– Надеюсь, они тебя не сильно отругали тогда? Всё-таки такая жесть произошла. Да уж… Ну и урод же твой Сеймур!

– Благодаря ему мне открылся мир зеркал. Это стоило того…

– А какой он? Можешь описать?

– Хорошо, что ты спросила, – улыбнулась Саат. – Это мир, с которым я чувствую истинное родство. Он состоит из яркого серебристого света… Света, который тебя не слепит. Напротив, он дарит ориентир, указывает дорогу во мраке. Среди его бескрайних просторов расположено бесчисленное множество дверей, ведущих наружу. Обычно это близлежащие зеркала, стёкла или даже лезвие моего клинка Кибо-Нимитта.

– Что было потом? Ну… В смысле, как ты жила дальше с новыми силами?

– Я тренировалась каждый день, и родители знали о моих способностях. Папа назвал это божьим даром и, когда я ушла в цирковой бизнес, сказал, что его дочь зря растрачивает такую силу. Только после появления Гилберта он смирился. Брайан привнёс в жизнь смысл – подарил мне счастье среди добрых любящих людей.

История Госпожи Зеркал вернула Джеймс прежнее расположение духа. Она вновь улыбнулась и положила руку Таннели на плечо.

– Спасибо, подруга. Правда. Я благодарна тебе за то, что поделилась с мной. Вижу, тебе нелегко, но утешься тем, что ты не одна. Мы обе в жопе по самые уши.

– Ненадолго, – заявила Саат. – Теперь я знаю, кто я на самом деле. Я та, что должна отомстить за падших братьев и вызволить захваченных друзей. Это моя прямая обязанность, а значит, нужно стать сильнее. И дело тут не в ошейнике, отключающем метку, а в моих сомнениях и страхах… Пора от них избавиться, ты так не считаешь, Айлин? Как только я получила Кибо, ко мне пришло осознание, что наша сила не в эффекте метки или оружии, а в единстве! Клинок словно слился со мной – я обрела долгожданное равновесие. Он нужен мне не как оружие, а как символ клятвы – защитить друзей и навсегда похоронить старую Таннели Саат, пасующую перед испытаниями. Таким, как мы, запрещено отступать, Джеймс. Пришло время собрать волю в кулак и высоко поднять голову. Не знаю, как ты, а я не желаю стать пустой оболочкой, как окружающие нас заключённые.

– Увы, этого обещать не могу, – снаружи камеры раздался громовой голос.

Госпожа Зеркал и ГравиБит синхронно перевели взор на источник звука. За защитным стеклом в полной безопасности разразившаяся дразнящей улыбкой стояла Ферзь, облокотившись на прозрачный заслон. Зелёные глаза её испускали почти незаметные искры, а белоснежная кожа тускло люминесцировала неоном. Бестия слышала речь Таннели и не удержалась от колкого комментария.

– Мерзкая тварь! – завопила Айлин. – Открой дверь и зайди сюда! Потолкуем! Что, только сейчас надумала показать свою рожу?!

– Бог мой, какая вкуснятина, – томно произнесла Кейл, лизнув поверхность стекла кончиком языка. – Так бы и съела. Гнев, злоба, гибель муженька… М-м-м, пальчики оближешь! Скажи, Джеймс, а твой Робби успел выполнить супружеский долг перед смертью? Ты всё ещё чувствуешь его там, внутри? Я чувствую…

Глаза бестии загорелись так ярко, что осветили всю камеру.

– Его аромат. Запекшаяся плоть, хрустящая корочка… ням-ням.

Маска потери, вызванная флэшбеками о злополучной ночи, вмиг возникла на лице ГравиБит, что Кейл не смогла не заметить.

– Ой! Ах ты наша девочка-диджей! Ну заплачь. Глядишь, полегчает.

Не в силах бороться, глаза ГравиБит тотчас утонули в горьких слезах. Бедняжка упала на колени, закрыла лицо руками и горько заплакала, обезоруженная жестокостью Ферзя. Воспоминания о муже, погибшем в объятьях вольтажа, были куда сильнее, чем мотивационная речь Госпожи Зеркал. Они подкреплялись постоянными процедурами врачей и мраком камеры, давящим на сознание каждый день и час. Джеймс могла сдерживать эмоции, но только не в присутствии Кейл. Не прибегая к силе метки, Элизабет легко победила её, но вот для Таннели Саат, преисполненной долгом перед семьёй и чувством собственного достоинства, Кейл требовалось нечто посерьёзнее.

– Меня сейчас стошнит прямо на стекло, – предупредила Саат. – Какая же ты всё-таки жалкая тварь. Ответь мне, Кейл, откуда это всё взялось? Тебя били в школе? Явно не за внешность. С ней всё более чем в порядке и это даже обидно. Где зарыты комплексы? Может, ты родилась в бедной семье? Носила обноски, и дети тебя принижали? Нет, всё куда проще. Это не школьное время – всё произошло недавно. Скучная работа, недалёкий начальник, отчитывающий по поводу и без повода. Я права? Ты всю жизнь считала, что рождена для чего-то особенного, но бог просто взял и посадил тебя в затхлый кабинет. Никакой изюминки – ты не ноль, нет… Ты единица, корпоративная единица. И это тебя бесит. Здесь ты стала кем-то. Я права? И, чтобы поддерживать эту иллюзию, ты издеваешься над нами. Глумишься, делаешь вид, что ты лучше нас. Выше и сильнее!

– Вау! – выкрикнула Ферзь, звонко зааплодировав. – Саат, это просто потрясающе! Настоящий психолог! Сколько ты берёшь за час? Мне действительно интересно, потому что ты угадала почти всё. Только в последнем ошиблась…

Взгляды повелительницы зеркал и молний соединились в безоружной борьбе.

– Я не поддерживаю иллюзию – мой статус реален. Я Королева шахматной доски, и моё прошлое теперь не имеет надо мной никакой власти. Я сама её диктую, и, когда придёт время… когда ты будешь лежать на земле и корчиться от боли… Я поставлю финальную точку в твоей истории и наслажусь каждым мгновеньем. Считай это страстью творца, Саат. Я творю смерть.

Не люблю откровенно плоские шутки, но будь за стенами комплекса Нового Света почитатель субкультуры речитатива ранних нулевых, он бы непременно закричал громогласное «РАУНД». Саат неплохо построила цепочку, но, как выяснилось, в отличие от Блэка, гонимого призраками былого, над Кейл прошлое оказалось не властно. С улыбкой на лице он удалилась по своим делам, оставив Айлин и Таннели поверженными.

– Это ещё не конец, – сказала храбрая воительница, подойдя к ГравиБит. – Ты как? Всё нормально?

– Да, – ответила Джеймс, успокоившись. – Спасибо ещё раз. Ты классная, Саат.

– Зови меня Таннели, так будет проще, подруга.

Доброта Госпожи Зеркал вернула Айлин веру в завтрашний день. Девушки обнялись, как друзья, и выбросили мысли о Ферзе как можно дальше.

– Что теперь? – спросила Саат.

– Через час будет объявлен общий сон. Завтра начнётся самое весёлое. Сперва сбор анализов. Тебя будут проверять на наличие болезней, патологий и аллергических реакций. Затем проверка у психолога, сама понимаешь… Психологический барьер, фобии – всё, что влияет на твои силы.

– А потом отдел шестнадцать и всё? Дорога в один конец?

Тут Джеймс почесала затылок.

– Н-у-у-у, я немного соврала. Это не всегда дорога в один конец…

– В смысле?

– Здесь есть наглухо отбитые… Мальчики и девочки, которые стирают руки в кровь и жрут волосню. Это те, кого перевели из отдела номер шестнадцать обратно в комплекс. Можешь не задавать вопрос об условиях возврата – он вполне логичный, я сразу отвечу. Есть такая тема с… ну, как бы с целесообразностью временных затрат. Допустим, у тебя есть сила, но не очень крутая и полезная. При этом организм у тебя такой, сука, жадный что ни в какую не хочет делиться этой силой. На тебе временно ставят крест, чтобы ты не тормозила очередь, и отправляют обратно в комплекс. Типа, какой понт возиться с посредственной силой метки, если есть что-то безумно крутое?

– А что по их меркам безумно крутое?

– Пирокинез, например.

Вникнув в ответ, Таннели почувствовала, как ей завладевает страх за одного из членов семьи. Попятившись назад, она прислонилась к стеклянному заслону и мысленно набросала несколько ужасающих сценариев, где бедняжка Лоран мучается и в конце концов отдаёт Новому Света дар Прометея. Дар разрушения, сеющий хаос и смерть.

– Да-да, – Джеймс всё прочла по лицу подруги. – Это полная задница. Они не отпустят Анну-Мари до тех пор, пока не добьются своего. Она в большой опасности, Таннели, и чем дольше мы тут торчим, тем хуже ей будет. Насчёт её силы – она крутая и полезная. Полноценный контроль стихий – это лакомый кусочек, и твои трюки с зеркалами, кстати, тоже. Моя сила не уступает вашей по разрушительности, но она бесполезна без звука и музыкального слуха – слишком ситуативная. Тем не менее, скоро наступит и моей черёд, я уверена.