Блейк доводилось слышать, что после чьей-либо смерти становилось крайне сложно сердиться на покойного. Теперь же об Адаме вспоминалось только хорошее – его улыбка, смех, проведенное вместе время… Она снова потеряла лучшего друга.

Блейк не прекращала рыдать еще целый час.

***

От разошедшихся женщин Жона спас Оскар. Нет, не Озпин, а именно Оскар, судя по нервной улыбке, с которой тот предположил, что директору не помешало бы подышать свежим воздухом.

Жон не возражал.

Во-первых, свежий воздух ему бы действительно совсем не помешал, а во-вторых, Синдер с Виллоу чересчур сильно увлеклись обсуждением того, как, по их мнению, могла работать паутина его “романтических отношений”, да и Глинда постепенно закипала – настолько, что была готова вот-вот взорваться от ярости.

— Ты спас мне жизнь, – произнес Жон, когда они остались наедине. – Никогда этого не забуду.

Оскар смущенно рассмеялся.

— Вы явно нуждались в некоторой помощи, сэр.

— Не обязательно ко мне так обращаться.

— Хорошо, Жон, – кивнул Оскар, покатив инвалидное кресло по коридору.

В Академии Атласа царила тишина. Ее обитатели занимались тренировками, планированием, совещаниями и прочей подготовкой к вторжению орды Гриммов. Ну, и еще репетицией эвакуации. Не студентов, разумеется, а тех мирных жителей, которые сейчас находились внизу.

— Озпин хотел с тобой поговорить, – неожиданно добавил Оскар.

— И ты не возражаешь против нашего разговора? – уточнил Жон. – Помни о том, что это твое тело. Если нет угрозы чьей-либо жизни, то решать, передавать ли ему контроль, необходимо именно тебе.

— Нет, не возражаю, если дело ограничится простым разговором.

Сейчас Оскар выглядел куда более спокойным и расслабленным, чем до той их “консультации”. Жон внимательно на него посмотрел, после чего кивнул, проследив за тем, как улыбка Оскара моментально потеряла всю свою невинность, превратившись в усмешку, взгляд стал гораздо жестче и острее, а тело без особой на то нужды наклонилось вперед, перенеся часть своего веса на трость. Похоже, старые привычки никуда не исчезали.

— Озпин.

— Жон, – отозвался тот. – Как ты себя чувствуешь?

— Устал и сбит с толку… Забавно, но ничего не болит.

— Думаю, за последнее стоит поблагодарить то огромное количество обезболивающего, которым тебя накачали. Честно говоря, я удивлен, что ты вообще сейчас способен что-либо чувствовать, – сказал Озпин, рассмеявшись своей же собственной шутке.

Ну, по крайней мере, Жон искреннее надеялся на то, что это была именно шутка. А возможно, все врачи, которые ему до сих пор встречались, просто имели те или иные психические отклонения.

— Что же касается первого и второго, то тут тебя винить никто не станет. У нас выдалась довольно странная и беспокойная неделя.

— Половину которой я провел без сознания, – хмыкнул Жон, посмотрев на покрытую снегом равнину между городом и ордой Гриммов. – Могу я задать тебе вопрос? Ну, в том смысле, что мне бы хотелось получить на него честный ответ.

Озпин слегка наклонил голову.

— Задавай.

— Как я справляюсь с твоей работой?

— Ты замечательно с ней справляешься, мальчик мой.

— Я говорю абсолютно серьезно.

— Как и я, – пожал плечами Озпин, встав рядом с ним и тоже посмотрев в сторону орды.

Их глаза оказались примерно на одном уровне, пусть даже Жон сейчас сидел в кресле.

— Не стану лгать, утверждая, будто сложившаяся ситуация идеальна, но ты должен понимать, что к этому всё шло несколько поколений. Благодаря тебе до сих пор существует и функционирует Бикон – пусть с некоторыми огрехами, но всё же. Вряд ли я так сразу смогу назвать кого-нибудь, кто сумеет хотя бы просто повторить твой результат.

— Глинда.

— Нет, не думаю, что у нее бы получилось, – улыбнулся Озпин и, заметив удивление Жона, пояснил: – Глинда является замечательным администратором, и я бы без каких-либо вопросов доверил ей собственную жизнь, не говоря уже о горах документов. К сожалению, она слишком строго придерживается различных правил. Ее сила заключается в крайне ответственном подходе ко всем делам, и в мирное время из Глинды вышел бы идеальный директор, но никак не в нашем положении. Кстати, буду благодарен, если ты не станешь говорить ей о моих словах.

— Хорошо, не стану, – улыбнулся Жон. – Наверное, я сейчас выгляжу полным идиотом, который напрашивается на комплименты, но…

— Всем необходима моральная поддержка, и я тут исключением вовсе не являюсь. Ты действительно отлично справляешься, Жон. Вряд ли мне бы удалось найти преемника еще лучше тебя.

— Даже с учетом вот этого? – поинтересовался он, кивнув в сторону орды Гриммов.

— Да. Всё равно никто из нас не был способен предугадать, что Салем закончит игры и перейдет к открытому противостоянию,– вздохнул Озпин. – Честно говоря, она могла так поступить еще сотни лет назад, поскольку с самого начала имела возможность создавать и контролировать Гриммов. Думаю, нынешняя атака стала результатом ее раздражения и нетерпеливости. Салем всегда устраивали борьба в тени и попытки добраться до Реликвий, а я старался не нарушать сложившийся баланс, пусть мне это ничуть и не нравилось.

— То есть баланс нарушил именно я?

— Не стоит себя в чем-либо винить. Поражение в паре битв и потеря Синдер вряд ли бы смогли настолько сильно ее огорчить – в конце концов, в качестве кандидатки на роль новой девы подошла бы едва ли не половина населения Ремнанта. Да и если бы она начала беспокоиться из-за тебя, то просто бы подождала, пока проблема не решилась сама собой. Сколько там на это потребовалось бы времени? Пятьдесят лет? Шестьдесят? Может быть, восемьдесят? Нет, думаю, в случившемся больше всего именно моей вины. Я оказался крайне уязвим в новом теле, а Мистраль – ослаблен действиями Леонардо. У Салем появилось стратегическое преимущество, и она поспешила им воспользоваться. Ни ты, ни Бикон к возникновению нашей нынешней проблемы практически никакого отношения не имеете.

И еще на стороне Салем выступил Белый Клык… Озпин находился в теле подростка, к мнению которого вряд ли кто-либо стал бы прислушиваться, Мистраль потерял множество Охотников, а фавны из Белого Клыка сумели вбить клин между Атласом и Вейлом, не говоря уже о подрыве производства Праха. Столь благоприятный момент попросту не мог продлиться слишком долго, и потому Салем тут же начала вторжение.

Ну, разумеется, “благоприятным” этот момент был только для нее, поскольку их собственное положение оказалось совсем не завидным.

— Получается, винить следует сложившие обстоятельства?

— А также работу самой Салем. Это ведь именно она направляла и Белый Клык, и действия Леонардо, – вздохнул Озпин. – Ну, и с себя вину снимать тоже не стану. Я пропустил Синдер и позволил ей меня убить. Я доверился Леонардо и позволил ему меня предать. И еще я позволил Амбер свободно разгуливать за пределами городских стен, за что она и поплатилась. А если бы попробовал убедить Джеймса надавить на Жака, то вполне возможно, становления Белого Клыка удалось бы избежать.

— И почему не попробовал?

— Потому что это произошло очень давно, и я в тот момент только-только стал директором Бикона. К тому же меня тогда постоянно что-то отвлекало: то побег Рейвен, то смерть Саммер… Нет, я вовсе не пытаюсь оправдаться. Всему виной именно моя недальновидность. Мне не удалось предугадать, к чему приведут мирные протесты Белого Клыка, и честно говоря, их идеи вызывали у меня искреннюю симпатию. Я совсем не всеведущ и потому наивно полагал, что проблема решится как-нибудь сама собой.

— Извини, что напомнил о больной теме. Наверное, нам сейчас вообще не стоит думать о прошлом.

— Ты прав, – кивнул Озпин. – Лучше сосредоточиться на будущем.

— Итак, у тебя есть какой-нибудь план? – поинтересовался Жон.

— Нет, – покачал головой Озпин. – А у тебя?

— Тоже нет…

— Хм, – пробормотал он, закрыв глаза. – Жаль…

— Но ты же являешься директором Бикона, – напомнил Жон.