Жених был невысоким щуплым парнем, носил короткую стрижку, гладко брился и тщательно ухаживал за собой. На деревенского совсем не походил, хотя знал о приусадебном хозяйстве все, потому что с малолетства помогал отцу. Однако ходить в кирзачах и кепке не собирался. Этим и нравился Лене. И хотя со стороны они смотрелись как муха-цекотуха и комар, все остальное у них было как в сказке про муху. Петя так ухаживал за Леной, так заботился, чтобы она не простыла, чтобы обязательно надевала шарфик и теплые сапожки, познакомились-то они весной, что позавидовала бы любая девчонка, которая ждет своего принца на белом коне.

И вот такой принц прискакал к Лене. Она посмотрела на часы и спохватилась:

– Ух, сколько уже времени! Скоро Петя должен приехать. Мы после работы к нему поедем. Там предки его шашлык замутили и меня позвали. Ух, как я шашлыки на природе люблю!

– Здорово, – протянула Анька, залезая на алюминиевую лестницу-стремянку и доставая с верхней полки вазу с каллами. – Я тоже… Девять штук.

– Слушай, а поехали с нами. Мне даже веселее будет, – вдруг предложила Лена, записывая количество цветов в нужную клетку. – Я не очень люблю с родаками болтать, а так хоть ты со мной будешь. Они на тебя переключатся, ухаживать за тобой будут, а от меня отстанут.

Лена никогда не теряла своего меркантильного интереса, даже приглашая подругу на шашлык. Родители жениха были ей всегда рады, но настолько назойливо ухаживали за ней, когда они с Петей приезжали ночевать, что ей это надоело. Поэтому приглашение Аньки скорее всего было вызвано действительно тем, что она озвучила. Хитрить и подличать за спиной Лена не умела, а с другой стороны высказывала свои мысли слишком прямо. Анька уже привыкла к этому и нисколько не удивилась такому приглашению. Но решила отказаться. Сегодня она хотела лечь пораньше и наконец выспаться.

– Нет, Лен. Только не сегодня, – устало сказала она. – Хочу помыться и сразу завалиться в постельку. Включу телик и под его бормотание буду мечтать о принце.

– О принце! – воскликнула Лена и засмеялась. – Да у тебя их целых два. Только где-то скрылись в тумане. Пора отыскать. Чего тянешь?

– Ты сейчас о ком? – сделала круглые глаза Анька, как будто не знала, о чем идет речь, и заявила. – Никаких принцев я не знаю.

– Знаешь, знаешь, – улыбнулась ей Лена. – Да разве таких парней бросают? Один лучше другого. Эх, я бы у тебя Ксандра увела.

Она бросила ручку на стол, отодвинула свои записи и подперла подбородок кулачком. Мечтательно прикрыла глаза и поцокала языком. Затем стала отрывать у отложенных Анькой некондиционных розочек верхние лепестки, чтобы они казались свежее.

– Чуть ведь не увела, – буркнула Анька, вспомнив, как однажды вечером к ней заявилась напарница и ушла вместе с ее парнем, испортив ей весь вечер, и злорадно усмехнулась. – Никогда тебе этого не прощу.

Лена даже подскочила на стуле и удивленно зыркнула на Аньку. Немного помолчала, решая, всерьез та сказала или шутит, но, не поняв, осторожно спросила:

– Ты серьезно? Мы же вроде все выяснили. Чего ты опять начинаешь?

– Да шучу я, шучу, – рассмеялась Анька, увидев опешившее Ленино лицо. – Забыли же. Тем более ты мне всю правду рассказала. Никуда вы с Ксандром не ходили, никого ты не уводила, а как дура поддалась на уговоры красавчика в черном пальто.

– Ну да, – согласилась Лена, покачав головой. – И красавчика того я уже давно забыла. Он, кстати, так больше и не появлялся, гад. Хотя бы талисман твой вернул.

– Ну и ладно. Черт с ним. И с ним, и с талисманом этим, – Анька беспечно отмахнулась, поставила вазу с каллами на место и спустилась с лестницы. – Проехали. Не знаю, чего сейчас о них вспомнили? Два месяца уж, больше, прошло.

– Вот и я о том же. Уже два месяца, а ты все одна, – Лена вернулась к своему разговору о парнях, стараясь быстрее уйти от неприятных воспоминаний.

Конечно, воспоминания о мартовских событиях были для нее крайне неприятны. Тогда она впервые украла. Да еще и у своей хорошей знакомой, почти подруги. Впрочем, подругами они с Анькой так и не стали, но были ближе к добрым друзьям. Украла безделушку, металлический амулет, который, как считала Лена, и не стоил ничего, для своего нового ухажера, которому очень хотелось завладеть этой вещицей. Как тогда она поддалась на его уговоры, Лена не понимала до сих пор. Поэтому всячески старалась забыть эту черную полосу в ее жизни. А тут на тебе, опять вспомнили.

Аньке тоже не хотелось думать об Илларионе, как звали Лениного красавчика, а по совместительству темного колдуна, имеющего силу Посвиста – страшную силу древнего бога, сына Стрибога, обладавшего способностью управлять темными ветрами и бушующими стихиями. Схватка с ним в день весеннего равноденствия чуть не закончилась для Аньки плачевно. Она тогда несколько раз мысленно прощалась с жизнью. Но выручил ее, как ни странно, сам талисман огненного ветра, узнавший в ней свою хозяйку. Душа талисмана, вселившаяся в нее, призвала на помощь Ярилу-солнце, и его удар молнии убил колдуна.

«Конечно, больше он не появится, – мысленно ответила Анька на слова Лены о красавчике. – Теперь он покоится где-то под Казанью». Там, где, наверное, похоронены все колдуны, наследники Стрибога, к роду которого принадлежит и она сама. Сколько их там? Она не знала. За все то время, прошедшее после битвы стихий, она так и не удосужилась узнать о своем роде что-то более существенное, чем записки профессора Романовского. Ее жизнь стала обычной, никто больше за ней не охотился, и она стала забывать события тех дней. Не забывала только периодически тренировать силу Стрибога, стараясь развить ее дальше.

Тренироваться она привыкла еще на йоге. Так что, разработав план тренировок, старалась его не пропускать. Но чем больше проходило время после марта, тем реже становились тренировки. Да еще после них всегда хотелось есть, а она старалась сохранить свою стройную фигуру в тонусе. Ей нисколько не хотелось походить на толстушку Лену. И вот теперь Анька размахивала руками раз в неделю, понимая, что дальше дело никак не продвигается.

– Чего молчишь-то? – вывела Аньку из раздумий напарница. – Куда богатыри твои подевались?

– То принцы, то богатыри. Ты уж определись как-нибудь, – буркнула Анька в ответ, почему-то ей нисколько не хотелось разговаривать о парнях.

– Да какая разница, как их называть, – усмехнулась Лена. – Мужики, они и есть мужики. И вся от них польза – приносить женщинам радость. А уж принц или богатырь – кому как повезет. У тебя один принц, другой богатырь. Были вот, да сплыли. Ну, понимаю, не нужны они тебе, так другого найди. А ты все дома сидишь и куксишься. Я вон за два месяца уже пять парней сменила и Петю нашла.

– Петю нашла? Это он сам тебя нашел, – засмеялась Анька над Лениной убежденностью, что свою жизнь она делает сама.

– Пусть нашел, так я его приручила, – не оступилась Лена. – Мужика найти просто, удержать трудно. Тут нужна постоянная работа, а ты все на самотек пустила. Вот где у тебя Саша-опер? Вроде ты с ним потом мутила.

– На учебу уехал, курсы какие-то повышения в Нижнем Новгороде. Вот пока там, скоро приедет, кстати, – ответила Анька и задумалась.

Ведь с Сашей-опером у них так и остались только дружеские отношения. Хотя пару раз после расследования убийства Романовского они еще встречались, даже целовались. Но дальше дело не пошло. Анька по-прежнему отбрыкивалась от интимных отношений, сама не зная почему. Саша ей нравился. И как человек, и как мужчина. Но каждый раз, когда дело намечалось продвинуться дальше поцелуев, ее что-то останавливало. И она смутно понимала что. Она еще не забыла Ксандра.

Где-то внутри нее теплились вспыхивающими искорками воспоминания, периодически проникающие в мозг и вновь греющие душу любовью к нему, Ксандру. Тут же всплывали обрывки дней, счастливо проведенных с ним, а во сне мерещились его мягкие губы и сильные руки, обнимавшие ее хрупкое тельце. Однако она не могла решить, хочет ли она быть с ним. Ее все время терзали противоречия. Кроме приятных воспоминаний она не могла забыть и последнюю с ним ссору. Его жгучую ревность, когда он, не выслушав ее оправданий, уехал домой, а потом не брал трубку, когда она звонила.