-- Как ты себя чувствуешь? Что болит?

   -- Ничего не болит. Это всего лишь ссадины, -- она попыталась улыбнуться, но немного заживший шрам на щеке, отозвался болью на её коже.

   -- Тебя надо ещё раз обработать. Пойдём в комнату.

   Виктория, повинуясь, отодвинула чашку и прошла следом за ним. Раздевшись до нижнего белья, Викки улеглась на кровать, прикрыв лицо руками.

   -- Что с тобой?

   -- Ты посмотри, какой я урод, -- напрашиваясь на лесть, навзрыд произнесла она.

   -- Ты очень красивая. Ни один шрам не испортит твою красоту, Виктория, -- Улль взял перекись и дуя на поражённый участок кожи, обработал ссадины.

   -- Почему ты не позвонила мне?

   -- Я звонила. Я думала ты поднял, телефон и всё слышал, там побежали минуты разговора... Но когда я увидела тебя у своего дома, поняла, что это был автоответчик.

   -- Но у меня ни одного звонка от тебя... -- девушка промолчала в ответ. -- Ты куда поехала одна?

   -- Домой. Я хотела съездить домой.

   Улль смотрел на неё в полном недоумении.

   -- Чего тебя понесло туда? Тем более ты ничего не сообщила мне.

   -- Я не знала, что так получится. Хотела по-быстрому съездить туда и обратно, пока тебя не было.

   -- Какая же ты сумасшедшая Виктория. Теперь ты ни на шаг без моего ведома.

   Девушка покорно кивнула. Закончив, парень убрал медпрепараты и скинув с себя полотенце, стал собираться. Его обнажённое тело было напряжено, Виктории хотелось кричать, не одевайся. Ложись ко мне. Немного полежим, и ты пойдёшь...

   -- Не одевайся, -- шёпотом произнесла Виктория, привлекая внимание Улля. Тот обернулся и улыбнулся своей обаятельной улыбкой.

   -- С радостью составил бы тебе компанию, но боюсь, что компанию придётся составить тебе.

   -- В плане? Мы куда-то едем?

   -- Ты сейчас покажешь место, где всё произошло. Нам надо забрать оттуда твою сумочку и телефон.

   -- Телефон не получится... я его разбила.

   -- Значит, поедем покупать новый, -- улыбнулся парень и помог девушке одеться.

   Всю дорогу Улль болтал не переставая, а Викки слушала и впитывала каждое его слово.

   -- Да уж, школа для меня была, как второй дом.

   -- А где твои родители?

   -- У меня их нет. Точней есть, но я не общаюсь с ними уже очень давно, хоть и перечисляю на их счёт каждый месяц приличные бабки. Хотя кто знает, может они давно умерли, а мои деньги капают на счёт государства.

   -- И ты ни разу за столько лет не ездил к ним?

   -- Ну, как не ездил, было пару раз. Они живут далеко, часто не покатаешься. Да и смысл. Прошлым летом я заезжал к ним, так отец даже не пустил меня в дом. Назвал чужаком и грозился спустить кур.

   -- Кур?

   -- Ну да. В детстве я очень боялся кур и гусей. Они щипали и клевали меня за ноги, а папа веселился с этого. Но когда я не поступил туда, куда хотели они, вышвырнули из дома, и я устроился курьером в бизнес-центр. Чтобы хоть на что-то жить и снимать комнату. Меня привлекали мужчины в галстуках, костюмах и я всегда мечтал стать одни из них. И вот я стал. Живу хорошо, но моим родителям этого было недостаточно. По этому я принял решение навещать их всё реже и реже.

   -- Грустно. Но ты добился желаемого, и я всегда считала, что счастье детей важнее всего, даже своих принципов и желаний.

   -- Ты правильно мыслишь. В нужную степь. Но не все думают так же.

   -- Вот это поле, поворачивай. Мы ехали сквозь него и упали в канаву. Ищи следы шин.

   Поиски заняли несколько минут времени, после чего машина Улля притормозила под высоким старым дубом, которому по меньше мере было с полтора века. Одно из самых высоких деревьев на пересечении двух степей.

   -- Сиди тут, -- произнёс парень, когда Виктория уже открывала дверь салона. Заперев машину, подошёл к месту аварии. Кадиллак так и остался лежать перевёрнутым. Стекла выбиты, двигатель сгорел, почему машина не взорвалась очень странно, но оно к лучшему. Меньше шума. Улль стал копаться в салоне в поисках сумочку и телефона, но ничего не нашёл. Сидения в крови, тёмная запечённая кровь истощала зловонный запах, на стекле отпечаток кровавой руки. Парень вылез из салона и снял перчатки, аккуратно сложил их и сунул в карман.

   -- Что думаешь, кто-то будет искать украденный Кадиллак? -- водила, что вёз Викторию, сидел под соседним деревом и курил сигарету. Его голова полностью покрыта кровью, губа пополам рассечена. Рука не послушно болталась вдоль туловища. Зрелище не из приятных.

   -- Ты что натворил, Виктор? -- Улль подошёл вплотную к мужику. Тот снизу вверх глядел на него с оскалом чёрта, только что выбравшегося из ада.

   -- А что? Я пытался выжить, Улль. В точности исполнял твой приказ следить за ней.

   -- Но приказа похищать её не было, тем более попадать в аварию и калечить мой товар, за который могут свернуть голову не только мне, -- спокойно отозвался парень и взглянул на Викторию, что осталась внутри его машины. Та, дрожа от ужаса, выпучила глаза в их сторону и безмолвно наблюдала за картиной. Улль пронзил её взгляд улыбкой и махнул рукой. Повернувшись к водителю, его мимика на лице переменилась на более ожесточённую.