— И так, какие мнения будут товарищи? — Спросил Сталин и бросил короткий взгляд на наркома авиационной промышленности Шахурина.

— Разрешите, — тут же обратился к нему тот.

— Пожалуйста, — кивнул Иосиф Виссарионович.

— Об этом самолете нам стало известно еще с июля прошлого года, когда они начали сбивать английские бомбардировщики. Да, немецким моторостроителям удалось сделать отличный двигатель, и снабдить его мощным нагнетателем, для того чтобы действовать на больших высотах. Но как истребитель на средней высоте, ниже пяти тысяч метров, он не очень хорош, тяжел и маневренности у него явно не хватает. Так что летчики на истребителях Поликарпова и Иркутах с ними справляются. Разве что в лобовую против Фокке-Вульфов ходить не рекомендуется из-за мощного вооружения у немца. Вот Якам и особенно Мигам с новыми немецкими самолетами приходится трудно. Особенно если первые идут в прикрытии наших бомбардировщиков или штурмовиков. Пока в более менее целом состоянии нам самолет еще не доставался для изучения. Все больше в виде груды металлолома. Но в целом, думаю, наши летчики справятся.

— Я тоже так думаю, товарищ Шахурин, — отозвался Сталин, — но все же надо увеличить выпуск новых самолетов с двигателями, разработанными иркутским КБ. Кстати! Когда планируется перевод еще одного завода на выпуск иркутских двигателей?

— Как я и докладывал раньше, к январю Омский моторный завод должен выйти на плановые показатели по выпуску новых двигателей, и в январе же мы начнем перевод на их выпуск Казанского моторного завода, — бодро отрапортовал Шахурин, хотя в сказанном он был далеко не уверен.

— Сейчас, продолжил он, — идет запуск в серию И-187 КБ Поликарпова, под новый двигатель, а что касается И-127, то он в серию пошел с конца сентября, скоро первые машины поступят на фронт. Скорость у наших истребителей достигла 720 км/ч, а маневренность ухудшилась незначительно. Однако испытателями отмечено, что даже этот полученный прирост мощности мотора смысла отчасти излишен, на таких скоростях резко падает эффективность винта.

— То есть, вы хотите сказать, что мощность в три тысячи л.с. для истребителя избыточна? — Выцепил главное Иосиф Виссарионович.

— Совершенно верно, товарищ Сталин, — подтвердил выводы Шахурин, — истребительная авиация подошла к пределу своих возможностей по мощности двигателя. Скорее эти двигатели больше будут востребованы на фронтовых бомбардировщиках.

— Тогда что вы можете сказать, по поводу немецких реактивных самолетов?

— Тут трудно что-то сказать определенное, — замялся нарком, — нам неизвестны точные характеристики реактивных двигателей Мессершмитта. Но если бы они превосходили обычные моторы на порядок, то немцы наверняка не упустили бы возможность выпустить их больше. Однако этого по каким-то причинам не происходит, значит, либо тяга двигателей не настолько велика, как это нам кажется, либо они слишком дороги в производстве.

— Но вы сами недавно докладывали, что в Иркутске успешно идет конструирование турбовинтового двигателя мощностью в четыре тысячи сил. — Заметил хозяин кабинета.

— Совершенно верно, товарищ Сталин, — кивнул Алексей Иванович, — но в немецких двигателях тяга создается за счет реактивной струи, а не за счет винта. Например, тяга мотокомпрессорного воздушно-реактивного двигателя пока не сильно отличается от обычного винта, разница видна только на больших высотах. К тому же, расход топлива реактивных двигателей намного больше, чем у обычных авиационных моторов, хотя в них в качестве топлива используется не бензин, а всего лишь керосин. Но работу в этом направлении проводить все-таки надо.

Иосиф Виссарионович задумался, не далее как неделю назад он видел выводы внешней разведки, где было сказано, что работы по реактивному двигателю ведутся не только в Германии, но и в Англии и даже в США, а значит, дело это все же обещает быть перспективным. На США ориентироваться не надо, они могут идти и в тупиковом направлении, а вот Англия и Германия вряд ли себе могут позволить такое расточительное отношение к ресурсам. Значит, несмотря на скептическое отношение наркома авиапромышленности, работы в области реактивных двигателей надо продолжать, да и сам он прекрасно это осознает.

— Кому поручено заниматься турбореактивными двигателями? — Вдруг проявил интерес Сталин.

— До войны, турбореактивными двигателями занимался Архип Михайлович Люлька на кировском заводе, — отчитался Алексей Михайлович и при этом покосился на сидевшего невозмутимо Берию, — поэтому решили поручить воплощать двигатель в металле именно ему. Мы хотели усилить группу Люльки за счет иркутян.

— Есть мнение, что это немного неправильно? — Спросил хозяин кабинета наркома. — Турбовинтовые двигатели нам тоже нужны, а вы хотите забрать специалистов из иркутского КБ. Тем более, что работа там еще не закончена.

Иосиф Виссарионович имел право на такой вопрос, слишком свежи у него были воспоминания, как обошлись с Поликарповым, практически разгромив его КБ. Хорошо хоть у Николая Николаевича оказались железные нервы, и он смог, несмотря на все эти выверты судьбы, запустить И-180 в серию и доказать всем своим оппонентам, что его самолет лучший. Не получится ли, что иркутский коллектив конструкторов будет разгромлен так же.

— Простите, товарищ Сталин, — смутился Шахурин, — но это решение было продиктовано исключительно пользой для дела. Иркутские конструкторы уже решили часть проблем с новым двигателем, почему бы не командировать специалистов для помощи группе разработчиков?

— Получить нужную информацию группе разработчиков в Иркутске никто не мешает, — отвел доводы наркома Сталин, — а разрушать сложившийся коллектив разработчиков, я думаю, расточительно.

В августе цех 100 на авиазаводе резко переориентировали на новую продукцию, будут производить кумулятивные гранаты к ручным гранатометам. Правда, при этом пришлось существенно поменять парк станков, из цеха удалили большую часть токарных станков и поставили прессовое оборудование, на котором будут производиться кожухи кумулятивных гранат. Все это я узнал от Колесникова, которого вдруг перевели инженером в этот цех, так-то вроде все правильно, раз изобрел — внедряй. Но с другой стороны, изобретал он гранатомет, но никак не сам боеприпас, хотя и был в курсе всех тонкостей технологического процесса.

— Ты знаешь, что-то непонятное творится, — пожаловался он, когда отловил меня на авиазаводе, куда я пришел по делам, — вроде должно немало времени пройти, пока гранатомет пройдет войсковые испытания, а тут месяца не прошло, как из 1-ого Главного управления Наркомата вооружения, за подписью Носовского распоряжение поступило. Сами гранатометы будут делать на Куйбышевском заводе, а выстрелы к ним у нас.

— Так вы хотите в Куйбышевском заводе работать? — Не понял я его жалобы.

— Ты что? — Замахал он руками и со страхом посмотрел на меня. — Меня и на авиазаводе все устраивает, а там, на Куйбышевском, и без меня есть кому дело ставить. Я другое имел ввиду, мы ведь инициативным порядком гранатомет сделали, не могли в Управлении вот так сходу одобрить, наверняка должны были передать оружейникам на проработку.

— А… это! — Дошли до меня его опасения. — Так наверняка еще будут прорабатывать, без этого никак. Это видимо опытную партию для войсковых испытаний заказали, ну и заодно сразу подстраховаться с выпуском решили. Но сейчас, не стоит останавливаться на достигнутом, после того как освоите выпуск гранат, надо совершенствовать гранатомет. Дальность выстрела из него слишком мала, надо ставить пороховой реактивный ускоритель.

Так-то ничего сложного нет, но с пороховой смесью придется повозиться. Хотя нет, скорость гранаты возрастет значительно, поэтому потребуется удлинить корпус гранаты, чтобы сминаемой части стало достаточно для срабатывания взрывателя и формирования кумулятивной струи. На коленке быстро нарисовал новый выстрел, с реактивным движителем, и на этом посчитал свою миссию выполненной, дальше теория не нужна, нужна практика, а это только изобретатель может обеспечить.