***
«Ко-о-о-о-о-о-о-ойн!». Отходящий от заводской проходной рейсовый автобус захлопнул двери, но с места не шелохнулся. По салону из водительской магнитолы разлетелась простуженная «Бутырка» – демонстративный плевок на мнение окружающих. Да и зачем кого-то спрашивать? Пассажиры – всегда разные, а водитель – один.
У окна замерли ошалевшие мужики, когда-то работавшие с Мотей в одной бригаде. Они изумлённо наблюдали, как тот, с голым торсом, в семейных трусах и одном носке, украшенном внушительной дырой, несётся по остановочному комплексу – сквозь толпу. Пьяный, кричит, нелепо размахивает руками, беспричинно расталкивает всех на своём пути. Слов было совсем не разобрать, магнитола и плотные двери переигрывали Мотю всухую. И только по губам можно было прочесть довольно-таки простецкую фразу, которую орал их бывший товарищ. «Вы все пожалеете!». И вдобавок – бытовое, но ёмкое определение самки домашней собаки. В множественном, как водится, числе.
Веселье продолжалось до тех пор, пока истинного токаря, уволенного с работы ни за что, не встретил прямым ударом в лоб сотрудник заводского ЧОПа. Тот самый, что на проходной Мотю с гайкой и принял. Незаменимый бывший работник рухнул на асфальт и решил пока больше не вставать, устремив свой взор в ледяное голубое небо. «Умотали Мотю», – без тени сожаления заключил бригадир. Автобус чихнул, завибрировал и тронулся. Хриплая «Бутырка» беспрепятственной рекой лилась прямо в скомканные души и мышиные сердца едущих со смены заводчан.
***
– Давай, что ли, ещё по чуть-чуть выпьем, – Мотя потирал затылок, но в его голосе, жаждущем то ли реванша, то ли успокоения, звучала непоколебимая надежда.
– Не на что, Матвеяно-Челентано, – отвлечённо и грустно сказал Виталик. Ровно так изрёк, без жеманства. И шёл себе дальше, не сбавив и не прибавив шагу, мимо остолбеневшего Моти.
– Как это «не на что»? А как же эти? Как же эти твои биткойны? Как же философия? – с каждым вопросом голос Моти становился трезвее, истеричнее, визгливее. – Как же заработки, Виталя? Ты же обещал! Погоди, постой! Обещал же!!!
– Коньяк – самый дешёвый, просто я его в более дорогие бутылки переливаю. Фрукты в пакете – пластиковая имитация. Добротно сделана, не отличишь, пока в руки возьмёшь. Рубашки глажу сам, оправу очков берегу. Мать умерла, квартиру её сдаю. Тем и живу. Ничем больше не промышляю.
Глаза Виталика за «нулевыми» стёклами едва заметно блеснули:
– И нет у меня никаких биткойнов. Нет, и никогда не было, – помолчал и с цинковым грохотом, разрывающим тишину, добавил: – Есть только дураки и философия. Но я этим не зарабатываю.
2018
О лесорубах
– Нам нужен лесоруб!
– Зачем?
– У всех есть, и нам нужен. Будем лес рубить.
– Но у нас нет лесоруба!
– Найди.
– О, у меня есть отличный парень. Он не лесоруб. Но наш, местный, надёжный. Свой в доску.
– Сгодится. Пусть приступает к работе.
* * *
– Что-то хреново лес рубится…
– Это лес во всём виноват! Не так растёт, не туда растёт…
– Я думаю, что всё дело – в лесорубе. Он сам-то что думает?
– Считает, что лучше лесоруба нет во всей округе. Кричит, что он, прежде чем лесорубом стать, дважды в день в лес хаживал, по ягоды и по грибы…
– Нам надо поменять лесоруба…
– Но у нас нет лесоруба.
– Найди. Подкупи. Укради. Утащи из соседней деревни. Пообещай лучшую невесту. Нам нужен лесоруб!
* * *
– Как лесоруб?
– Как чёрт! Угрюмый и могучий. Только приехал – сразу за работу взялся, лес рубит.
– Не проставился?
– Мало того, что не проставился… С местными не дружит, не здоровается, постоянно бормочет себе под нос. Заносчивый слишком. Вон и Васька говорит, что заносчивый. У Васьки-то прадед лесорубом был, Васька в лесорубах толк знает. Сделал Васька ему замечание, а тот его взял, с пути за грудки подвинул и буркнул: мол, не твоё дело.
– Суровый лесоруб! А что говорит совет старейшин-козодоев?
– Совет?! Совет проклинает его, на чём свет стоит. Позвали его ответ перед ними держать, так он им: дескать, не козодоев это дело. Я, видите ли, или работаю, или отдыхаю. А советы слушать не собираюсь.
– Как это советы не слушает?
– А вот так. Смотри. Эй, лесоруб? А почему ты так топор держишь? Может, хват пониже сделать?
– Эй, лесоруб, а почему ты это дерево рубишь? Мне нравится вон то!
– Эй, лесоруб, а, может, пусть деревья падают верхушкой на север? Почему всё время на запад и на запад!
– Эй, лесоруб, ты сейчас будешь ветки отрубать или завтра?
– Эй, лесоруб, может, сосны лучше рубить утром, а берёзы
– вечером?
– Эй, лесоруб, когда рубишь, смотри, вдруг в траве ягоды и грибы!
– Эй, лесоруб, ты не мог бы стучать потише, а то в ушах звенит?
– Эй, лесоруб, а мы раньше делали по-другому… Слева направо будет удобнее.
– Эй, лесоруб, давай сегодня ты срубишь пять деревьев, а завтра сорок. Годится?
– Эй, лесоруб, с этим деревом всяко только пилой можно справиться. Где у тебя пила?
– Эй, лесоруб, это дерево намокло. Я слышал, что намокшее дерево нельзя рубить!
– Эй, лесоруб, а я слышал, что если лес рубить при восходящей Луне, то волдыри на руках превратятся в бородавки…
– Эй, лесоруб…
* * *
– Это что над головой просвистело?
– Это лесоруб топор в нас швырнул.
– Попал?
– В меня, слава Богу, нет. А в тебя?
– И в меня – нет. Психопат, никакой выдержки и уважения…
– Я тебя предупреждал, что он какой-то не такой. Странный. Смотри, смотри, он ушёл! Бросил лес рубить и ушёл!
– Чёрт подери, нам нужен лесоруб. Найди лесоруба!
* * *
– Может, всё дело в том, что мы искали лесоруба, а надо – лесорубиху?
– Это мысль. Найди мне лесорубиху. Лесоруба в юбке.
– Какие предпочтения?
– Брюнетку. С длинными пальцами. Приятную. Пусть, пока лес рубит, мне глаз радует…
– Принято! Это мы мигом устроим.
* * *
– Что-то лес совсем не рубится. Совсем-совсем не рубится.
Вообще, мать твою за ногу, ни одного дерева не срублено!
– Да как ему рубиться-то? Лесорубиха палец об палец не ударила, причёску бережёт. А все помощники только на её… как его там… маникюр пялятся. Вот и упала эта, как её там, производительность. До нуля упала.
– Выкинь её нахрен! Пинком под маникюр выпни! Чтоб глаза мои её не видели! Мне нужен лесоруб! Мне нужно, чтобы лес рубился! Понимаешь ты это?
– Где я возьму лесоруба? Нет в нашей деревне лесоруба! Были да выродились…
– Не знаю. Ищи, где хочешь! Лобзиком вырежи. Паяльником выжги. Плоскогубцами вырви. Лопатой выкопай. Дрелью высверли. Дьявол, мне нужен чёртов лесоруб!!! Нужен, понимаешь ты это?!
* * *
– Знаешь, какая мысль ко мне пришла…
– Какая?
– Помнишь Патрикеевну?
– Её забудешь! Мне дрыном по сраке заехала, когда мы к ней в сад за яблоками залезли. А дед еёный, Прокопьич, царствие небесное, меня сигарку крутить учил… И что? К чему ты клонишь?
– А вот что. Внук к ней приехал, Петрушка.
– Какое мне дело до её Петрушки?
– А вот какое. Родился он в нашей деревне? В нашей. А что уехал, так не по своей воле, а учиться. Традиции и устои чтит? Чтит. В родные края нос кажет? Кажет. Кому, как не ему, лесорубом-то быть?
– А чем он в той-то деревне занимается?
– Ведомо чем. Я разузнал, так он там на хорошем счету, советник помощника пастуха. Работает по скользящему графику.
– Советник помощника пастуха?!
– Советник помощника пастуха! Ну что, переманиваем?
– Ещё спрашиваешь! Беги, переманивай! Этот – свой в доску, надёжный. Этот – точно справится!
2015
Молчание
…Полуторагодовалую Милану хоронили в закрытом гробу. Его длина – около метра. Малюсенький такой, словно игрушечный. Каждый человек, что попадал в траурный зал, видел этот гроб самым первым. Видел, осознавал и срывался. Рыдали даже те, кому делать это на людях не положено по статусу, кому всегда нужно демонстрировать самообладание и выдержку. Но истинное, человеческое, неизменно брало своё над искусственным, напускным. Держать такое в себе решительно невозможно.
