- Давай, давай!

   Девушка легонько подтолкнула меня к машине, дождалась пока я заберусь на сиденье и сдвинусь, освобождая место и ей, и тут же устроилась рядом со мной. Как только они откинулась на спинку сиденья, машина сорвалась с места и, всё увеличивая скорость, понеслась куда-то к горизонту.

   А я продолжал вспоминать. Никто из наших агентов не возвращался. Люди продолжали пропадать. Причём лучшие. Учёные, поэты, композиторы. Срывались научные проекты. Площадь поражения всё увеличивалась - накрывало уже целые улицы. А что дальше? Города? Континенты? Планеты?

   Машина заложила крутой вираж, влетела в какие-то ворота и запрыгала по камням, стремительно приближаясь к вновь появившемуся морю. Моя спутница лихорадочно нажимала кнопки на маленьком пульте, крутила какие-то диски, двигала рычажки. Наконец, въехав передними колёсами в воду и, чуть не врезавшись в ощетинившийся острыми краями серо-зелёный камень, машина остановилась.

   - Приехали, - сообщила девушка.

   Я огляделся. Впереди, за уродливой грядой торчащих из мелководья камней расстилалось свинцово-серое море. Вверху, вместо неба, болтались грязно-серые клочья облаков. Вправо, до самого горизонта, вдоль серого моря тянулась бесконечная серая галька. Слева высились всё те же серо-зелёные уродливые валуны - продолжение торчащей из воды гряды. Конечно, в космодесанте я видывал и не такие ещё пейзажи, но... Что-то было тут такое безнадёжное, что-то... Какая-то непоправимая ошибка. Я был...

   - Нет!!! - закричал я, выталкивая девушку из машины прямо в прибрежную лужу. - Беги! Беги!!!

   Потому что я вспомнил всё. Я вспомнил, зачем меня сюда послали. И что я должен делать. А ничего я не должен делать. Всё сделается само. И я, я уже ничего не могу изменить...

   Девушка неловко приподнялась на руках, села, сморщилась, криво улыбнулась.

   - Вспомнил?

   Да я-то вспомнил, но как объяснить ей? Что антиматерию можно хранить не только в магнитных ловушках. Что принцип Петрова-Штерна позволяет... Ну да, любое живое существо и даже человека можно напичкать под завязку античастицами, и какое-то время он будет жить себе как ни в чём не бывало. Пока не вспомнит. Пока не войдёт в соответствующее психологическое состояние. И тогда...

   - Успокойся, - сказала девушка. - Тебе нельзя волноваться.

   - Да ты понимаешь...

   - Всё я понимаю. Помоги подняться. Дай руку.

   Я машинально вылез из машины, шагнул в воду, протянул её руку, помог подняться.

   - Садись в машину, - сказал я ей, уже почти успокоившись. - Скорее уезжай. Нет времени объяснять, но ты должна...

   - Я не могу уехать, - возразила мне девушка. - Я - сапёр.

   По прежнему плыли по небу грязно-серые клочья. По прежнему бился серый прибой в уродливые серо-зелёные валуны и лизал серую гальку. На этой гальке мы и сидели обнявшись. Было немного холодно и немного жёстко. Но очень хорошо. И вообще, всё теперь было хорошо. Конечно, мне нужно ещё долго учиться обращаться с живущей во мне бомбой. Но с такой прекрасной учительницей...

   Она-то со своими античастицами давно разобралась. Её ведь тоже прислали сюда. Такой вот миной с часовым механизмом. Только из Альянса. Там тоже сильно озабочены исчезновением учёных, музыкантов и даже политиков. А если не получается понять - нужно уничтожить. Чтобы ничто не мешало ни счастью, ни свободе...

   Но у Города, теперь уже нашего Города, тоже есть своё оружие. И оружие это - любовь. А ещё у нас есть бомбы. Очень мощные, работающие по принципу Петрова-Штерна. Тридцать семь из Союза Счастливых Миров и сорок две из Альянса...