Хотя и позвонила-то она всего два раза по настойчивому совету лучшей подружки Иринки. Если первый раз он мог не слышать, то второй раз наверняка слышал. Третий раз трезвонить она не стала, потому что нет смысла. Наверняка он видел, как высветился ее номер. А раз не перезвонил, значит, не хотел. «Больше не буду. Как хочет», – твердо сказала она подружке. И действительно больше не звонила. А тут еще сессия подоспела, так что на некоторое время она совсем забросила личную жизнь.

Когда вспомнила про Сашу-опера, оказалось, что он уехал учиться и вернется только в середине июня…

– Ой, Петя, приехал, – выскочила из-за стола Лена, увидев, как за окном притормаживает темно-красная «Лада-Калина», и побежала на улицу, крикнув Аньке. – Я сейчас. Только поцелую его и скажу, чтобы ждал в машине.

Анька посмотрела ей в след, подумав: «Как-то странно она себя ведет. Только недавно звала в гости на шашлык, а сейчас заставляет его ждать на жаре в консервной банке. Ревнует его что ли? Ко мне?» Она пожала плечами себе в ответ, переставила лестницу к соседней витрине и полезла за последней вазой с ярко-желтым дорогущим букетом. Надо было посмотреть, не завяли ли в нем цветы. А может, стоит поменять крашеные колоски, периодически выцветавшие на солнце.

Забравшись на третью ступеньку, Анька взялась за вазу и уже хотела снять ее с полки, как зацепилась за угол лестницы локтем. Ваза покачнулась и плеснула ей на грудь холодной водой. От неожиданности Анька отпрянула от лестницы, и ваза завертелась у нее в руках. Боясь уронить дорогую посудину, она схватилась за нее обеими руками и стала терять равновесие, падая спиной вниз. Прижав вазу к себе одной рукой, она попыталась ухватиться за край стремянки, но не хватило какого-то сантиметра. Анька только царапнула ногтями по металлу и продолжила падение вниз.

До удара человеческого тела о керамический пол и громкого бамса разбитой вдребезги вазы оставалось мгновенье. И Анька машинально протянула вниз правую руку… Зачем? Чтобы ее сломать? Ведь чтобы удачно упасть, нужно свернуться в клубочек и аккуратно шмякнуться на часть спины, а не на всю спину. И рука тут точно ни к чему. Так руки и ломают. Все это чудесным образом промелькнуло у Аньки в подсознании, и она поняла, какую несусветную глупость она сейчас совершает. Но было поздно.

«Все за тебя делать приходится, – прошелестел в голове вслед за ее мыслями другой голос. – Забыла, что надо делать? Эх, кулема».

Правая рука у нее дернулась, пальцы сжались, разжались, снова сжались, и снова разжались, и за мгновение до падения между ладонью и полом возникла вихревая прокладка. Яростный поток ветра, вырвавшийся у нее из ладони, с силой уперся в пол, сдувая с него мелкую пыль и упавшие лепестки, но не давая ей упасть. Анька зависла между лестницей и полом как в каком-то мультфильме, когда герои замирают в стоп-кадре. Если бы кто-то видел этот кадр со стороны, то очень удивился бы.

Картинка еще та. Потому что из полной вазы, прижатой к плечу и прилично наклоненной, струей бежала вода, которая стекала по футболке и джинсам на пол. Но Анька не могла пошевелиться. Если она уберет правую руку, то ее перестанет держать ветер, и она упадет, как и было изначально задумано мерзкой вазой. А приземлиться на пол Анька не может, потому что тогда уронит вазу. И опять закончится тем же. И левую руку для нового ветра задействовать не получится, ведь она держит эту дрянь. В общем, как ни крути – вазе конец. Значит надо спасать спину.

«И больше ничего не придумала, как снова свалиться? – захихикал голос в голове. – Никакие тренировки тебе не помогут, если не будешь башкой думать. Смотри как просто».

Анькина рука, которой она прижимала вазу, заскользила по тонкой керамике к горлышку и ухватила вазу за край. Затем приподняла сосуд и выпрямила его положение, чтобы не текла вода, затем аккуратно поставила его на лестничную ступеньку. Теперь оставалось выпрямиться самой, для чего левая рука тоже сделала упражнение «сжался-разжался» и новый поток ветра устремился в пол. На этот раз мощности хватило, чтобы подняться и прижаться к стремянке всем телом, а затем и встать обеими ногами на вторую ступеньку. Сжав кулаки и выключив ветер, Анька ухватилась за вазу и спустилась на пол.

В этот момент вошла Лена и, увидев промокшую и взъерошенную напарницу, громко засмеялась:

– Ты чего, душ принимала? Не знала я, что он у нас есть.

Анька поставила вазу на стол и, осмотрев себя, с горечью сказала:

– Какой душ? Вот уж ни фига не смешно. Я вазу эту чуть не уронила, а пока ее спасала, сама облилась. Как теперь домой пойду? Что люди подумают? У меня все штаны мокрые, будто я описалась. Халат что ли рабочий надеть? Так он страшный.

– Пожалуй, да, – согласилась с ней Лена. – Раздевайся, снимай штаны и одевай халат. Но на улице в нем ты тоже будешь смешно выглядеть. Мы тебя с Петей до дома довезем. Так что не переживай. Ты все посчитала?

– Все. Один букет остался. Не знаю, списывать его или нет, давно стоит. Надо хозяйку дождаться и ее спросить.

– Ой, да на фиг. Спрашивать еще, спишем и ладно. Я его себе заберу, маму Петину порадую, она сроду таких цветов заморских не видела. И всем будет счастье, – Лена заулыбалась, считая, что так будет лучше для всех. – Сейчас хозяйке позвоню и скажу, что мы закончили. Думаю, она и не приедет даже. А ведомость завтра ей покажу. Так что гуляй, Анютка. Твой отпуск начинается.

И действительно, Лена оказалась права. Хозяйка сказала, что занята и все посмотрит завтра. Так что девчонки закрыли магазин, сдали его на сигнализацию и поехали по домам.

Родители как всегда были в саду, и Анька, наскоро поужинав творогом с размороженными ягодами, улеглась на диванчик перед телевизором и тут же заснула. Опять ей снились губы Ксандра, летающие бабочки и пушистые собачки. Однако ближе к утру ей приснился кошмар. Как будто она гуляла ночью по саду, вроде бы по своему саду, но почему-то темному и заросшему кустарником, из которого высовывалось чудище с седой гривой и зелеными глазами. Оно манило ее к себе рукой и что-то тихо говорило. Но слов слышно не было, только губы у него шевелились. Анька ничего не понимала, и ей было страшно. Она хотела убежать к дому, где в окнах горел яркий спасительный свет, но ноги ее не слушались. Она тяжело дышала, продираясь через кусты и, в конце концов, проснулась с тяжелой головой. В семь утра.

Поглядев на часы, Анька чертыхнулась, ведь на сегодня у нее были грандиозные планы выспаться. А проснулась как обычно, будто ей снова идти на работу. «Ну, уж нет, фигушки. К черту работу», – подумала она и, закутавшись с головой, повернулась на другой бок. Попробовала снова заснуть. Минут через двадцать бесцельного ворочанья с бока на бок все же встала. Поставила чайник, позавтракала, включила компьютер и нашла свой долгоиграющий сериал. Снова улеглась.

Около десяти часов ей позвонил неизвестный номер. Она долго смотрела на телефон, но сочетание цифр ничего ей не давало. Тогда она все же решила взять трубку, мало ли что.

– Привет. Как дела? – проворковал приятный женский голос.

Анька молчала, раздумывая. Обычно такими елейными голосами звонят или банки, предлагая свои надоевшие кредитки, или мошенники, разыгрывая наивных обладателей банковских карт и выманивая у них деньги. Но ни те, ни другие никогда не спрашивали как дела. Странно. Кто же это?

– Ты чего молчишь? Язык проглотила? – спросил голос через некоторое время. – Алле, ты еще там?

– Алле, – ответила Анька и снова замолчала, голос никак не идентифицировался.

– Понятно, – засмеялась девушка на том конце. – Не можешь понять, кто звонит?

– Не могу, – буркнула Анька. – Обычно незнакомцы представляются первыми.

– Так я вроде как не незнакомец, ты меня знаешь. Неужели не узнала?

– Нет, – твердо ответила Анька и хотела отключиться, она не любила все эти гадания из разряда угадай кто я.

А то еще звонит не понятно кто и говорит: «Привет. Узнала?» Задолбали эти дураки. Нет бы сразу сказать: «Привет. Это Вася». И все, сразу понятно, что за идиот бормочет в трубку.