— Так что ещё нужно, чтобы ты рассказал мне правду? — спросила Асами. Любопытство, между прочим, никуда не отступило. Оно разгорелось еще сильнее, особенно при виде потухших глаз Курапики.

— Что ещё нужно? — задумчиво повторил он. Из комнаты наверху Курапика вернулся совсем другим. Словно что-то плохое произошло. — Я не могу просить тебя помогать мне, потому что для этого нужно слишком много сил и времени. Но прошу тебя не стоять на моём пути и не препятствовать мне.

— Хорошо, сделаю так, как ты просишь. Мне кажется, с этим не должно быть сложностей.

— Отлично. Ещё попрошу никому не говорить об общении со мной. На любой вопрос отвечай, что мы вместе учимся и все. А ещё… — он затих. Его руки остановились, и нож повис в воздухе, не касаясь рыбы.

— Да? — по коже пробежали мурашки. Что он собирался сказать? Что-то слишком странное? Или смущающее? Но Курапика молчал, крепко сжав губы.

— Забей. Того, что я сказал до этого будет достаточно, — его губы растянулись в неправдоподобной улыбке. Асами тоже улыбнулась. И тоже, могла поставить на это все свои отложенные деньги, неправдоподобно.

— Хорошо. Я не имею ничего против тебя и не буду желать тебе зла и буду держать наш разговор в секрете. Я все верно поняла? — Курапика кивнул.

— Тогда слушай. Я последний в своём роде, потому что два года назад я лишился семьи. Всех моих родственников убили. Трупы объединяло одно — у них не было глаз.

Асами в ужасе прикрыла рот рукой, глядя на Курапику. Он был спокоен. Словно говорил о чем-то другом: обыденном и даже скучном. Словно тема разговора никак его не касалась, словно он был сторонним наблюдателем, а не жертвой.

— Как ты уже заметила — мои глаза становятся красными, если я теряю контроль над собой. Это особенность нашей семьи, потому мы и живём в таком отдалении от больших городов. Наши глаза, как оказалось, стоят невообразимых денег на чёрном рынке, но только если они красные. Я не представляю, что моим родным пришлось пережить перед смертью. Боюсь, их пытали или убивали друг у друга на глазах, чтобы разозлить как можно сильнее. Я выяснил, чьих рук это дело. Во всем виноваты «Пауки».

— Неужели никого из них не привлекли за такое серьезное убийство? — пролепетала Асами испуганно. Что же творится в этом городишке?

— Никого. Вину «Пауков» никто не смог доказать. Однако, я смог выяснить, что они продавали глаза моих родных на черном рынке. Этого достаточно, чтобы убить их всех.

— Но ведь их больше и они сильные. Что, если они убьют тебя? — с легкой тревогой в голосе спросила она.

— Не смогут, потому что они не знают, что я способен на покушение. Зла им желают многие, поэтому вычислить, что за всем стою именно я будет сложно. К тому же, они думают, что их главный недоброжелатель давно уже мёртв.

— Давно мёртв? Откуда ты это знаешь?

— Среди них есть человек, который не разделяет их идеалов и руководствуется только своими интересами. От него я многое узнал о творящемся внутри, в том числе и об этом, — объяснил он, ничего толком не объясняя. Почему последние полчаса Курапика занимается распалением интереса, а не ответами на вопросы?

Тем временем, он начал жарить рыбу. Он выглядел слишком сосредоточенно, так что вопросы, наверное, стоит отложить. Его руки, помеченные синяками, сновали туда-сюда, то переворачивая рыбу, то проверяя рис.

— Извини меня, — сдавленно произнесла Асами. Курапика посмотрел на неё с недоумением.

— Ты чего? За что на этот раз извиняешься? — он тут же отвел глаза и вернулся к готовке. Последний раз перевернуть рыбу. Вытащить рис из рисоварки.

— У тебя все руки в синяках и лицо. Из-за меня.

— Ты ведь уже извинилась.

— Все равно чувствую себя виноватой, — Асами грустно улыбнулась. Она вытащила тарелки и принялась за сервировку стола, стараясь лишний раз не смотреть на Курапику. — Я ведь лицо тебе подбила…

— Можешь так не переживать, Орихара. К понедельнику пройдет, — он взял тарелку, стоящую перед ней и наполнил свежеприготовленной едой. От рыбы струился пар, наполненный ароматом специй и соуса. Так готовила бабушка.

— Это же бабушкин рецепт, — Асами вдохнула поглубже. У него получилось точно так, как нужно было. Интересно, сколько времени он провел, оттачивая свои кулинарные навыки? Сколько раз он стоял тут, а бабушка говорила ему, как нужно делать? Губы сжались в тонкую линию.

— А вот и нет. Сэцуко-сан взяла его у меня, — Асами вытаращилась на него.

— Что, правда?

— Ну да. Мама так рыбу готовила, — эти слова и печальная улыбка Курапики заставили её прикусить язык. Какие-то грустные разговоры пошли. Совсем не то, что она хотела сегодня вечером.

— Приятного аппетита. Спасибо за еду, — улыбнулась Асами, пробуя рыбу на вкус. Что ж, стоило признать, что покойная Курута-сан научила своего сына вкусно готовить.

— И тебе приятного…

— Что думаешь делать теперь? — Нарушила тишину Асами. Она наклонила голову и подперла её ладонью.

— Думаю взять у тебя конспекты с домашней работой и позаниматься малость. Потом схожу в ванную, с твоего позволения, — ответил Курапика, отвлекаясь от еды.

— Хорошо, конечно, но я все же немного другое имела ввиду. Что будешь делать с «Пауками»?

— А, ты про это? Ну, чтобы не вызывать у них много подозрений, я попадусь им на глаза, когда Куроро вернется в школу. Пожалуй, выслушаю все их угрозы, может, получу от них немного, это, в общем, не страшно. Потом все пойдёт так же, как и раньше, — он был настолько спокоен, что его реакции начинали выглядеть неуместно.

— Тебе разве не страшно?

— Нет. Говорю же, у них нет весомых причин убивать меня. За ними хоть и тянется кровавый след, но они не такие глупые, чтобы совершать преступление, в котором они будут первыми и единственными подозреваемыми. Я не буду с ними драться. Пусть думают, что я не боец и слабее, чем они.

— Все равно, будь осторожен, Курапика, — его губы дрогнули. Он молча опустошил свою тарелку, поднялся из-за стола и вышел из кухни.

В голову не пришло ничего лучше, чем последовать за ним. Асами свернула к себе, Курапика пошел дальше по коридору. Ах да, конспекты… Захватив тетради, она выскочила в коридор и постучалась в дверь гостевой комнаты. Изнутри раздался шорох, медленные шаги и скрип дверной ручки.

— Вот, держи. Там конспект на последних страницах, — Асами протянула ему тетради.

— Спасибо, Орихара, — он устало улыбнулся.

— Может быть хватит называть меня Орихарой? Бабушку же ты зовешь по имени, — она отвела глаза. Нужно сказать, что до этого никто, за исключением преподавателей, не называл её по фамилии так часто. И вообще как-то это неправильно — называть по фамилии человека, с которым вы ночуете под одной крышей.

— Хорошо. Спасибо, Асами. Я не против, что ты зовешь меня по имени, только не добавляй к нему «красные-глаза», ради всего святого!

— Вообще-то я и не собиралась, Курапика! — его имя звучало странно, не похоже ни на одно японское слово. Может, поэтому Асами прошептала его еще раз, когда он закрыл дверь?

29 мая 1999, суббота.

Асами никогда не жаловалась на сон — никаких проблем с засыпанием или вскакиванием посреди ночи от любого шороха. Поэтому пробуждение в три часа, когда на улице обычно темно и пусто, оказалось для неё большим сюрпризом. Снаружи тишина. Она потянулась в кровати и приподнялась. Спать совершенно не хотелось.

Она бросила короткий взгляд за окно и еле удержалась от того, чтобы вскрикнуть. На неё смотрел Фейтан. Он стоял на козырьке над входом, одетый во все черное. Словно носит траур. В одной руке он сжимал телефон, а на сгибе другой висел неизменный красный зонт. На нем было что-то нарисовано черным, но разобрать что именно невозможно. Во всяком случае, пока он сложен. Его пальцы забегали по кнопкам. На столе завибрировал телефон.

Фейтан: «Открой окно.»

Открывать окно посреди ночи человеку, которому не доверяешь до конца — один из худших вариантов, что вообще могли существовать. Снаружи холодно, в доме помимо неё спал человек, который бегал от «Пауков» последние несколько дней, к тому же неизвестно, что Фейтан собирается сделать. Поэтому Асами набрала всего лишь три буквы — «н», «е», «т».