Кон притягивает меня к себе в объятья, свободной рукой проводит по щеке и нежно целует. В его руках я всегда таю, понимая, что нахожусь на своём месте. Я не хотела бы быть ни в каком другом месте.

Порыв ветра предзнаменует их появление. Все трое приземляются вокруг нас. Гигантские крылья сверкают в свете солнца, пока Рондет складывает их, прижимая к хрустальным телам. Они почти прозрачные, похожие на драгоценные камни, причём у каждого свой оттенок. В Ренне больше янтаря, её длинная вытянутая голова наклонена вбок, чтобы внимательнее взглянуть на нас. Фавре — это дымчатый кварц, а Аэрон похож на моховый агат. В их причудливых фасеточных глазах отражается многовековая мудрость и новообретённая любовь к жизни.

Общается Рондет с нами мысленно, но я давно заметила, что при этом нередко слышится гудящее мурлыканье от всех сразу, почти как песня. Я про себя называю этот звук колыбельной.

— Мы тоже по вам скучали, юная королева, — говорит Ренна. — Ты не привела с собой брата?

— В этот раз нет, — отвечаю я.

Она мурлычет.

— Возможно, я слишком поспешила с выводами о нём. Больше не стану просить тебя, чтобы ты заставила его улететь.

От Ренны это можно расценивать как извинение. Не задумываясь, принимаю его с улыбкой.

— Ренне пора уже перестать вести себя как дитя малое, — ворчит Фавре. Его урчание более глубокое, гортанное, даже немного устрашающее, похожее на рёв двигателя. Но Ренну ничуть не смущает его замечание. Она взмахивает хвостом в его сторону, будто показывает грубый жест. Возможно, так и есть. Фавре делает вид, что не заметил. — Ты пришёл к нам с вестями, антейм.

— С вестями и просьбой о помощи, — подтверждает Кон и протягивает руку. Аэрон наклоняется навстречу, чтобы потереться гладкой щекой о ладонь Кона. Нежный, доверительный жест близких друзей, братьев по духу.

— Мы всегда готовы помочь тебе, антейм, — отвечает Аэрон. — Ты и твоя королева вернули нас к жизни, пробудили от вечного сна. Вы спасли наш мир от бедствия.

Бедствием они называют вторжение гравианцев.

— А вы нам помогли, — добавляю я. — Без вас мы бы не справились.

Глубокий смех Фавре эхом разносится в моей голове.

— Ты не устаёшь нам это повторять.

Ренна взмахивает крыльями. Бронзовый блеск волной переливается через всё её тело, оттеняя янтарь.

— Она права, — её запал вибрацией отдаётся в моём теле. Кажется, она стала ещё больше, а я ещё не забыла, на что способны её когти. И хотя Фавре самый крупный из Рондета, а Аэрон — настоящая кладезь мудрости, из них мне ближе всего Ренна, моя подруга.

Ксенобиологи понаписали дюжину научных работ о Рондете: их социальной структуре и взаимодействии. Ренне и Фавре это совсем не интересно, зато Аэрон весьма увлечён. Возможно, он даже проводит собственные исследования. Учёные с горящими глазами, приезжающие сюда за разрешением изучить их, не понимают этого. Для него — древнего мудрого существа — они как лабораторные крысы. Может быть, однажды он найдёт среди них достойного и передаст ему свои знания, лекциями или под диктовку.

Кон прижимает ладонь к телу Аэрона, наклоняясь к нему, чтобы разговор был более личным, уединённым.

Аэрон усмехается. Полагаю, Кон делится своими мыслями в отношении моих догадок.

— Эти новоприбывшие… Они беспокоят вас, — подытоживает коренной антеец.

— Значит, мы должны их убить, — тут же откликается Ренна. Её эта идея более чем устраивает. — Это избавит нас от них и отпугнёт остальных незваных гостей. Всё ведь очень просто, юная королева. Странно, что вы сами до этого не додумались.

Сдерживаю смешок. Если бы всё было так просто… Ренна порой воспринимает мир как ребёнок и видит всё чёрным и белым. Но, в отличие от ребёнка, она крайне опасна.

— В этом деле есть подводные камни, маэстра Ренна, — поясняет Кон. Он бросает на меня неодобрительный взгляд, когда я продолжаю ухмыляться. Да, знаю, я только усложняю его задачу, вместо того, чтобы помогать. Но ничего не могу с собой поделать. Я бы с удовольствием посмотрела, как Ренна расправляется с группкой изнеженных самодовольных аристократов, заявившихся вчера без приглашения. — Если даже забыть о том, что мы не убиваем людей без причины… Во главе делегации стоит любимчик Императрицы, правящей союзом миров. Представьте, что бы вы почувствовали, случись что со мной или с Бел? Императрица защищает тех, кто ей дорог.

Ренна фыркает. Иначе этот звук, который она издаёт, не назвать. И отходит назад, простирая крылья.

— Тогда ей не стоит отсылать их так далеко от себя. Я бы не отказалась встретиться с ней и показать, как нужно защищать тех, кто тебе дорог.

Боюсь представить.

— Пожалуйста, Ренна, ты же знаешь, мы не можем причинить вред этим людям. Это повлечёт за собой немало проблем. Напротив, нам нужно завоевать их расположение. Мы должны выяснить, что знает этот человек, Тил. Или о чём подозревает. Или что планирует.

— Хочешь, чтобы мы прочитали его, — уточняет Фавре. — Заглянули в его разум.

— Да.

— Нам придётся установить ментальный контакт с ним. Пустить его в наш разум. Ты понимаешь, о чём просишь нас? — его растерянность неподдельная. Он искренне удивлён нашей просьбой. Будто это нечто неприемлемое. — Ты никогда не просил ничего подобного, Кон.

— Не было необходимости.

— Вы делали нечто подобное во время войны. Наблюдали за гравианцами, отслеживали перемещения войск и местонахождение их лагерей, — прихожу на выручку Кону. Ну, я надеюсь, что мои слова помогут. Непонимающий взгляд Фавре говорит об обратном. Впрочем, он всегда был самым далёким от меня.

— Я сделаю это, — обещает мне Ренна. — И если мне не понравится то, что я узнаю…

— О предки, Ренна, его нельзя убивать. Пока что, во всяком случае. Нам нужно занять его чем-то, отвлечь от Петры, Тома и Зендера.

— Лисендера? — бирюзово-золотая рябь пробегает по её крыльям, когда она внезапно взмахивает ими. — Что он задумал против Лисендера?

— Тил хочет… похитить моего брата. Вернуть его Императрице.

Ренна рычит. Это неожиданный поворот. Что бы она ни увидела в нём при встрече, это изменило её отношение к нему. Причём кардинально.

К моему огромному удивлению, вместо неё отвечает Аэрон.

— Это недопустимо, — говорит он. — У него другое предназначение. Он принадлежит твоему родному миру. Вейриану.

— Я знаю, — а вот откуда это знает Аэрон? Присматриваюсь к нему, но он, когда хочет, умеет быть непроницаемым. Хоть мы и читаем мысли друг друга, но не больше, чем они нам позволяют. И сейчас его закрытость расстраивает меня больше, чем когда-либо. — Поэтому нам нужно выяснить намерения Тила и понять, что ему известно о тайных планах Императрицы. И подготовиться к противостоянию.

Наступает долгая пауза, пока они обдумывают всё, что только что узнали. Что бы сейчас ни происходило между ними, нас с Коном исключили из этой беседы. Они продолжают издавать звуки, тихое рокотание, которое обычно скорее чувствуешь в груди, чем слышишь: своеобразные звонкие щелчки и мурлыканье.

— Приведите его к нам, — в итоге объявляет общее решение Фавре. — Мы сообщим вам, что сможем.

Ренна бьёт хвостом по террасе, явно чем-то недовольная.

— Что-то не так? — спрашиваю её.

— Твой брат…

Зендер? О предки, что он на этот раз натворил? Могли они установить между собой какую-то связь и не сказать мне об этом? Или Ренна просто следит за ним?

— Он огорчил вас, маэстра? — спрашивает Кон, переходя на формальный тон с использованием её титула. — Ему чужды наши порядки. Прошу, будьте снисходительны к нему.

— Не нужно ни о чём меня просить, антейм, — однако её слова звучат резко. — Нет, это не из-за того, что он сделал что-то не то, — я прямо-таки слышу несказанное «в этот раз». — Он ужасно напуган. Почему он так напуган?