Держа одну руку на ее заднице, другой — собственнически обхватываю ее бедро, и беру сильнее. Кружу в ней с каждым резким ударом, касаясь ее точки G. Она трет маленький клитор так быстро, как только может, и ее ноги, обернутые вокруг меня, дрожат.

— Ты сейчас кончишь? Кончи на меня, котенок. Я хочу почувствовать такой сладкий, такой горячий спазм твоей маленькой киски, ты слышишь меня?

— Да… — Теперь ее всю трясет.

Я шлепаю ее снова, на этот раз по заднице, и она кричит. Ударяю сильнее, и она взрывается, ее кульминация мощная, безжалостная, пронизывающая до самых глубин. Ее внутренние мышцы сжимаются вокруг моего члена, и я схожу с ума. Не желая причинить ей боль, резко выхожу из нее, срываю презерватив, чтобы рукой довершить начатое. Достаточно два диких рывка, и я жестко кончаю. От охватившего оргазма зрение затуманивается. Я падаю вперед, нависая над ней, забрызгивая спермой ее живот, киску, между ног, когда она извивается подо мной.

По-прежнему ласкает себя.

Я, блядь, сейчас отключусь, а она растирает мою сперму по клитору, все еще переживая оргазм.

Это самая горячая вещь, которую я когда-либо видел за всю свою жизнь. В мозгу, словно происходит короткое замыкание, когда она ведет руками вверх по телу, влажным, липким скольжением стирая немного синих чернил с волка и размазывает их между грудями.

Я тереблю липучку на ее запястьях, отрывая ее, и мы целуемся. Ее ноги все еще привязаны, но каким-то образом я переворачиваю ее на бок и поднимаю одну, затем другую, освобождая.

Это безумие.

Как я продержусь неделю, прежде чем мы сможем сделать это снова?

Глава 23

ВАЙОЛЕТ

На следующий день я одеваюсь более тщательно. Черный бюстгальтер и трусики. Черные брюки с высокой талией и темно-синяя блузка под черным блейзером.

Я все еще чувствую на себе его имя.

Мы вместе приняли душ, и Макс смыл все эти удивительные рисунки. Однако его имя лишь поблекло.

— Перманентный маркер, — сказал он. К концу недели должно сойти.

Вернувшись домой вчера вечером, я встала перед зеркалом в спальне и провела по буквам его имени на животе.

Макс.

Каким неожиданным был этот уик-энд.

А теперь реальность требует нашего возвращения.

В понедельник я не перестаю о нем думать. По возвращении домой, раздеваюсь догола и растягиваюсь на кровати.

Рассматриваю фотографии в телефоне и посылаю ему одну. Глаз дракона. Он прекрасен.

В: Спасибо за невероятный уик-энд.

М: Спасибо за фотографию. И что была моим холстом.

В: В любое время.

М: В ближайшие выходные?

В: Безусловно.

М: У меня дома, в пятницу вечером. Планируй остаться на выходные.

В: В воскресенье в полдень мне придется уйти.

Он отвечает не сразу. Затем…

М: Пришли мне еще одну фотографию.

В: А волшебное слово?

М: Немедленно.

Я хихикаю. Затем посылаю ему георгин. На фото можно увидеть изгиб моей груди. Я поглаживаю это место, наблюдая за загрузкой файла, а затем появляется маленькая галочка «доставлено». Когда я представляю, как он открывает фото, видит изгиб плоти, между ног становится влажно. Над самым верхним лепестком виднеется намек на бороду.

В: Я рассматриваю их с тех пор, как вернулась домой.

В: Они сексуальные.

Я посылаю двумя отдельными сообщениями. В нижней части экрана появляются точки, а затем исчезают. Потом появляются снова.

М: Ты трогала себя?

В: Только грудь… пока что.

М: Могу я тебе позвонить?

Вместо этого я звоню ему. Он отвечает после первого же гудка.

— Вайолет.

Его хриплый голос снимает с меня невозмутимый образ, который я носила весь день, и я закрываю глаза, погружаясь в тепло его слов.

— Расскажи, что ты хочешь сделать, котенок.

Легким, как перышко, касанием я провожу пальцами по животу.

— Я думаю о твоем имени на моей коже. Это очень, очень горячо.

— Для меня тоже.

— От этого я становлюсь мокрой.

Он стонет мне в ухо.

— Насколько мокрой?

— Ммм… — я двигаю ногами, нежно обхватывая свой холмик. Достаточно, чтобы обнаружить каплю влаги, но, не погружая пока пальцы полностью. — Довольно мокрой. Я чувствую на бедрах влагу.

— Твои пальцы внутри?

— Пока нет.

— Ты ждешь разрешения?

— Нет, — улыбаюсь я. — А я должна?

Он глубоко дышит. Звук раздумий.

— Мне нравится мысль о том, что ты прикасаешься к себе. А еще лучше, если я буду говорить с тобой по телефону и смогу услышать, как ты кончаешь.

— Мне немного больно, — шепчу я. — Мне нужно быть нежной.

— Тебе не нравится нежность. — Он тоже понижает голос. — Если бы я был там, я бы набросился на тебя. Стал бы лизать тебя медленно, вверх и вниз, пока ты не начала бы извиваться, требуя большего.

— Звучит нежно. — И хорошо. Я двигаю бедрами, пальцы задевают клитор, затем легко скользят между складок, потому что, да, я промокла.

— Иногда неплохо начать с нежности. Разогреть, подразнить, заставить извиваться.

— Теперь я извиваюсь.

— Ты можешь остановиться?

Э-э-э…

— Возможно?

— Хочу услышать отрицательный ответ. Безусловно мне бы пришлось больше потрудиться над твоим клитором, пока он не стал бы твердым и пульсирующим, и ты не почувствовала, как все внутри напрягается. Готовясь взорваться. Я бы сосал его, водил по нему языком, втягивал в рот, а затем зацеловал всю твою великолепную, чертовски сексуальную маленькую киску.

— О боже, — выдыхаю я. Теперь я извиваюсь по-настоящему, пальцы делают именно то, что, по его словам, сделал бы его рот. Клитор, потом все остальное. Снова клитор. Сжимаю его двумя пальцами, представляя, как он его сосет.

— Как насчет сейчас, котенок? Ты можешь остановиться сейчас?

Я мотаю головой туда-сюда.

— Нет… — хнычу я.

— Хорошо. — Теперь он практически мурлычет мне в ухо. — А теперь я бы перевернул тебя и отшлепал по заднице за то, что ты прикасаешься к себе без разрешения.

— Но ты сказал…

— И за то, что отвечаешь.

Звук, который я издаю, не человеческий, и он хихикает.

— Как только твоя задница стала бы красивой и розовой, я лег бы на кровать и приказал твоей нетерпеливой маленькой киске прижаться к моему лицу.

— Ммм…

— Вот так. Ты сочишься для меня, такая мокрая, что мне хочется вылизать все до последней капли. Я сжимаю твою задницу, надавливая на самые больные места, и заставляю тебя объезжать мое лицо, пока ты не кончишь мне в рот.

Я стону, оргазм взрывается на секунду раньше, чем я могу его остановить. Термоядерная реакция внутри меня не идет ни в какое сравнение с плавящим тело ударом желания и словами Макса. Он забрал беспокойство, чертовски грязными словечками щелкнул выключателем, и теперь я дрожу от повторных толчков и замешательства.

— Ты в порядке? — мягко спрашивает он мне на ухо.

— Ммм… — Я перекатываюсь на бок. — Ага.

— У тебя есть одеяло, в которое ты могла бы завернуться?

— Ммм.

— Черт. Ты соскользнула в сабпространство? Черт возьми, я не должен был этого делать.

— Макс. — Я вдыхаю и выдыхаю, туман рассеивается. Я улыбаюсь, но он этого не видит. — Макс. Я в порядке. Все хорошо. Было очень мощно. Спасибо.

— Тебе нужно что-нибудь поесть.

— Серьезно. Из-за телефона ты путаешь посторгазмическое блаженство с сабпространством.

— Я никогда не делал такого раньше.

— Не занимался сексом по телефону?

— Ну, во всяком случае, не в качестве Дома.

— Было хорошо. Великолепно. А сейчас я встану, выпью стакан воды и съем злаковый батончик.

— Спасибо тебе за это, — вздыхает он. — Сейчас только понедельник, да?

— У меня впереди долгая рабочая неделя, она должна пролететь незаметно. А у тебя?

— Тоже. Завтра вечером совещание в отделении, вернусь поздно.