Мои солдаты. Мои люди. Я пытаюсь сделать вдох, но мне слишком больно. Мог ли он сломать мне какое-нибудь ребро? Если мне удастся сделать вдох, может, я смогу к ним обратиться, заставить услышать меня. Но они считают меня изменницей. Бел лишила меня звания. И пускай они уважают и слушаются меня, её они просто боготворят. Копариус, занявший её место, рассчитывает на это. Я хватаю Арта за ногу, но я слишком слаба. Пытаюсь подняться, но безуспешно.

Неудивительно, что, когда он опускает на меня взгляд, вместо глаз я вижу только два камня. Как и у неё. Он потерян для нас, как и Бел. Я смотрю в глаза тому, кто полностью попал под влияние Копариуса.

— Зендер придёт за мной, — голос звучит надломленно, мне не хватает дыхания.

Рот Арта расплывается в холодной ухмылке.

— На то и расчёт, Петра. Эта семья, этот род… очень полезен для нас. А у Зендера есть доступ к Императрице. Только представь, какие возможности это нам открывает?

О да. Я представляю. Копариус в сердце Империи…

Он отбрасывает меня, и я отключаюсь.

Глава 27

ПЕТРА

Я прихожу в себя. Не знаю, где я и что происходит, но ещё до того, как в голове проясняется, в руке возникает острая боль, и туман снова заслоняет все мысли и органы чувств. Я понимаю, что это снотворное. Мне знакомо его действие. Бешусь от ситуации, но ничего не могу с этим поделать.

Просыпаюсь вновь со связанными руками и ногами и чёрным мешком на голове. Меня слегка покачивает. Значит, всё ещё в транспорте. Я напрягаю вслух, пытаясь сосчитать количество людей вокруг меня по дыханию.

«Петра Кел? Ты меня слышишь?»

«Я слышу тебя, Фавре. Как остальные?»

«Не трогай камень. Что бы ни случилось. Что они тебе ни говорили. Не верь его обещаниям».

«Ренна в порядке? Аэрон и другие?»

«Мы в безопасности».

Я едва решаюсь на следующий вопрос.

«Тил?»

«Мы в безопасности».

Отлично. Больше мне ничего знать не надо. Они в безопасности. Ну, хоть кто-то.

«Можете связаться с Томом?»

«Он слишком далеко, но я попробую. Петра Кел… не трогай камень».

«Берегите Ренну. Ей нехорошо. Мне кажется… Мне кажется, она заболела. Кристаллы истощают её. Присмотрите за ней».

«Клянусь честью, я защищу её. Но… мы заперты в ловушке. Под землёй».

«Что?»

«Они загнали нас вглубь и обвалили выход из пещеры. Тил и другие пытались не допустить их во внутренние коридоры, так что те просто достали взрывчатку. Петра Кел… у нас мало времени. Воздух меняется».

В каком смысле меняется?

А затем до меня доходит — у них заканчивается воздух. Они загнаны в ловушку, и у них заканчивается кислород. А что Тил? Он не ранен?

Но я не спрашиваю это у Фавре. Мне нужно быть сильной. Серые оставили его там, что странно. Знаю, они хотели добраться до меня — возможно, лишь в качестве приманки для Зендера, но факт остаётся фактом. Если их целью была бы Императрица, они бы уж точно постарались схватить Тила. Если только не сочли его слишком проблемным.

Да, наверное, всё дело в этом. Он слишком проблемный. От макушки до пят и до мозга костей.

«Свяжитесь с Томом, хорошо?»

Наша связь обрывается. И это говорит мне о том, чего бы я предпочла не знать. Мы в радиусе действия Копариуса. Подъезжаем к Лимасиллу.

Двигатель начинает работать громче, когда начинается спуск. А как только приземляемся, всё резко стихает. Солдаты не разговаривают между собой. Они просто поднимают меня и выносят. Не грубо, но и не сказать, что бережно. Они перетаскивают меня, как какой-то багаж, а моё тело, уставшее и усыплённое медикаментами, слишком обессилено, чтобы сопротивляться.

Не успеваю я понять, что происходит, как меня прижимают к чему-то жёсткому и неподвижному. Ремни сковывают мои руки и ноги, ещё один идёт поперёк горла, затрудняя дыхание. Я не могу пошевелиться.

Кто-то сдёргивает мешок с моей головы. Я смотрю на Арта, но не вижу его. Я вижу на его месте нечто другое.

В следующее мгновение Лиетт встаёт между нами. На её слишком миловидном личике появилось нечто жестокое. Оно всегда там было, но сейчас стало ярче выражено. У неё было время дать волю своей истинной сущности.

— Генерал Кел! Мы по вам скучали.

— Не играй с ней, — произносит Бел за её спиной. Взгляд Лиетт становится злым на мгновение, но она тут же расслабляется и отступает, кланяясь королеве.

— Как пожелаете, ваше величество.

И Бел… Нет, это не Бел.

Она прижимает камень к своей груди, поглаживая, как дитя, и, опустив голову, смотрит на него. У меня даже сложилось впечатление, что она вовсе забыла, что я здесь.

Но затем она начинает говорить, развеивая мои сомнения. Нет, она ничего не упускает из виду.

— Тебе не стоило возвращаться в Лимасилл.

Я стараюсь звучать уверенно, подавив страх глубоко внутри. Я не дам ей увидеть его.

— Это не было моей инициативой, Бел. Не стоило посылать его за мной.

Она смеётся. Я этого не ожидала. У монстра есть чувство юмора. Или дань уважения моему сарказму. Или, что более правдоподобно, — понимание безнадёжности моего положения.

Дверь позади меня открывается, и кто-то врывается внутрь.

— Простите, ваше величество. Меня задержали дела братства.

Фейстус падает на колени перед ней, раскинув руки в мольбе.

— Дела братство значат больше, чем наша госпожа? — скалится Лиетт.

Ярость на её лице выглядит довольно комично, и я бы посмеялась, если бы не моё плачевное состояние в настоящий момент.

— Ты забываешься. Я прайм Копариуса! Ваше величество, неужели вы позволите этой зазнавшейся девчонке разговаривать со мной так?

— А сам-то? — спрашивает в ответ Бел скучающим тоном.

Не такого ответа он ожидал.

— Я, ваше величество?

— Ты, если мне не изменяет память, считал, что королева недостойна того, чтобы взглянуть на камень. Ты не видел её потенциал. А вот Лиетт разглядела, — девушка просияла на этих словах, чуть ли не заплясав от радости. — Не мне решать ваши разногласия. Вы оба мои слуги. Кто служит мне лучше, Арториус?

Тот пожимает плечами. Ему определённо всё равно. Но в глазах Лиетт и Фейстуса горит фанатичный огонь. И они ненавидят друг друга. Возможно, я смогу это использовать.

— Мне это надоело, Арториус, — продолжает Бел. — Если один из них может послужить мне лучше, то они смогут это доказать.

Арт бросает кинжал на пол. Он звякает, останавливаясь между спорщиками. Фейстус поворачивается с мольбой к Копариус, своей богине. Лиетт, всегда такая прагматичная, хватает нож и бросается на противника, потроша его за считанные секунды. Она поднимает глаза, тяжело дыша, вся покрытая кровью, пока он корчится в предсмертных судорогах рядом с ней. Всё произошло так быстро, что он едва ли успевает издать хоть звук. Лиетт поднимается на колени, протягивая кинжал перед собой в ожидании благословения. Её губы раздвинулись в широкой зубастой улыбке со смесью удивления и облегчения.

— Теперь я прайм? Да, ваше величество?

Бел молча обходит её и приближается ко мне. Кровь течёт следом за ней, как багровая река, и испаряется, когда камень начинает сиять.

Потеряв дар речи от происходящего, я дёргаю ремни.

— Ты готова служить? — спрашивает Бел. — Выбора у тебя в любом случае нет.

Она двигается так грациозно, словно танцовщица — тонкая, изящная, красивая в своей стихии. Дикая паника охватывает меня, какой ещё никогда не испытывала. Всю свою жизнь я боролась со страхами, подавляла их, как могла.

Но есть вещи, которые вроде бы и удаётся подавить, но потом они вылезают, сильнее прежнего.

Мой голос срывается на крик:

— Не приближайся ко мне с этой штукой!

Пытаюсь высвободиться из ремней. Я как будто в одной из тех машин, в которых программировались мехи — той же формы, только вот никаких проводов не видно. Надеюсь, что их нет. Глядя на зловещее свечение в руках Бел, я понимаю, что никаких проводов и не надо. Этого камешка достаточно, чтобы воздействовать на меня.