– Лара, проводи гостя за шестой… – Извините, Андрей, я… обычно я не ужинаю с гостями.

– Сделайте для меня исключение. Прошу… – его пальцы обхватили мое запястье, и меня будто прострелило током. В месте, где он касался, образовывались змейки-молнии, проникали под кожу, туда, где отчаянно громко бился пульс, и неслись по венами. Андрей сжал руку сильней. И будто чувствуя, что со мной происходит, нежно погладил остервенело бьющуюся жилку большим пальцем, прежде чем тихо заметить: – У меня еще черт знает сколько не будет возможности провести время в таком шикарном месте в компании красивой женщины.

– Вы что, на Северный полюс собрались? – просипела я, с трудом заставляя горло подчиниться.

– Почему бы и нет? – засмеялся тихо. – На севере хорошо.

Дыханье Андрея коснулось моей щеки. Я задрожала, взмахнула рукой в направлении нашего действительно не самого лучшего столика, призывая гостя следовать за собой. Делать уже хоть что-то, чтобы не стоять вот так… Так близко, что больно, и сумятица в голове. В любой другой день я бы ни за что не приняла предложение Андрея составить ему компанию, но в этот вечер… не знаю, почему меня дернул черт. Может быть, я хотела понять, почему так остро на него реагирую.

– А я слышала, что там комары размером с теленка и семидесятиградусный мороз.

– Да, но… Господи, вы когда-нибудь видели северное сияние?

– Только по телевизору, – созналась я, забирая из рук подошедшей хостес тяжелые папки с меню и тут же протягивая одну Андрею. Он так и не снял своих очков. И это было удивительно, учитывая, что в остальном он безукоризненно следовал этикету.

– Это невероятная красота. Только представьте… столбик термометра обваливается на самое дно. Холодно так, что тишина вокруг будто звенит, и ей вторит разве что хруст снега под твоими ногами. Темно – хоть глаз выколи. И только крохотные звездочки мерцают на низком небосклоне. А потом вдруг, бах, и живой пестрой лентой над головой взвивается северное сияние.

Я так и не открыла меню, завороженная. То ли его рассказом. То ли этой странной энергией, что я чувствовала каждой клеточкой своего тела. Я так увлеклась, что даже рот открыла. И Андрей, смеясь, коснулся пальцами моего отвисшего подбородка.

– Вы случайно не писатель? – сухо заметила я, освобождаясь из его захвата.

– О, нет… Все очень банально. Я – бизнесмен.

– Но вы подумайте насчет писательства. Одно другому не мешает.

– Аперитив? – поинтересовался возникший, будто ниоткуда, официант. Я перевела взгляд на Андрея и вскинула брови.

– Тут я целиком и полностью полагаюсь на вас.

– Вы всеядный?

– Абсолютно. Удивите меня…

– Вы хотите удивиться или поесть?

– Я много чего хочу, Ма-а-айя.

Я резко вскинула взгляд. Он ведь не мог намекать на… Черт! Мог… еще как. Вон, как нагло улыбается. Знает, что я на него реагирую. Чувствует. На каком-то примитивном животном уровне.

– Тогда нам два мартини, а на ужин мы, пожалуй, отведаем гребешки с кремом из лука-шалота и картошкой с черным трюфелем.

Десерт я заказывать не стала, еще до конца не решив, насколько хочу задержаться.

– Раздумываете, не сбежать ли?

– Это, что, так явно написано у меня на лице?

– Да нет. Но предлагаю все же остаться.

– Если вы мне расскажете о севере. Что? Почему вы смеетесь?

– В первый раз, чтобы удержать рядом с собой женщину, мне приходится травить байки.

Наверное, это могло прозвучать самодовольно. А вот ведь не прозвучало… Сидящий напротив мужчина не был хвастуном. Скорее… знающим цену себе и окружающим. Основательным и, наверное, жестким… Может быть, даже жестоким в определенных случаях.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – улыбнулась я и пригубила из своего бокала. – Сейчас на севере тоже лето?

– Самое его начало. Снег сошел не так давно. Земля покрылась мхом и ягелем – любимым лакомством северных оленей. В тундре почти нет деревьев, знаете ли. Зато полным-полно цветов. А ближе к осени поспевают грибы и ягоды, и травяной ковер под ногами будто покрывается россыпью драгоценных камней.

Я завороженно кивнула. Вдруг осознав, что мне до легкой дрожи в кончиках пальцев хочется это все увидеть своими глазами. С ним… Последняя мысль стала для меня настоящим откровением.

За беседой время текло незаметно. В какой-то момент я расслабилась. Мне стало так уютно, что захотелось сбросить туфли и поудобнее устроиться в кресле, поджав под себя ноги.

– Ну, что ж… Боюсь, мне пора.

Я встрепенулась. Покосилась на часы.

– Спасибо, Андрей, за вечер. Правда. Это было… красиво.

– И вкусно, – добавил он без всякой улыбки. – Но я так и не попробовал десерт.

– Вы же сами отказались…

– Я не об этом…

Резко вскинувшись, я подняла взгляд. Мне хотелось сбросить его очки к чертовой матери и, наконец, увидеть спрятанные под ними глаза. Он играет со мной? Или… что? Что он делает? Пока мои мысли судорожно метались от одной к другой, Андрей оттеснил меня к нише и с диким голодом набросился на мой рот. Я не знаю, что в тот момент случилось. У меня не было тому объяснения. Мы оба… будто обезумели. Словно встретились после десятков лет отчаянных поисков… Может быть, сотен лет. Может быть, преодолев не одну галактику навстречу друг другу. До крови в онемевших, саднящих губах. С дикой, ненормальной потребностью… Его сильные руки проникли под мою юбку и поднялись вверх. Он застонал, нащупав кромку моих чулок. Где-то совсем рядом звякнула посуда. Приводя нас обоих в чувство. Андрей разорвал поцелуй, грязно выругался мне прямо в губы и на какой-то миг прижался лбом к моему лбу. А потом резко отстранился. Его грудная клетка тяжело вздымалось… Лицо исказила гримаса. Он отвернулся. Подхватил пиджак.

– Постой! Ты куда?

– Мне надо идти. Но я вернусь за тобой, Ма-а-айя.

Моя… Я была настолько дезориентирована происходящим, что отмерла, лишь когда за Андреем закрылась дверь. Бросилась за ним и замерла у витражного окна, как раз тогда, когда он садился в машину. В этот момент ко мне подошел администратор, и я отвлеклась на какой-то его вопрос. И почти в тот же миг где-то совсем рядом на улице прогремел взрыв. Стекла посыпались, не выдержав удара. Я упала на пол, с ужасом наблюдая за объятыми пламенем остатками когда-то шикарного Мерседеса Андрея.

На самом деле я уже давно решил залечь на дно. Но инсценировка собственной смерти – дело нелегкое. Требующее огромной подготовки и дотошной проработки деталей. Вот все и откладывалось… Ровно до этих пор.

Я вытер руки бумажным полотенцем и, выбросив то в заполненную до верха корзину, впился взглядом в собственное отражение. Я изменился так, что мать родная не узнала бы. Даже если бы была жива… Я и сам себя не узнавал в этом заросшем неряшливом мужике, глядящем на меня из зеркала. Всего две недели не брился, а результат – обалдеть. И хоть изменить внешность в такие сжатые сроки было довольно проблематично, мне это удалось. Я ничуть в том не сомневался. Одни выкрашенные в черный волосы и борода чего стоили! Прибавь к этому то, что в той… прошлой жизни меня мало кто видел без солнцезащитных очков – и все. Успех перевоплощения гарантирован. К тому же вряд ли кому-то пришло бы в голову искать меня на том самом Салимском месторождении, из-за которого все и началось. Даже если бы этот кто-то каким-то чудом узнал, что моя смерть – чистой воды подстава.

Хмыкнув, я подхватил с пола сумку и вышел из туалета в гудящий, как улей, терминал. Поначалу мне плохо удавалось контролировать каждый свой шаг. Мимику… Походку… Жесты… Но братья Белые так меня натаскали за прошедшее время, что это уже происходило на автомате. И мне уже самому было трудно отделить себя настоящего от этого чужого… незнакомого мужика из моей легенды.

Я остановился, чтобы уточнить в билете номер нужного мне гейта. В своей жизни я летал бесчисленное множество раз. Но уже и вспомнить не мог, когда делал это обычным коммерческим рейсом. У меня был собственный самолет. И свой выход на посадку. Мне не доводилось бывать в этой части аэропорта. А потому я совершенно в ней не ориентировался. Впрочем, чтобы найти дорогу, достаточно было следовать указателям, что я и сделал.