцингероде занял своими главными силами Бауцен, выслав генерала Ланского и партизан к Эльбе, куда также шел направленный Милорадовичем на Гойерсверду отряд флигель-адъютанта ротмистра Орлова.
Генерал Рейнье, несколько дней командовавший войсками, успевшими собраться в Дрездене, в числе до 3500 человек, занял город и в особенности восточную часть его на правой стороне Эльбы (Нейштадт), приступил к сооружению там укреплений и объявил гражданам, что, в случае наступления неприятеля, ему предписано взорвать один из быков каменного моста. Затем французы стали было устраивать под мостом мину, но встретили сильное противодействие со стороны жителей, возбужденных к сопротивлению общей ненавистью немцев к Наполеону и желанием сохранить один из прекрасных памятников народного зодчества. Дело дошло до того, что народ, собравшись шумной толпой у Брюлевского дворца, занятого генералом Рейнье, выбил камнями несколько стекол в окнах его комнат и бушевал до глубокой ночи. Но вскоре после того, 1 (13) марта, прибыл в Дрезден Даву с подкреплениями, постепенно усилившими гарнизон до 12 000 человек. Получив от вице-короля приказание остановить на Эльбе неприятеля, но не вдаваться в решительный бой с превосходными силами Блюхера, а по прибытии союзной армии к Дрездену очистить сей город, а равно Мейс-сен, занятый баварским отрядом графа Рехберга, и разрушить оба моста, маршал продолжал деятельно минные работы. 30 рудокопов, присланных из Фрейберга, трудились по очереди днем и ночью над устроением кругом 4‐го устоя 5 подкопов, глубиной от 8 до 10 футов. Сообщение с правой стороной реки было запрещено, и жителям Дрездена предписано находиться в своих домах безотлучно, как только раздастся за рекой первый пушечный выстрел, а с нарушителями этого распоряжения поступать как со шпионами; войскам приказано стрелять по жителям, собирающимся в толпы, и проч.2
7 (19) марта Даву, узнав о приближении к Дрездену передовых войск союзной армии, перевел войска и обозы из Нейштадта на левую сторону реки, кроме нескольких саксонских рот, оставленных там под начальством майора Ешка, и приказал взорвать часть моста, под которой была заложена мина. Действие мины, рассчитанное с точностью искусными французскими инженерами, ограничилось взрывом одного быка и двух ближайших к нему арок. Ни один из домов не был поврежден, ни одно из оконных стекол не было выбито, и даже лишь немногие из жителей слышали глухой треск взорванной мины3. В тот же день Даву выступил из Дрездена, поручив начальство над остатками бывшего 7‐го корпуса, за болезнью генерала Рейнье, Дюрютту: войска, ему вверенные, состояли из собственной его дивизии и саксонской дивизии Лекока, всего до 3000 человек. Между тем полковник Давыдов, узнав от жителей окрестной страны о разрушении дрезденского моста и сообразив, что половина города, лежащая на правом берегу Эльбы, или вовсе оставлена неприятелем, или занята им слабо, подошел к городу ввечеру 8 (20) марта. Разместив свой небольшой отряд широкой дугой на высотах под Дрезденом и приказав казакам развести огромные бивачные огни, Давыдов послал на следующее утро в Нейштадт парламентером штабс-капитана Левенштерна с требованием сдачи города, угрожая приступом в случае отказа. Генерал Дюрютт, стоявший в Альтштадте, изъявил желание видеть штаб-офицера, уполномоченного начальником русского отряда на ведение переговоров. Следствием того было отправление в Дрезден Волынского уланского полка подполковника Храповицкого. Дюрютт, считая отряд Давыдова несравненно сильнейшим, нежели он был в действительности, и получив в продолжение дня известия о появлении союзных войск и о покушениях их переправиться выше и ниже Дрездена через Эльбу, утвердил в 9 часов вечера договор, подписанный уполномоченными обеих сторон. Положено было, чтобы русские войска 10 (22) марта в полдень заняли Нейштадт и чтобы военные действия были прекращены в городе и на расстоянии одной мили выше и ниже его; каждый из договаривающихся обязывался объявить противнику о возобновлении действий за двое суток до их открытия; наконец, Дюрютт согласился, чтобы саксонские войска, занимавшие Нейштадт, перед выступлением оттуда, отдали честь русским; но потребовал только не помещать этой статьи в капитуляции4. Таким образом, Давыдов занял ближайшую часть Дрездена, но возбудил тем неудовольствие генерала Винцингероде, который, отрешив его от командования отрядом, приказал ему сдать вверенные ему войска Пренделю и отправиться в главную квартиру. Поводом к тому послужили «переговоры с неприятелем, строго запрещенные еще в пределах России, и заключение перемирия, которое, – по словам Винцингероде, – будучи государственным преступлением, заслуживало примерного наказания»5.
На следующий день по очищении неприятелем Нейштадта, 10 (22) марта, саксонский отряд Лекока выступил из Дрездена в Торгау на присоединение к находившимся там войскам Тилемана; а на смену им прибыли несколько сот человек баварской пехоты. У Дюрютта было всего-навсего до 2000 человек с 18 орудиями; когда же французы, состоявшие в дрезденском гарнизоне, выступили в нескольких небольших эшелонах из города и для обороны его остались одни лишь баварцы, а между тем получено было известие о переправе русских у Ризы, Дюрютт, не осмеливаясь занимать долее Дрезден, отступил, в ночь с 14 (26) на 15 (27) марта, по направлению к реке Заале. Действительно, переправа через Эльбу партизанского отряда флигель-адъютанта Орлова при Дебельсдорфе ниже Мейссена и нескольких казачьих партий между Дрезденом и богемской границей заставили неприятеля опасаться за путь отступления и очистить саксонскую столицу. Пользуясь этим, Винцингероде переправил часть своих войск на левую сторону реки, занял дрезденский Альтштадт, 15 (27) марта приказал генералу Никитину построить плавучий мост и перешел с остальными войсками авангарда через Эльбу 19 (31) марта. Три дня спустя, 22 марта (3 апреля), Винцингероде расположился в Лейпциге, а 29 марта (10 апреля) было возобновлено сообщение в Дрездене по каменному мосту6. Прусский корпус Блюхера следовал непосредственно за авангардом и с 18 по 22 марта (с 30 марта по 3 апреля) прошел через Дрезден. При военачальнике, убеленном сединами, но бодром и крепком телесными и душевными силами, находился цвет народонаселения Пруссии; с ним вместе прибыли: брат короля принц Вильгельм, принцы Прусские Август и Фридрих и брат королевы, герцог Карл Мекленбург-Стрелицкий; а на следующий день приехал наследный принц Прусский.
Надеясь на содействие жителей Саксонии в общем деле Германии, Блюхер, при переходе через силезскую границу, объявил в воззвании к своим войскам что они должны поступать с саксонцами как с будущими сподвижниками7. Но вместо содействия союзники встретили в Саксонии недоверчивость к себе и равнодушие к общей пользе8. Реквизиции необходимейших потребностей были удовлетворяемы с чрезвычайной медленностью. Отсутствие короля Фридриха-Августа и колебания правительственной комиссии, не знавшей, должна ли она была следовать прежней политике или действовать в пользу союзников, заставили Блюхера обратиться к народу и угождать общественному мнению; с этой целью он разрешил свободу тиснения и приказал выпустить из форта Кенигштейна дрезденских граждан, выбивших окна в Брюлевском дворце. Но все это нисколько не побудило саксонцев к принятию участия в коалиции против Наполеона.
22 марта (3 апреля) Блюхер выступил из Дрездена с последним эшелоном своего корпуса по направлению к Альтенбургу, куда его главная квартира прибыла 2 (14) апреля; войска его были размещены по квартирам на пространстве от Борны до Цвиккау; в таком расположении оставался прусский корпус целые две недели, до 16 (28) апреля9.
Действия Фридриха-Августа в это время, по-видимому, клонились в пользу союзников. По свидетельству Шарнгорста, он прислал в Бреславль уполномоченного, которому было поручено уверить короля Прусского в готовности саксонского правительства содействовать общему делу, заметив, однако же, что оно находится в зависимости от обстоятельств, не позволяющих действовать решительно. Союзники предлагали Фридриху-Августу присоединить к их армии саксонские войска, собранные в Торгау, и объявить о решении, им принятом, вооружиться в защиту Германии, обещая, со своей стороны, поручительство в неприкосновенности его владений, за исключением Котбусского округа и Вестфальских земель, и уплату, либо вознаграждение, за все поставки для союзных войск. Но король в продолжение двух месяцев не только не дал никакого определительного ответа на эти предложения, но оставлял в совершенной неизвестности насчет своих видов и правительственную комиссию, и генерала Тиле-мана, командовавшего саксонскими войсками10.
