- Пора прекратить это безумие, - решительно сказал Юрий. Он встал, шагнул к жене, не слишком-то понимая, что именно собирается делать. Стереть голой ступнёй (промокшие носки он стянул и кинул рядом с обувью) надписи на полу? Поднять её за волосы и парой оплеух привести в чувство? Юра почувствовал во рту горькую слюну. Этот приём из драматических фильмов не вызывал в нём ничего, кроме тошноты. Но с другой стороны...

   Он остановился. Лицо женщины, глядящей на него снизу вверх, сделалось жёстким и незнакомым. Эта складка возле губ... откуда она? Она отсутствует во всех двенадцати томах справочника, озаглавленного "Алёна". Будто точка восприятия слегка поменялась, и ты, заказывая в очередной раз в любимом кафе морской салат, пробуешь его и понимаешь, что всё по-другому. Вот и сейчас: если бы он увидел её в канун нового года на запруженной праздным народом улице - вряд ли узнал бы. Только при ближайшем рассмотрении начинают проявляться знакомые черты. Родинка на шее. Отметина под нижней губой, которую она получила в детстве, упав с качелей. Набор колец на пальцах...

   Алёна была другой. Оставалась прежней и в то же время была другой. Это было видно в глазах, заключённых в круги усталости: они превратились в два сливных колодца, куда, закручиваясь воронкой, утекает дождь. В движении языка, что с какого-то времени начал беспрестанно ползать по губам, как голодный слизень - нижняя губа даже слегка припухла. Кто-то говорил, что в зрелом возрасте приобрести новые вредные привычки так же тяжело, как избавиться от старых...

   Хорь сделал шаг назад, пробормотав:

   - Нужно выяснить, вернулся ли Виль Сергеевич.

   Он повернулся и бежал с поля боя, на ходу надев белые казённые тапочки. За спиной мягко закрылась дверь.

   Блог на livejournal.com. 06 мая, 18:27. И снова о новой жизни.

   ...Жизнь на кухне развивается пугающими темпами. Проявив вчера снисходительность и не пустив в ход тапок, я тем самым потерял для себя часть и без того маленького, доступного мне для жизни помещения. Теперь появились новые насекомые, и они летают. Нет жала или хоботка, как у комаров, зато есть длинные ноги, каждая о двух суставах, и огромные бессмысленные глаза. И эти большие бестолковые твари летают и бьются о стекло. Судя по красным точкам на брюхе, с "жуками-солдатиками" они состоят в непосредственном родстве. Последних, кстати, стало куда больше. Шныряют всюду. Выволокли откуда-то макаронину, и теперь тащат её через комнату наискосок - под кухонный стол. Я взял лупу (возможно, с помощью неё Елисей Геннадьевич разгадывал кроссворды) и изучил одного из этих насекомых. Потом другого, для сравнения, а третьего - чтобы удостовериться, что мне не померещилось. Ну и, наконец, четвёртого - во имя науки. Не углубляясь в схоластику, скажу лишь, что меня больше всего поразило. Помнится, пока детское любопытство не сменилось отвращением, я часами просиживал во дворе на газоне, разглядывая букашек. И таких я не видел никогда. У них маленькие, извращённые человеческие лица. Нет жвал, вместо них твёрдые уплотнения, похожие на губы, которые открываются и закрываются, словно у рыб. Несмотря на то, что трахеи, возможно, никуда не делись, почти у всех насекомых имеется странный нарост, напоминающий нос. Глаза фасетчатые, но... что-то с ними всё же не так. И, наконец, самое главное, и это поразило меня больше всего другого. Они все разные! Лица... они похожи друг на друга, но не более того. Жутковато, правда? Возможно, я стал СЛИШКОМ чувствительным, но всё же...

   Всё же.

   Нашёл в чайнике дохлых жуков. Вылил. Ретировался в комнату, как кот породистых кровей, лоток которого населили мыши. Вообще-то, я чувствую себя всё лучше. Пусть я и динозавр для этой новой жизни, но я постараюсь учесть ошибки своих предков и не истреблять всё подряд.

   Кажется, снова начинаю изгибать себя и корёжить, зажатый между мёртвым и живым, прокладываю робкую цепочку следов между скалой и пропастью. Быть может, всё не так трагично, но теперь я не решусь идти войной ни на то, ни на другое. ПРАВИЛА - вот то, что меня спасёт. Нужно установить правила. Составить их свод, записать, развесить везде и никогда не нарушать. Только так я смогу остаться в живых... и посмотреть, что будет дальше.

   Да, сегодня я заметил в одном из мёртвых горшков, которые составил с подоконника на пол, чтобы они не мозолили глаза, признаки жизни. Рядом со стволом гибискуса пророс иссиня-зеленый мох. Крошечные листочки, похожие на листья клевера. Я принёс в банке воды и сдобрил землю во всех горшках.

   Насекомые появляются отовсюду. Из картофельной кожуры недельной давности, из огрызков яблок, из банки с мукой, неосмотрительно оставленной на столе. Наверное, мне стоит сжигать отходы, хотя я не уверен, что это поможет. Замедлит процесс - возможно, но не остановит.

   Удаляюсь на покой в свою пустыню, оставляя эволюцию за старшую.

   P.S. Заметил на сестричке нескольких насекомых. Дверной глазок по-прежнему следит за мной (не могу понять, что там, за ним; уж точно не парадная). Возможно ли, что это ОНА стала прародительницей жизни на моей кухне? Живое всегда происходит из мёртвого. Лесное пепелище через несколько лет можно просто не узнать. На кладбище растут самые красивые лютики...

   Глава 11. Дверь в цепях.

   1.

   В гостиной второго этажа шумно, как всегда по вечерам, но Юра сумел избежать любопытных взглядов. Или думал, что сумел (его могли предпочесть не заметить).

   Он поднялся на третий этаж. Здесь мало кто обитал, коридор был пуст и тёмен. Картины с чёрно-белыми репродукциями висели не так часто как внизу. Примерно на середине коридора Юра чуть не наступил на игрушечную машинку. Он не мог вспомнить, у кого из местных обитателей могли быть дети. Виль Сергеевич жил в дальней от лестницы комнате за номером "39". Стуча в дверь, Юра подумал: "Что это? Начало конца?" Все семь лет, что они были женаты, Алёна жила у него как китайская ваза у искушённого ценителя эпохи Мин, который теперь, разочаровавшись в жизни и искусстве, впервые попытался поставить в неё цветы.

   Он годами задавал себе вопрос, отчего портятся отношения между мужчиной и женщиной, отношения, со стороны казавшиеся идеальными, и только теперь понял: у них с Алёной они с самого начала должны были быть нежизнеспособными. Идущий впереди не торопится оглянуться, а тот, что сзади, начинает выбиваться из сил и уставать. Как в "Большой прогулке" Стивена Кинга.