В Амстердаме Крюйсу предстоит организовать военное обучение 150 молодых людей, напечатать карты, которые он составил, закупить оружие, боеприпасы и, самое главное, – завербовать на русскую службу очередную партию опытных военных и гражданских специалистов. Пётр рискует: обиженный Крюйс может из «загранкомандировки» не вернуться, да ещё и рассказать враждебным шведам всё, что знает. А знает он много. Но Пётр верит ему, да к тому же кто может выполнить это поручение лучше, чем этот прямой и напористый норвежец? (Некоторые считают, что в качестве своеобразных заложников в России находились члены семьи Крюйса, но это не так: он привёз их в нашу страну лишь по своему возвращению из Амстердама, в июне 1704 года[147].)
В голландскую столицу Крюйс прибывает слишком поздно для того, чтобы устроить на корабли русских стажёров: команды для зимнего плавания уже сформированы. Но он не отчаивается, пишет соответствующее письмо царю, предлагает устроить часть из них на обучение гражданским специальностям, получает согласие и оплачивает их проживание за свой счёт. Набор иностранных специалистов тоже проходит непросто. В Европе идёт война за испанское наследство, Голландия участвует в ней, и опытные моряки нужны ей самой. Дело доходит до того, что в марте 1703 года местные власти приказывают Крюйсу набор персонала прекратить[148]. Тот, используя свои связи, добивается снятия запрета, и вскоре в Архангельск прибывают 64 морских офицера, а на следующий год – ещё 32. В общем же и целом он обеспечивает приезд в Россию 723 человек, включая женщин и детей[149]. Среди них находится датчанин Витус Беринг, который впоследствии станет первооткрывателем многих сибирских земель и имя которого носит сегодня пролив между российской Чукоткой и американской Аляской. Вместе с ним едет и немец Генрих Иоганн Фридрих Остерман[150], который вскоре превратится в Андрея Ивановича, станет бароном и при императрице Анне Иоанновне, племяннице Петра, будет руководить нашей внешней политикой[151].
Закупает Крюйс и большое количество оружия и амуниции. И это несмотря на то, что Голландия имеет обязательство перед Швецией такие товары России не продавать. Великое, всё-таки, дело – связи! Не лишним будет отметить и то, что в Амстердаме он ведёт активную разведывательную деятельность, собирая информацию о планах шведов. А ещё в числе привлечённых им в Россию лиц есть художники, скульпторы и архитекторы[152]. Они внесут свой вклад в строительство Санкт-Петербурга – новой столицы русского государства. Кстати, одно из первых писем об основании этого города Пётр отправляет 1 июля 1703 года Крюйсу[153].
По возвращении в Россию норвежец сразу же получает приказание Петра заняться оснащением и вооружением кораблей создаваемого Балтийского флота. Отвечает он также за возведение жилья для простых кораблестроителей, – по сути, обычных крестьян, – а также за противопожарную безопасность верфей и защиту их от наводнений. Участвует он и в строительстве Санкт-Петербурга[154]. Но главным делом Крюйса, несомненно, является возведение первой военно-морской базы России – города Кронштадта (хотя такое имя он получит лишь в 1723 году[155]).
Примерно в 30 километрах от Санкт-Петербурга, в Финском заливе, располагается остров. Финны издавна называют его Ретусаари, шведы – Рэйтшэр, а русские – Котлин. Остров этот небольшой: 12 километров в длину и менее трёх в ширину. Известен он с незапамятных времён. Есть свидетельства, что через него проходил знаменитый путь «из варяг в греки» и что был на нём город, называвшийся Котлинг[156]. При основании Петром Санкт-Петербурга военные специалисты сразу же обращают на него внимание. Уж больно удобно этот остров расположен: с обеих сторон от него – ме́ли, и крупный корабль может его миновать только по узкому фарва́теру, то есть достаточно глубокому проходу, располагающемуся рядом с его левым (если смотреть от города) берегом. Быстро рождается идея – построить на острове и рядом с ним укрепления и надёжно закрыть, таким образом, будущую столицу России от враждебных кораблей. Работы начинаются в 1703 году, и к моменту возвращения Крюйса из Голландии на Котлине уже стоят две артиллерийские батареи, а слева от него, на искусственном островке около фарватера, возвышается форт, то есть небольшая крепость, названная Петром Кроншлотом, что означает «Коронный за́мок»[157]. Строительство завершено в рекордные сроки, но какой ценой… По некоторым оценкам, из-за ужасающих жилищных условий, сырого климата и морозов (на зиму работы не прекращались) при возведении Кроншлота погибает 40.000 человек[158]. Хотя ряд историков считают, что эта цифра завышена. Руководит работами итальянец Доме́нико Трези́ни, и ниже я ещё расскажу и о нём, и о его взаимоотношениях с норвежцем.
Осенью 1704 года[159] царь приказывает подключиться к работам Крюйсу, который приступает к делу со свойственной ему основательностью. Ему помогает сын Ян. Проводятся тщательные промеры близлежащих глубин, которые подтверждают: крупные корабли могут пройти только по левому фарватеру. Норвежец велит построить себе на Котлине дом – первое жилое здание на острове. Он очень торопится. В июле этого года 12 шведских кораблей под командованием вице-адмирала Якоба де Пру уже подходили сюда и пытались высадить десант, но были отбиты. После этого они два дня перестреливались с четырнадцатью орудиями, установленными на Котлине, а потом целый месяц блокировали его[160]. Крюйс прекрасно понимает, что на следующий год атака повторится, причём силы шведов будут значительно больше. Он не ошибается: возвратившись в Швецию, де Пру письменно докладывает Карлу XII об обнаруженных русских укреплениях и рекомендует их при первой же возможности уничтожить[161]. Крюйс лично следит за строительными работами, торопит, ругается, помогает советами.
К весне 1705 года на Котлине появляется ещё три соединённые друг с другом артиллерийские батареи, и 1 июня на них устанавливаются пушки[162]. А через четыре (!) дня поутру появляется шведский флот, на этот раз под командованием адмирала Корнелиуса Анкаршерны[163]. В его распоряжении семь линкоров, каждый из который имеет на борту от 64 до 75 пушек, пять фрегатов и 11 более мелких судов. На шведских кораблях 1.000 финских солдат, которые должны осуществить десант[164]. Сила – не сравнить с прошлогодней. Шведы атакуют в этот же день. Анкаршерна ставит задачу: русские укрепления должны быть захвачены до полудня[165].
Какими же силами располагает Крюйс? Он командует Балтийским флотом в составе восьми 28-пушечных фрегатов, пяти 14-пушечных шняв (более мелких по сравнению с фрегатами кораблей), четырёх 5-пушечных галер и отряда мелких судов[166]. Как видите, самых грозных кораблей, линкоров, у него нет. Не следует также забывать, что Балтийский флот в серьёзном морском сражении никогда ещё не участвовал. Правда, его поддерживают около ста орудий Котлина и Кроншлота[167]. Кроме того, Крюйс идёт на хитрость. На единственном фарватере, слева от острова, он выстраивает свои самые крупные суда, а между ними размещает, по сути, куклы: пустые корпуса кораблей, которые издали очень похожи на реальные. Кроме того, на бортах фрегатов он перпендикулярно устанавливает обитые железом деревянные балки, которые бы пробивали вражеские корабли в случае если те пойдут на таран.
