К борту неторопливо подошла странная пара. Кларенс решил, что сходит с ума. Маленький лысый мужчина во фраке, с моноклем и словно приклеенными холеными усами напоминал типового дельца из старинных компьютерных игр. Его спутница – высокая статная дама в шляпе и вечернем платье двигалась так, будто у нее в позвоночнике застряла линейка. Обнаженное плечо украшал рыжий мех какого-то животного.

– И как вам «Надежда»? – спросил Кларенс.

Вместо ответа дама наградила его взглядом, от которого он едва не провалился прямо в трюм. Она повернулась к спутнику и раздельно произнесла:

– Третий класс, Магвайр.

Мужчина поправил монокль и презрительно протянул:

– Третий класс, даааа.

Ошарашенный Кларенс развернулся, вбежал в надстройку и рванул ручку двери с табличкой «Ходовой мостик. Посторонним вход воспрещен». Путь ему перегородил моряк:

– Куда? Читать разучился?

– Я… того… хотел только спросить…

Дверь захлопнулась, маслянисто щелкнул замок. Кларенс прислонился к стене. На любых звездолетах он, как транспортный следователь, имел полное право совать нос в любой закоулок корабля. Но в чужой монастырь, как известно, не ходят со своим уставом. Хантер почесал в затылке разрядником и, шаркая, словно дряхлый старец, пошел в каюту.

На верхней койке, свесив в проход руку, лежал человек. Бегающие маленькие глаза, острое, чуть вытянутое лицо и смешные усики делали его чем-то неуловимо похожим на хорька. Увидев Кларенса, незнакомец убрал руку, чуть наклонил голову и весело сказал:

– Дружище, ты бы не оставлял дверь раскрытой настежь! Твоему рюкзаку запросто приделают ноги. Третий класс, как-никак.

Кларенс ухмыльнулся и сказал:

– Этот рюкзак сам о себе позаботится. Любой, кто к нему прикоснется, никогда этого не забудет. Электрический разряд отобьет у вора всякое желание копаться в чужих вещах.

– Ха! – незнакомец хлопнул по койке рукой. – Где ты такой раздобыл? Риторический вопрос. Все равно не скажешь. Ну, раз нам предстоит неделю провести в одной лодке, значит, пора знакомиться! Мое имя Азол Лазко. Друзья зовут меня Проныра.

– Очень приятно. Я – Кларенс Хантер.

– Лунатик? – поразился Проныра. – Очешуительно! Что же привело тебя на наш ковчег? Я знаю: это секрет. Лучше просвети меня, что стряслось? Задержали отплытие, полиция устроила шмон на борту! Просто так подобные вещи не делаются. Правда, дружище?

Кларенс кивнул. Попутчик казался совершенно несносным, но, в конце концов, с него можно будет стрясти кое-какую информацию.

– Ограбление. Кто-то запер кассира в сейфе. Она едва не задохнулась – чудом откачали.

– А кто дежурил? – быстро спросил Лазко.

– Какая-то Катти. Девушка, совсем молодая.

– Катти Турен? Племянница управляющего? Случись с ней что серьезное, старик сошел бы с ума. Кому она помешала, бедняжка?

– Теперь мне все понятно, – вырвалось у Кларенса.

– Что понятно?

– Его состояние. Я видел инспектора, он был белый, как простыня.

– Обычно он похож на креветку, – мерзко хихикнул Проныра. – Пошли в столовую. Жрать охота.

Лазко спрыгнул со своей койки, Кларенс засунул рюкзак в тумбочку и пошел за своим попутчиком, едва касаясь рукой стены, облицованной дешевым пластиком.

Столовая для пассажиров третьего класса мало чем отличалась от стандартного пищеблока десантников. Такие же стулья, столы, лампы. Даже иллюминаторы чем-то похожи на те, в которые обычно видно только усеянную бриллиантами звезд черноту космоса. Разве что вместо синтезаторов на раздаче стояли симпатичные девушки.

Кларенс заказал нечто похожее на жареный картофель, яичницу и сок. Когда он сунул щуп химического анализатора в тарелку, к нему подошла администратор – улыбчивая женщина с морщинками в уголках губ.

– Вам что-то не нравится?

– Да нет, все в порядке, – невозмутимо ответил Хантер. – Просто был случай, когда меня попытались напоить перекисью водорода. Лакомство у них такое. Но у вас вроде все нормально.

– Так вы – луна… человек с луны?

– Сразу бы могли меня назвать лунатиком, и нечего было стесняться, – сказал Хантер. – Раз уж вы меня раскрыли, может, пообнимаемся в уголке?

Администратор доброжелательно улыбнулась:

– Боюсь, мой муж будет против. Так у вас нет к нам претензий?

– Разумеется, нет. Простые меры предосторожности на новой для меня планете, – улыбнулся Кларенс, и администратор удалилась. Пожелание хорошего дня застряло где-то между ее ровных белых зубов.

Кто-то вцепился в руку, словно пытался ее оторвать. Кларенс с трудом продрал заспанные глаза: Проныра с застывшей на лице радостной ухмылкой только что не приплясывал у койки:

– Вставай, друг! Сейчас ты в осадок выпадешь!

Кое-как Кларенс поднялся на ноги, вслед за попутчиком выбрался на палубу и едва не потерял дар речи от открывшегося ему зрелища.

Океан горел. В воде плясали, переливались, вспыхивали, исчезали и снова вспыхивали мириады разноцветных огней. Волны казались похожими на полупрозрачное, подсвеченное изнутри стекло. И в этом витраже кипела жизнь.

Кларенс бросился на нос, и здесь его ждал новый сюрприз: сияющий океан резала надвое черная дорожка, по которой и шло судно. Судя по всему, она исчезала сразу за кормой. Такого он еще никогда не видел. Зато теперь стало ясно, что значит пожелание «светлого пути и темной дорожки».

Несколько пассажиров собрались на палубе. Кто-то просто глядел вдаль, кто-то не отрывался от морского бинокля, но в целом люди казались довольно равнодушными, словно каждый день наблюдали что-то подобное из окон своих квартир.

С минуту Кларенс, как завороженный, следил за мельтешением огней. Потом перегнулся через борт, и ему показалось, что из морской толщи за ним внимательно наблюдает кто-то очень напуганный. Впрочем, скорее всего, так действовало на подсознание огненное кружево.

«Интересно, а если…» – Кларенс бросился к мостику и, как сумасшедший, замолотил кулаками в дверь. Проныра растопырил пальцы и описал ими в воздухе дугу.

– Ты что, псих? – воскликнул он.

Ответить Кларенс не успел. Распахнулась дверь и в проеме показался коренастый офицер с четырьмя шевронами на рукаве.

– Капитан Юз, – вежливо представился он. – В чем дело?

– Мне нужно на мостик. Очень нужно.

– Сожалею, но доступ пассажирам на мостик запрещен. Безопасность.

– Может, сделаете исключение лунатику?

Юз наклонил голову, оглядев Кларенса с ног до головы.

– Правда, лунатик. Форма странная. Странно вас здесь видеть – обычно ваша братия не жалует наши жалкие лоханки. Прошу вас!

По металлической, обитой резиной, лестнице, Кларенс поднялся на мостик. Он ожидал увидеть сурового рулевого за штурвалом, сосредоточенного впередсмотрящего, разглядывающего в бинокль горизонт и старшего помощника за машинным телеграфом. Ничего подобного. В просторной, застекленной рубке было всего два человека. Офицер лениво попивал кофе в кресле у светящегося экрана радара, матрос у машинного телеграфа листал журнал. Впрочем, иногда он поднимал к глазам бинокль и оглядывал горизонт.

– Здесь так мало людей! – вырвалось у Кларенса.

– В море больше ни к чему, – ответил Юз. – Вот когда мы будем швартоваться, здесь будет столпотворение. Шучу. Просто еще три человека прибавится. Так что вы хотели, господин…

– Хантер. Кларенс Теодор Хантер. Вы можете свернуть? Ну, то есть, изменить курс?

Капитан повторил странный жест Проныры:

– В своем ли вы уме, господин Хантер?

Очевидно, на Флегетоне этот знак означал то же самое, что покрутить пальцем у виска.

– Я же не говорю насовсем. Потом вернуться обратно на курс. Представьте, что перед вами появилась мина. Или айсберг.

– А! Описать коордонат! Пожалуй, на такой финт я подпишусь. Но… скажите, неужели это так важно?

– Очень. От этого многое зависит.

Юз повернулся к матросу с биноклем:

– Ланс! Право на борт!