-- Не сегодня. Давно не виделись, но я не настроена запачкать своё белое платье твоими слюнями, -- и походкой багиры, Виктория направилась в компанию подруг.

   Виктория большой человек в сфере нефти и газа. Её родители прямые поставщики чёрного золота, а бабушка с дедушкой основатели фонда "Жемчужина Германии". Пошла она явно в деда. Эти рыжие русские волосы с веснушками, вьющиеся у самых кончиков и кверху задранный нос. Совершенство в смеси крови и умопомрачительного характера придаёт ей изюминку, что нельзя сказать о большинстве девчонок этого города. Однотипные, серые и незаурядные мышки, похожие друг на друга. Имеется ввиду не те, что из сел и деревень с косами и натуральной красотой, а те, по чьей форме губ нельзя определить кому они принадлежат. Одинаково надутые и фальшивые, одинаковые скулы по просьбе клиентов, пластика носа... Фарфоровые одинаковые куклы без индивидуальности. Но не Виктория. Эта девушка была исключением из модных правил.

   -- Мои ноги часто сравнивают с Ией Остергрен . Кстати, в Милане я видела её. Даже смогли переброситься парой фраз. Если бы моё желание быть моделью было велико, то под её началом из меня вышла бы прекрасная модель.

   -- Не сомневаемся, Виктория, ты и вправду тянешь на обложку журнала со своими данными. Мне такое счастье не выпало, да и я себя даже не рассматривала, как примадонну глянца. Родители еле сводят концы с концами, -- Эфирия попыталась вызвать у подруги хотя бы каплю сочувствия, но в ответ та перевела акцент в другое русло.

   -- Шелди, а ты как? Как дела с тем парнем из Фрайбурга? До сих пор пишет тебе письма и отправляет голубем?

   Шелди покосилась на подругу, обескуражено понимая её бестактность, но мягко ответила.

   -- Эфирия останется со мной, если тебя это интересует. Мои родители предложили оплатить ей учёбу, а что касается Заена, то да. Я до сих пор получаю от него письма через почтовый ящик.

   -- Предложи ему провести Интернет, может ваше трёх летнее общение сдвинется хоть на чуточку.

   -- Нас и так всё устраивает. И у него есть Интернет. Просто это шарм средневековых рыцарей, писать письма длиной в прощальное письмо, будто оно последнее. И когда читаешь, вдыхаешь весь аромат атмосферы, в котором оно было написано.

   -- Ах, Боги. Спасите и сохраните эту пару. Начните присылать друг другу фотографии, иначе забудешь, как он выглядит, хотя это отличное решение не столкнуть тебя лбом с его, вероятной, невестой.

   Виктория резко встала и случайно задела плечом Эми, шедшую мимо неё. Содержимое бокала вылилось на белое платье Виктории.

   -- Ты что, слепошара. Совсем ничего не замечаешь вокруг? Скажи своему рабу, что я требую компенсации, -- обратилась она к Айфуну.

   -- Э, это я раб? Ты немного путаешь, с кем разговариваешь, рыжая, -- Айфун отпустил руку девушки и приблизился к Викки.

   -- Все вы чернокожие -- рабы. Так заведено, учи историю. А за платье я ещё спрошу с тебя.

   -- Спроси у своих родителей, которые разрешили тебе выйти из дома, как проститутке, -- гаркнула в защиту своего знакомого, Эми.

   Виктория обернулась к ней, и огни забили тревогу в её глазах. Чётким пробитием в грудь Айфуна, девушка отодвинула его, освобождая путь к ненавистнице.

   -- Малыш, -- её лицо вплотную приблизилось к девушке, что её дыхание обдало щеки Эми. -- Я же могу пяткой заехать тебе в твою милую мордашку, немного подправив горбинку на носу. Ты фильтруй свою речь.

   -- А я могу заехать тебе бутылкой по голове. Она, к сожалению, разобьётся, да и фонтан из твоих мозгов, увидеть мы не сможем. Зря потраченное винишко не стоит пустой головы рыжей курицы.

   Виктория хотела уже ударить Эми, но Айфун преградил ей путь, утянув девушку за талию.

   -- Так, Мастиф, собери свои кучки понтов и проваливай. Дом большой, надеюсь, мы больше не встретимся, -- и, развернувшись, ребята покинула поле зрения самовлюблённой и наглой девушки.

   К утру запах алкоголя начал рассеиваться, а солнечные лучи поспешно слепили глаза тех, чьё сознание и физическое состояние не было готово проникнуть внутрь дома. Пьяные тела лежали на газоне, в кустах, даже на матрасе посреди бассейна, не опасаясь перевернуться и уйти под воду. Большинство дверей в доме были либо заперты, либо подпёрты с другой стороны комнаты. Несколько ребят болтали в беседке, потягивая утренний кофе, обсуждая учёбу и планы на будущее.

   Виктория медленно брела вдоль трассы, совершенно глухой и пустой, без машин и суеты. Летнее солнце безжалостно опускалось на её бледную кожу. Туфли давно превратились в лодочки, сломанные каблуки где-то украшали мусорное ведро, платье напоминало дорогую штору с потёртостями и каплями красного вина на самом видном месте. Ноги морозило, и стопы ужасно ныли, идти было трудно, но и оставаться там не хотелось. Эти счастливые лица, веселье явно не грело душу Виктории. Брошенный мотоцикл, так и остался валяться, пьяной садиться за руль ещё опаснее, чем подцепить простуду из-за промозглой земли.

   -- Ублюдки. Ненавижу. Даже никто не позвонил за это время, будто я не нужная вещь. Спасибо мама. Приятно безумно. Как же я раздавлена. Слушать про счастливые семьи это так... прекрасно. Как же я завидую им. А меня даже не удосужились подвезти, все забыли, что сегодня мой выпускной. Мой выпускной! -- глаза разразились слезами горечи и обиды. Скулы сжимались. Путь до дома лежал совершенно не близким, от чего пришлось выйти спозаранку, чтобы успеть на самолёт. "Надо было остаться и поспать. Ух.... Как же я желаю, что бы случилось так, будто я испарилась, и никакого семейного путешествия с этими выродками, по имени родители".

   -- Эй. Тебя подвезти? -- из чёрного Мерседеса показался смуглый мужчина средних лет, приветливо улыбаясь, он вышел из машины, предварительно заглушив машину.

   -- Да не надо -- не замедляя ход, процедила Викки.

   -- Прекрати. Давай я тебя подвезу. Ты где живёшь?

   -- Там, куда возвращаться совершенно не хочу и не планирую.

   -- Забавно, но, может, скажешь по конкретнее?