Внезапно среди всего бреда нашлась и позитивная деталь – я увидела землю! Буквально рядом, в метрах ста от судна, лежал песчаный берег.
Мы сели на мель, и все меня бросили! Мерзавцы! Негодяи! Я вспомнила жуткие глаза моей новой корабельной знакомой.
Значит, меня опоили снотворным, забрали вещи (в них ценности нет, кроме банковской карточки и документов), и случилась непредвиденная остановка. Она и спасла мою жизнь. Но эта банда где-то на этом острове.
Я слишком ослабла, чтобы сразу пересечь эти сто метров до берега. Я решила отложить на пару часиков мой поход на сушу, а на данный момент задача определена – добыть питьевую воду. Тяжело дыша, я направилась к спуску в нижний ярус. Подойдя к лестнице, я окаменела, как жена Лота.
Там, вниз головой, растянулось тело явно мертвого человека. Он лежал на животе, но по фигуре и, конечно, по одежде я узнала его – это был корабельный кок.
Глава вторая
На пиджаке мертвеца, на его спине, было множество мелких разрывов. Я предположила, что от ударов ножа или от чего-то подобного. Сам поварской сюртук уже не был белым, но красным. Пропитанный кровью, он выглядел сюрреалистично среди обманчивой белизны яхты.
Кровь виднелась и рядом с телом, и далее вниз, по лестнице. Мои ноги задрожали, становясь безвольными. Охвативший меня ужас не только не позволял мне отвести взгляд или осторожно отойти и поместиться в какой-нибудь незаметный угол, ожидая волшебного спасения. Ледяной страх сжал мою грудную клетку так, что я не могла дышать. Я отключилась снова…
…Все же в небе разворачивался рассвет, становилось светлее и жарче. Я, очнувшись, продолжала сидеть у лестницы.
Но вода мне нужна была все равно – это вопрос жизни и смерти, спускаться придется…
Перешагивая через все, что напоминало красный цвет, я сошла в узкий коридорчик между закрытыми каютами.
В какую дверь войти? Где поварская или склад? Здесь ли еще убийцы?
Моя слабость стала моей помощницей, измотанность предала мне бесчувственности, а безумный страх толкнул на сумасшедший поступок.
Я заорала и начала толкать и открывать двери. Дрожащая туманная пелена в глазах не позволяла ничего рассмотреть внутри. Наконец уперевшись в стену, поняла, что никого нет: я одна на судне, по крайней мере, из живых.
Напротив меня, за открытой дверью, оказалась кладовая, а в ней – сушеная рыба, вяленое мясо, сыр, овощи, фрукты, сухофрукты и вожделенная спасительница-вода в пластиковых баулах…
Я обнаружила небольшую кастрюльку рядом с огромной бутылью воды, с которой я с трудом скрутила крышку. Наклонив прозрачную и тяжелую емкость и подставив кастрюльку, я очарованно заслушалась бульканьем льющейся воды. Я наполнила свою импровизированную «кружку» до половины и тут же освободила ее одним глотком и повторила так раза три.
Вдруг в соседней каюте напротив боковым зрением я заметила тело человека.
Мужчина лежал на смятой постели на спине и голый. Его расширенные зрачки и гримаса повернутого ко мне лица явно рассказывали о пережитом сильном страхе.
Но не новый труп и не его положение поразили меня, а другая, совсем уже абсурдная вещь в этом безумии. У мертвого тела кверху торчал член, словно бессмертная всепобеждающая эрекция.
У меня начался приступ нервного хохота. Он перерос в рыдание, затем в оцепенение. Я осела и сосредоточенно уставилась на эту вытянутую, наполненную кровью колбаску и вскоре заснула.
Я проспала почти весь день, в иллюминаторе виднелось вечеряющее небо. Я почувствовала, что при всей деревянности тела все-таки отдохнула и восстановилась, и теперь те сто метров до берега вполне преодолимы. Хорошим признаком возвращения жизни было ощущение сильного голода. А главное, я не чувствовала страх, я обретала рациональность и злость.
Я поднялась, взяла сушеную рыбу, вяленое мясо, сыр, сладкий перец, сушеные помидоры, сухофрукты, хлеб и ягодный морс. Затем не спеша приготовила ужин и, тщательно разжевывая еду, неторопливо поела.
Я нарочно была медлительна – я бросала вызов тяжелым обстоятельствам и подлым людям. Теперь я заявляла всем и всему – больше вам меня не напугать, сволочи!
Следующим моим шагом являлась необходимость продуманно подготовиться к переходу на берег.
Я обошла все каюты, нашла много сменной одежды и большой рюкзак. Видно, побег был в очень большой спешке. Постояла над трупом с «пикой». И только вблизи поняла, откуда такая стойкость органа – он перевязан нитками у самого лобка.
Что за безумная вакханалия произошла здесь? Кто эти люди? Меня хотели убить тоже?
Никого больше на корабле не было: ни мертвых, ни живых.
Рюкзак был собран, я все упаковала в целлофановые пакеты: еду, одежду; набрала воды. Подтянув свою ношу к борту с веревочной лестницей, спущенной в воду (наверное, отсюда покидали яхту беглецы), я полностью разделась и отбросила вон свою истрепанную одежду. Затем рюкзак перевалила за борт и спустилась в море сама.
Какая же отрада! Божественная лепота – это словосочетание, отражающее истину моих ощущений!
Я ожидала, что встреча с водой будет неприятной, холодной и утомительной. Но море оказалось теплым. Одарив меня своей свежестью, оно словно укутало меня в одеяло, как любящий родитель своего малыша. Я поняла, что буду жить. Это шептал мне властелин мира – океан!
Невысокие волны мягко набегали мне чуть выше груди и осторожно подталкивали к берегу. Я не чувствовала тяжести своего груза. Течение его несло само.
Ступни мои слегка погружались в гладкий песок дна: я шла – плакала и смеялась! Я тогда вновь испытала это удивительное безграничное переживание любви к жизни, которое мы называем неопределенным словом счастье. В будничном нашем бытии подобное чувство у нас очень смазано и тускло. Немногим одаренным, словно алхимикам, удается добыть это золото там, в злобе дня. И если они одарены словом, то оставляют пронзительные стихи.
Наконец, я вышла на берег.
Слева от меня лежал узкий песчаный пляж с невысокой дюной, заросшей по склону редким кустарником. Чуть выше, сразу за дюной, шла чаща маленьких кривых хвойных и лиственных деревьев. Направо – были невысокие скалы и валуны. Такие же здоровенные камни и галька находились и слева от пляжа. Скорее всего, беглецы прошли здесь, по пляжу, в лес. Мне придется направиться тем же путем, но вначале я должна подготовиться.
Я решила пойти направо и выбрала наиболее плоский валун. Нашла ущелье и там укрылась. Из моего убежища не были видны ни яхта, ни лагуна, но и я становилась незаметной.
Я вынула содержимое из намокшего рюкзака. Разложила все: что – сушиться, что – в тень и сам рюкзак оставила на солнце. Затем я оделась – немало женского тряпья и обуви побросали беглянки.
Теперь на мне сидели льняные шорты до колен, льняная сорочка с коротким рукавом, оранжевое кепи с длинным козырьком и спортивные сандалии. Я также захватила с собой элегантные солнцезащитные очки от «Версаче».
А затем я погрузилась слухом в нежный шум прибоя и взглядом – в безграничное спокойное море.
Через часа два примерно (определено по субъективным ощущениям) я еще раз наскоро перекусила из захваченного с собой и сложила аккуратно все вещи обратно: ветерок и солнце сделали свое дело – все было сухо. Что ж, я могла смело отправляться в путь.
По моим соображениям, в запасе у меня должны были остаться еще пару часиков светлых сумерек, чтобы добраться до какого-нибудь жилья. Я считала, что в течение получаса я обязательно наткнусь на какой-нибудь дом.
Я вышла из моего укрытия, сделала пи-пи и ополоснула руки в прибое. Затем быстро направилась в сторону пляжа.
Выйдя на него, я буквально столкнулась с одним из мужчин, прислуживавших на яхте. Насквозь мокрый, спиной ко мне, он тяжело волочил по песку огромный полиэтиленовый мех. (Это был тот самый помощник всем, самый юный из корабельной команды.)
От неожиданности я громко икнула. Попыталась быстро развернуться, чтобы удрать назад за камни. Но не удержала баланс и рухнула навзничь, на попу и рюкзак. Юнец испуганно выпрямился и с нескрываемым ужасом уставился на меня. Затем он со страшным криком вытащил широкий и длинный поварской нож из-под ремня и ринулся в мою сторону.
