– Так что было за видение? – спросил Лайф, начиная жевать.
Развесив несколько больших шариков, я подумала, что хуже не будет, если поделюсь.
– Кажется, у меня есть брат. Пока без имени. Я надеюсь, что он до сих пор жив. Воспоминания были из детства. Он немного старше меня – на год или два. И мы праздновали Рождество в Нью-Йорке. А во вчерашнем сне мы куда-то бездумно шли. Все было так реально, что в итоге я проснулась в лесу от твоего дикого вопля.
– А если бы я за тобой не пошел, то где бы ты очнулась? Опять босая и полуголая…
– То есть, я и за это должна тебя благодарить? – спросила насмешливо, и мы оба прекрасно понимали, каким образом.
– Что плохого в том, чтобы быть благодарным человеком? – спросил он, умяв один голубец за пару секунд. У него было еще пять, а у меня немного времени на украшение деревца. Это оказалось забавно. И ни одного воспоминания о том, чтобы я делала это раньше. Хотя бы раз в жизни. Никогда? – Ты можешь благодарить меня хоть по десять раз на день. В любом случае интереснее занятия здесь нет.
– Я бы с тобой поспорила. Мне куда более интересно узнать, кто я и откуда.
Он затих, а я, покусав губы, вернулась к старой и не очень приятной теме.
– К тому же ты поступаешь очень беспечно, каждый раз обстреливая меня своим биоматериалом. Я не хочу от тебя детей. Думаю, это очевидно.
– У тебя их и не будет, – опять заявил он. А я лишь раздраженно покачала головой.
– Не говори так. Может быть, я захочу однажды обзавестись потомством. Но точно не сейчас и не так. Я даже не знаю, сколько мне лет, черт возьми.
– Двадцать семь. Тридцать максимум, – тут же ответил Лайфорд. И опять его тон был таким спокойным и обыденным, будто мы просто обсуждали погоду и планы на завтра. Когда я пораженно уставилась на него, он уже все доел и даже допил мой чай. Поставил кружку на стол и сыто улыбнулся, поднимая взгляд по моим ногам. Так смотрят на то, что очень-очень нравится. Почти что комплимент. Если бы только он так сильно не раздражал меня нежеланием слушать и слышать.
– Эй! – позвала я и пощелкала перед ним пальцами. – Откуда ты знаешь это? Опять по запаху определил? У тебя, что же очень богатый опыт выявления двадцатисемилетних женщин по феромонам? Ты вообще слышишь себя со стороны? В чем твоя проблема? Что у тебя с головой, парень? В одну секунду ты кажешься нормальным, а в следующую превращаешься в дикого психа, выдающего какие-то безумные фразочки.
Он был в хорошем настроении. Его глаза смеялись, и я видела, что он обдумывал, как свести разговор в шутку. Возможно, и мне следовало бы немного расслабиться и перестать спорить с ним хотя бы сейчас. Все равно мы оба пленники погоды. Все равно мои споры лишь распыляют его.
Он так ничего и не сказал. Его мягкий взгляд медленно налился свинцом. И в голове зародились слишком очевидные греховные мысли, которые мужчина и не думал прогонять, напротив, с радостью встречал, позволяя им взять верх над разумом. Даже что-то в его ауре, в атмосфере комнате изменилось. Воздух наэлектризовался, повисшая пауза неприятным холодком прошлась по спине. А потом он со скрипом отодвинул от себя стол.
– Не надо, – предупреждающе произнесла я полушепотом. А в горле пустыня. В какой это момент жар камина заполнил всю комнату, и в огромном свитере стало душно?
Лайфорду не надо было говорить, что он хотел меня. Он даже не стал утруждать себя соблазнением моей несговорчивой особы. Просто встал, показывая всего себя. Мощного, жесткого и твердого. Очень твердого.
– Ты опять пугаешь, – произнесла, не отдавая отчет, что вслух. Отступать было некуда. Да и бесполезно. Дюйм за дюймом он приближался.
– А ты не бойся, – посоветовал он совсем другим голосом. Сиплым, огрубевшим.
– Не трогай меня, и не буду.
На губах улыбка, но в глазах лишь дикость.
– Не могу, Рин.
– Не хочешь, – поправила я. И теперь он улыбнулся шире, даже глазами.
– Не хочу. Как будто ты хочешь, чтобы я остановился.
– Хочу, – ответила я сразу же. Так смело и уверенно, будто это было правдой. И даже догнала: – Остановись. Сейчас же.
А потом вдруг поняла страшную вещь, которую я больше не могла прятать от себя. Она загорелась неоновой вывеской в голове: "Я же действительно напрашиваюсь". Каждый долбаный раз. Мне нравится злить его. Мне нравится, что он догоняет, когда я убегаю. Что напирает, когда отказываю. Разве это нормально? Хорошо? Правильно? Разве я не такая же психопатка, как и он?
Он пугал не тем, что мог причинить боль, а тем, какого зверя пробуждал во мне, когда между нами оставались только инстинкты, одно лишь желание. Я становилась дикой, как и он.
Свет неожиданно погас. Лайфорд выругался и что-то пробормотал про генератор. Мне хватило этой заминки, чтобы вернуть контроль над разумом. По крайней мере мне хотелось так думать, но в то же время поступки были абсурдными. Я рванула в сторону, пытаясь от него сбежать. Куда? Он рывком перехватил меня, поймал у камина. Мой визг проигнорировал, руки быстро скрутил за спиной и мы оба сели на прогретую шкуру. Я на коленях, он позади, вжимаясь бедрами, дыша в затылок. Мое сердце бешено колотилось, и его запах опять проник в мозг, одурманил, пленил.
– Тише, тише. Все равно будешь моей. Сама хочешь. И будешь, – шептал он, поглаживая живот. Так лениво, издевательски, как бы не нарушая границы приличного, но в то же время обещая, что обязательно нарушит их. Он сводил меня с ума всем этим.
– Знаешь, я только что подумал.., – произнес Лайф, обжигая дыханием кожу. Я искусала губы. Изнемогала так, словно уже чувствовала его в себе. Наши бедра невольно задвигались в медленном танце, и эти движения вторили тени на стене, отбрасываемые светом огня.
– Если они подослали тебя убить меня, то это лучшая смерть.
– Я не собираюсь…
– Я знаю. Но если бы…
Его губы заскользили вдоль шеи. Моя кожа покрылась мурашками, и я слегка наклонила голову набок, давая ему больше доступа. Он зарычал, сильнее сжал мои руки и притянул к себе, буквально врезаясь в бедра до стона вперемешку с шипением. И все же его губы не сдвинулись, словно он не мог оторваться от моей шеи, снова и снова вдыхая мой запах.
– Все дело в том, что ты слишком вкусная.
– Как давно ты здесь один? – спросила я.
– Около года, – ответил Лайф спустя секунды, и, пройдясь сначала языком, слегка прикусил кожу. Как будто хотел оставить след.
– В этом все дело. Не во мне, а в тебе. Ты совсем одичал здесь. Что теперь? Укусишь?
Невинный, даже немного игривый вопрос подействовал на него странно. Разозлил. Он Резко отпустил меня, перевернул, уложил на шкуру, притянул за ноги и широко раздвинул их.
– Не укушу. Слишком много чести, – процедил он сквозь зубы и, задрав свитер до груди, нагло вторгся в меня до отказа. Я закинула голову и закричала. Схватилась за его плечи, чтобы оставить царапины в отместку, но он перехватил мои ладони и прижал их к шкуре.
– И ты не смей меня метить, – добавил он. Ну точно непорядок с головой.
– Что?
– Не смей.
– Надоели царапины? – с вызовом спросила я. – Тогда будь нежнее.
Он понял, о чем я. Улыбнулся так, будто хотел соблазнить меня, и, честно, у него получалось. Он красив, а когда пользуется этим, то убийственно красив. Я растаяла, встретила его губы, приняла нежный, тягучий поцелуй. И растворилась в экстазе, когда к нему подключились уверенные, быстрые, но в то же время аккуратные движение. Лайфорд танцевал своими бедрами, так опытно и ловко, что мне не хотелось больше ненавидеть его. Хотелось гладить, целовать, обхватить пальцами упругую попку и подталкивать его в себя. А еще отвечать своими бедрами, приподнимая их навстречу, извиваясь так же технично, как это делал он. Я смотрела на наши тени и загоралась еще больше. Да нас надо записывать на пленку! Это было красиво. Он во мне на мягкой шкуре у камина. Безумно горячо.