Началась суета подготовки к операции. Мачи встала посреди комнаты, а Финкс принялся бегать вокруг, выполняя её указания. Асами села в кресло, подальше от журнального столика, чтобы не путаться у них под ногами. Однако это не помешало видеть происходящее.

Следующие несколько минут, а может и часов, слились в одно бесконечное пятно смутных воспоминаний. Саму операцию она изо всех сил пыталась забыть. Кожа Фейтана, неественно серая в желтом свете лампы, его обнаженное тело, обмякшее под простыней. Лезвие скальпеля, исчезающее в коже, нечто светло-розовое показывающееся из разреза. И кровь. Множество окровавленных салфеток, горкой лежащих на полу.

Мачи много материлась, а Финкс наоборот подавленно молчал, протягивая ей нужный инструмент или ведерко для отходов. Её ругань изредка прерывал Фейтан: он что-то бормотал себе под нос, настолько тихо, что не разобрать, и снова замолкал. Смотреть на это не было сил, но что-то внутри не позволяло Асами отвести взгляд.

Наконец, Мачи вытащила иглу и завязала последний узел. Градус напряжения резко спал, раздался неуверенный смешок Финкса. Мачи сбросила с рук перчатки и устало облокотилась на стоящую неподалеку тумбочку. Её синие глаза взглянули на Асами, а ладонь похлопала по полу рядом.

— Как он? — прошептала Асами, усаживаясь рядом. Финкс, как и остальные «Пауки», всё равно узнает, а вот ей никто не расскажет. Если она не спросит.

— Каким-то чудом в сознании, но очень заторможенный, — Мачи говорила тихо и быстро, склонившись над её ухом. — Раз у тебя ничего срочного, я не могу взяться за тебя сейчас. Этот придурок потерял слишком много крови.

Что значит — слишком много крови, хотелось выпалить ей, но Мачи уже вскочила на ноги, подошла к Финксу и зашептала. Он что-то ответил, на что она покачала головой.

— Если заблудишься, Фейтан может умереть, — прошипел Финкс громче, чем следовало. — Ты в этом городе неделю, думаешь, сможешь отыскать всё быстро и с первого раза? Не смеши! А продолжишь выкобениваться — я тебе вмажу.

Он схватил ветровку, висевшую на спинке кресла, и набросил себе на плечи. Мачи стянула с головы медицинскую шапочку, позволяя волосам рассыпаться по спине, и потянулась к джинсам.

— Орёл или решка? — спросила она, вытаскивая из кармана монету.

— Решка.

Монетка описала ровную линию в воздухе и приземлилась к Мачи на ладонь. Та посмотрела на результат и глубоко вздохнула.

— Собирайся, — её голос прозвучал угрожающе. Да и в том, как она сбросила халат, было до ужаса много раздражения и злости. — Если будешь медлить, уеду без тебя!

Финкс, победно улыбаясь и кряхтя, направился к лестнице, а Мачи, хмыкнув, вернула монетку в карман. Что это вообще было? Жаль, у Мачи не спросишь, она сегодня явно не в духе. Финкс ушел, а Шалнарк…

— Кстати, а где Шалнарк? — Асами из всех сил постаралась, чтобы её голос прозвучал невинно. Всё же не хотелось получить от Мачи.

— Отдыхает, — пробурчала она, не поворачиваясь. — Сейчас его лучше не беспокоить.

Вот как. Значит, все живы. Хотя, наверняка Шалу хорошо досталось, раз Мачи говорит не беспокоить его. В их последнюю встречу Асами вела себя очень холодно и отчасти грубо. Нужно будет извиниться, когда он придет в норму.

— Мачи, Шалнарк живой? — внезапно заговорил Фейтан. Голос звучал сухо и безжизненно. Он сделался до ужаса монотонным и прерывался после каждого слова тяжелыми вдохами и выдохами. От такого по телу пробежали мурашки.

— У меня нет времени на разговоры, — отрезала она, заплетая волосы в хвост и хватая с пола сумку. — Асами-сан, я скоро вернусь и займусь твоими ранами, а пока последи, чтобы этот придурок ничего не натворил, хорошо?

Мачи выскочила из гостиной и наспех намотала на шею шарф. Кто-то затопал по лестнице, и в прихожей появился Финкс, явно не собирающийся оставаться дома. Что бы они не делали, о боги, пускай у них выйдет!

Асами помахала им на прощание и вернулась в комнату, осторожно усаживаясь возле Фейтана. Он раскинулся на столе, будто кукла, набитая ватой. Из обеих рук торчали иглы, присоединенные к капельницам, живот, всё ещё обмотанный окровавленными простынями, приобрел серый оттенок, а веки опустились, хотя сквозь ресницы можно было разглядеть радужки.

— Почему ты спросил, жив ли Шалнарк?

Ничего. Во время операции Фейтан несколько раз проваливался в забытье, через пару минут он обычно начинал шевелить глазами и снова приходил в себя. Однако на этот раз в груди заворочалась иррациональная тревога.

— Фейтан? — Асами схватила его за плечо и осторожно потрясла.

Кожа холодная, как у змеи. Асами снова потрясла его, но это оказалось бесполезным. Не помогли и легкие похлопывания по лицу, и щипки, и крики. Нет, пожалуйста, пусть это будет не то, о чем она думает! Пускай он просто спит!

В поисках пульса Асами сжала его запястье. Сейчас она почувствует его сердцебиение, пусть редкое и едва уловимое, и успокоится. Подумаешь, заснул, ничего в этом страшного нет. Главное найти… Только вот как бы Асами не надавливала и не перемещала руку, под пальцами ничего не пульсировало.

========== Суета ==========

— Нет! — воскликнула Асами, отпуская запястье Фейтана. — Нет! Нет! Это не может быть правдой!

Пришлось закусить губу, чтобы хоть как-то сдержать рвущиеся наружу рыдания. Слезы водопадами заструились по лицу, срываясь с подбородка и капая на колени. Не могло всё так закончиться! Как он мог так умереть?

— Пожалуйста, очнись! — взмолилась Асами, отодвигая с его лба пряди, лезущие в глаза. — Я никогда больше не буду пялиться! Буду относиться серьезно к каждому твоему условию! Я что угодно сделаю! Пожалуйста!

Лицо оказалось теплее, чем руки, но всё равно было слишком холодным. Кончик носа заострился, щёки схлынули, превратившись в две глубокие впадины, оголяя скулы, а глаза запали внутрь черепа.

— Не оставляй меня одну!

Асами упала на пол и разрыдалась в голос. Да как же так?! Стоит ей начать испытывать симпатию к кому-то, как это заканчивается трагедией. Курапика предал и оставил умирать, «Шин» обманывал столько лет, а Фейтан умер от её руки. Чем она это заслужила?

Вместе с ненавистью к Курапике и Джульетте накатила неприязнь к себе. Асами треснула кулаком об пол. Боль пробежала по руке словно молния, отдавая в предплечье, но, почему-то, принося удовлетворение.

Неужели она не может жить, ничего не испортив? Не появись Асами в этом доме, «Пауки» жили бы спокойно. Будь Асами сильнее или умнее, она смогла бы не допустить произошедшего. Но теперь Фейтан мертв, Шалнарк с Финксом пострадали, а она легко отделалась. Она позволила подобному случиться. И всё потому что Асами Орихара слабачка, идиотка, да ещё и проклята, наверняка.

Она врезала и левой рукой. Боль, пронзившая пальцы и предплечье, оказалась настолько невыносимой, что Асами прижала руку к груди, баюкая её как младенца, плача и крича уже не от внутренних переживаний.

Голос покинул её первым. В конце концов, Асами и так накричалась за сегодня. Какое-то время она молча лежала на спине, пялясь в потолок и чувствуя, как слезы текут по вискам, закатываясь в уши. Сил биться в истерике уже не оставалось, только вот внутри всё продолжало вопить от бессилия и горя.

Пересохшее горло требовало воды. Пришлось подняться и, шаркая ногами, направиться в сторону кухни. Дверь, обычно всегда открытую, на этот раз закрыли. Асами повернула ручку, морщась от боли, и шагнула внутрь.

Возле разбитого окна плескалась занавеска. Осколки с пола уже убрали, равно как и другие следы ночного происшествия, но долго гадать не нужно — на Финкса и Шалнарка напали здесь. Внутри пахло зимней свежестью и кровью.

В прямоугольнике света появились чьи-то ноги: тонкие, слегка согнутые в коленях и обтянутые праздничными брюками. Почему из всех возможных мест он отдыхает именно здесь?

Его ни с кем нельзя было перепутать. Тот самый свитер с оленями, в котором он встречал Рождество, торчащий воротничок… Ноги задрожали, и Асами осела на пол, усыпанный редкими снежинками. Рубашку словно выкрасили в красный цвет, местами она прилипла к шее. Сам Шалнарк лежал лицом к стене, будто спал.