Приезжаю в отель, отдаю футболку и джинсы в стирку. Надеваю халат и двигаю в сауну. Еле втиснулся. На кого рассчитаны эти габариты? На лилипутов? Пока устраиваюсь на полке, обжигаю бедро, стукаюсь башкой о потолок и чуть не ломаю палец в деревянной решетке. Распарившись, прыгаю в бассейн и от души плаваю. Беру на рецепции бутилированную воду и двигаю в номер. Как только ложусь на кровать, вырубаюсь и сплю до обеда.

Открываю глаза и минуту соображаю, где я и почему проснулся. Настойчивый стук в дверь заставляет меня вскочить с кровати. Шлепаю к двери, открываю и охаю, как при ранении. Гамлет.

Прихвостень куратора осматривается и выглядывает в окно. Оцениваю его видончик: возбужден, волосы всклочены, глаза на выкате. Входит куратор. Видок еще похлеще. Чубчик взъерошен. Потирает руку – она у него ноет от нервяка.

Даже после сна мысли работают только в одном направлении. Я ухмыляюсь.

– Что? Ящик Пандоры выкинул очередную подставу?

Петрович плюхается в кресло и глядит на меня, как на Иуду.

– По-видимому, новости ты не смотрел.

Тон мне не нравится, я мгновенно остываю.

– Нашли тело Вернера?

Куратор мотает башкой, с жадностью пьет воду из бутылки и, утирая рот, выдает:

– Час назад на выходе из полицейского участка стреляли в Алекс. Сейчас ее оперируют, наши эксперты сказали, что надежды мало – потеряла много крови.

Ноги подкашиваются, я плюхаюсь на кровать и пытаюсь переварить новость.

Гамлет протягивает планшет. Показывает два видео: очевидцев и репортаж журналистки. На первом видео парень снимает девушку на фоне полицейского участка, оба хохочут. Из здания выходит Алекс, к ней кидается свита, пытается что-то до нее донести. Она дает понять, что не может говорить, морщится, показывает в сторону машины. Рядом останавливается синий минивэн «Фиат», из него выныривает оператор, журналистка и еще пару человек. Бегут к толпе. В этот момент открывается пальба. На видео стрелка не видно. Как только раздаются выстрелы, парень пригибается и минуту на экране я лицезрю трещину в асфальте, через которую пробивался желтый цветок. Слышны крики, визг шин, тачка срывается с места. На этом запись прерывается.

На втором видео оператор, что бежал за журналисткой, тоже толком не успел ничего заснять. Вижу лицо Алекс крупным планом. Журналистка на английском кричит ей в спину: «Саша! Что произошло с вами на яхте? Чья была на вас кровь?». Затем пальба, крики. Первой падает журналистка, вторая Алекс, а за ней крепыш с седой прядью на челке. Оператор пригнулся, и опять схожая картина: потрескавшийся асфальт и чьи-то ботинки.

Вскакиваю и начинаю наяривать по номеру круги. Места для маневра не так много: то задену ноги Петровича, то ударюсь об угол кровати.

– Вы были там после покушения? – показываю на планшет.

– Нет. Квартал оцеплен. Пришла подмога из Рима. Нам к участку не пробиться. Даже Авдеева не пустили.

– Где он сейчас?

– Дежурит в больнице.

– Вернер так и не объявился?

Куратор качает головой.

– Как думаете, это он хотел ухлопать Алекс?

– Авдеев сказал, что стрелявший выкрикнул: «Привет от Исера Лофмана».

– Исер? – таращусь на Петровича. – Соглядатай за сделкой по акциям! Так вот откуда прилетело! – тру шею и морщусь. Я этого Исера недооценил. – А где Вернер? Нашли его следы? Мобила? Самолет? Что слышно о секьюрити? Пропали двенадцать человек?

– Тринадцать, – поправляет меня куратор. – Исчезла Линда Беккер, помощница Алекс.

– Все в одно время?

– Временна́я шкала, логистика и трафик пока не ясны, – пространно отвечает куратор, он явно что-то знает, но меня не собирался посвящать. – Вернер уехал с охраной, тут сомнений нет. У Алекс часовой провал в памяти. Сейчас полиция собирает отснятый материал у гостей. На расследование выделили большие ресурсы. Дело громкое. Вмешались спецслужбы и дипломатия. Адиль, мы не можем оставить ее без поддержки.

– Что от меня нужно? – скриплю я, как несмазанный шарнир.

– Занять место ее главы безопасности, но с этим будут проблемы.

Мне и так сложно влезать в шкуру Руслана Закирова – честно говоря, думал, что с этой легендой я распрощался раз и навсегда – а тут еще какие-то внешние условия.

– Вернер оставил инструкции на мой счет?

Петрович мотает головой, протяжно вздыхает, будто готовится выразить соболезнование. Просит Гамлета включить телек и отслеживать новости в Интернете. Придвигается ко мне ближе.

От обстоятельной подготовки к разговору меня продирает мороз по коже, точно сижу на льдине в одних трусах. Что там за новости? Очередная подстава?

– Когда ты был на Корсике, на Алекс в день ее рождения было совершено покушение.

Капец какой тунец! То есть сегодняшнее покушение – не единственная попытка свести с ней счеты. В прессе об этом не было ни слова. Почему меня держали в неведении? Боялись, что слечу с катушек и завалю задание?

– Тогда она отделалась вывихом руки. Помнишь Виктора Доронина?

– Конечно, я сдавал ему дела.

– Он заслонил Алекс от первых двух выстрелов. Третью и четвертую пули схватили телохи. Доронин скончался еще до приезда скорой, остальные успешно перенесли операции.

– Стрелка задержали?

– Ликвидировали.

– Наемник?

Куратор подтвердил.

– Кто заказчик?

Петрович беззвучно произносит: «Исер».

– Пока это закрытая информация, – еле заметным кивком Петрович показывает на Гамлета, давая понять, что у него нет доступа.

По телеку передают очередной репортаж об Алекс. Первым делом огорошивают зрителей сенсационной новостью: Алекс Петровская и Саша Вернер – одно лицо. Мы с Петровичем переглядываемся. Оба понимаем, что это заказуха, но от кого? Кому выгодно, чтобы следствие и общественное мнение соединили концы именно таким образом? Как ни старалась Контора спрятать Алекс от ее врагов – все безрезультатно, и отъезд в Лондон ничего не решил.

– Так в чем проблема? Почему я не могу приступить к работе?

Петрович трет руку, снова тяжкий вздох. Как же ему не хочется раскрывать причину. Давлю на него тяжелым взглядом. Что опять замутила Фасадная Империя?

– Я приехал в ресторан, где до покушения «Эпсилон» гулял всем коллективом. Объект все еще держали в изоляции. Шла интенсивная проверка здания. Алекс потребовала тебя вернуть, но я знал, что на это ответят наверху и сказал: «Руслана Закирова больше нет». Я имел в виду, что ты скинул легенду и задействован в другой операции. Но она сделала вывод, что ты погиб, а я не стал переубеждать. Она хотела знать, где, когда и при каких обстоятельствах, но я сказал, что это закрытая информация.

Действия куратора я прекрасно понимаю, у него не было другого выхода. Алекс могла встать в позу, заморозить сотрудничество и в ультимативной форме требовать моего возвращения. Но с самого начала операции Контора отдавала предпочтение Вернеру, остальное было на втором плане. Для боссов он ценный актив.

– Если после наркоза она выскочит из легенды и снова станет Алекс Гордеевой – операция на грани срыва.

– Не понял.

Куратор набирает в легкие воздух и на одном дыхании выдает:

– Из холдинга «Эпсилон» в день завершения «Протокола-17» объект вышла как Алекс Петровская, а в Лондон через три дня прилетела как Саша Вернер. Наши специалисты применили технику психологической подмены, которую Вернер практиковал на ней в диспансере, но немного ее видоизменили.

Не верю своим ушам. В докладе я подробно описал, как эксперименты Вернера негативно сказались на психике Алекс, но Контора задвинула мои записульки и пошла коротким путем. Небось, на этом варианте настаивал сам Вернер.

– Алекс знала, что вы устроите фарш из ее мозгов? – я начинаю заводиться. На собственной шкуре я не раз испытал, чем все это чревато.

Куратор делает вид, что внезапно стал глухим.

Перед глазами мелькают кадры из видео, которое Алекс раздобыла через медсестру психушки. На них она продемонстрировала уникальную способность проникать в придуманные легенды, но проблема была в том, что после продолжительного сна она снова становилась собой.