Н. Р. Рашидов

К.М.Н, В.К. (Высшая квалификация), Действительный член Профессиональной Психотерапевтической Лиги

Выпускающий редактор Руслан Залетов

Корректор Татьяна Антонова

Компьютерная верстка Антон Дятлов

Художественное оформление Екатерина Васильева

© Н. Р. Рашидов, текст, 2021

© Де'Либри, издание, оформление, 2021

Первые подходы к становлению психологии как науки были предприняты еще Демокритом и Платоном. Демокрит считался основоположником материалистического понимания явлений психики, полагавшим, что психические явления имеют атомарную природу и беспричинных явлений в природе не существует. Платон, напротив, был основателем идеалистических взглядов на природу психического и отдавал приоритет миру идей как базовому феномену, проекцией которого он считал всю совокупность материалистического мира.

В дальнейшем, в Средние века, Декарт, Спиноза, Гельвеций, Локк и другие, пытались преодолеть заложенный еще в античности дуализм, противопоставлявший душевное и телесное в человеке, каждый из них внес свой уникальный вклад в развитие будущей науки, но, следует признать, что диссоциация между телесным и ментальным не была преодолена и сохраняется в настоящее время, полярными представителями которой можно, например, назвать бихевиоризм Уотсона и аналитическую психологию Юнга. Этот период развития психологии можно определить как умозрительный, он протянулся вплоть до 1879 года, когда Вильгельм Вундт открыл в Лейпциге первую лабораторию экспериментальной психологии. С этого времени наступает новый период становления психологической науки, основанный на эмпирических исследованиях. Европейский приоритет при этом не оспаривается, хотя Уильям Джеймс открывает свою лабораторию в Гарварде на четыре года раньше Вундта (1875 г.), психология как академическая самостоятельная дисциплина была учреждена в США позже, и поэтому первые американские психологи получали ученые степени по психологии в Европе.

Термин «клиническая психология» был введен американским учеником Вундта, Лайтмером Уитмером в 1896 году, тогда он же основал первую в мире психологическую клинику в Пенсильвании.

Два выдающихся представителя России также формируют фундамент психологии: Владимир Михайлович Бехтерев, проходивший стажировку у Вундта и Шарко, открывает в 1889 году первую в России психофизиологическую лабораторию в Казани, а Илья Михайлович Сеченов публикует в 1863 году «Рефлексы головного мозга», и в дальнейшем русская школа психиатрии и физиологии больше базируется на материалистических и объективных позициях, в то время как европейская тенденция сохраняет за интроспекцией, т. е. субъективными самоотчетами испытуемых, акцентированный интерес.

Эволюция изучения психической сферы развивалась в результате вечного вопроса: «Что делать?» Что делать с девиантным поведением, например, что делать с теми, кто не способен «достойно проигрывать», кто наделяется импульсивными тенденциями и угрожает социуму, кто впадает в циклические приступы депрессии и мании, кто формирует жесткие концепции, не имеющие отношения к реальности, живет в мире фантазий и обретает т. н. «разорванную речь» и уединяется в своей башне?

Парадоксально, но такие мощные институты как церковь, школа, семья, производство – были беспомощны при встрече с подобными психическими состояниями, так появилась потребность в профессиях, связанных с психическим здоровьем. Покажем важные этапы на этом пути.

Гиппократ, полагавший, что расстройства психики имеют органическую природу и связаны с патологией головного мозга, находился в явном меньшинстве, в обществе того времени доминировали жрецы, указывающие на внедрение демонов различной иерархии, и религия монополизировала помощь таким пациентам. В Средние века демонологическая модель продолжала доминировать и монастыри были первыми лечебницами, где обращение с больными очень широко варьировало – от мягких и сердечных ритуализованных разговоров со страждущими до жестоких акций, включающих пытки и казни, когда подключалась инквизиция. Институт инквизиции был наделен таким могуществом, что т. н. «стокгольмский синдром», описанный в последние десятилетия, формировался уже в Средних веках, когда многие несчастные жертвы сами добровольно шли на пытки и испытывали благодарность к палачам, исходя из господствующей концепции о благе через боль.

Француз Филипп Пинель, англичанин Вильям Дьюк и американец Бенджамин Раш были пионерами нового, гуманного подхода, пациенты из монастырей и церковников перешли в ведение медицинских учреждений и врачей, предоставлявшим им свободу, приличное питание и доброжелательную атмосферу. Ошеломляющие результаты такого подхода (доля выздоравливающих колебалась в пределах 70–90 %!) позднее были квалифицированы как мошенничество в целях получения финансирования, но тенденция к гуманизму была очевидна.

Немецкий психиатр Эмиль Крепелин (1856–1926) оказался первым системным аналитиком, создавшим стройную нозологическую систему диагностики психических нарушений, опиравшуюся на синдромальную оценку психических феноменов. Но необходимо помнить, что в медицине, и в частности в психиатрии, значительное место уделяется феноменологическому описанию, в том числе и «праву на видение», в результате которого, например, при демонстрации поведения одного и того же пациента независимым исследователям гипердиагностика в терминах «шизофрения» присутствует в США, а в терминах «маниакально-депрессивный психоз» – характерна для Европы. Интересно, что те же пропорции сохраняются за Москвой и Петербургом соответственно. Но безусловно и то, что медицинская модель является господствующей в настоящее время, и это связано с эффективной фармакотерапией при купировании психических заболеваний. К тому же следует отметить значительное влияние еще одного психиатра, Зигмунда Фрейда, который, находясь в рамках медицинской модели, создает психоанализ, специальную самодостаточную психотерапевтическую процедуру, проведение которой могут осуществлять и независимые от медицинской модели специалисты – психологи.

Психоанализ Фрейда, расширяющий границы ортодоксальных подходов, явился катализатором стремительного роста научных публикаций в сфере изучения поведения, школа Фрейда доминировала, но появились диссиденты: К. Юнг, А. Адлер, В. Райх, Э. Хорни, Дж. Уотсон и другие, каждое из направлений приобрело последователей, и каждое оказало значительное влияние на развитие психологии. Этот период является «горячей фазой», или «пионерской фазой» в истории психологического сообщества, но уже появились вестники будущего – ростки внутреннего противоречия и противостояния, например, в США для открытия психоаналитического кабинета требовалась медицинская степень, против чего решительно возражал Фрейд, кроме того, усиливались концептуальные позиции школ, что привело к возникновению второй фазы развития психологического сообщества, «фазы дифференциации», или «холодной фазы», появились стоящие в оппозиции Венская и Цюрихская школы психоанализа и т. д. Вторая мировая война и ее последствия еще более усилили дифференциацию и еще более подорвали позицию Фрейда и его сторонников, – в деятельности клинических психологов медицинское обучение стало обязательным, но внутренний конфликт между клиническими психологами с одной стороны и психиатрами, психотерапевтами с другой не исчез и сохраняется по настоящее время, и это несмотря на то, что именно психология середины XX века дала прекрасный диагностический инструментарий, прежде всего Миннесотский многопрофильный личностный опросник (MMPI), 16-факторный тест Кэттелла, прожективные тесты Роршаха и ТАТ (тест тематической апперцепции), методику миокинетической психодиагностики (Mira y Lopez) и другие. Это внутреннее сопротивление, как нам представляется, подтверждает значимость адлеровской позиции о боли и ущербе как необходимом условии становления и развития человека.