«Не можешь выдержать — у тебя есть пистолет» — вспоминал он слова своего отца.

Но что-то так и не позволило ему нажать на курок. Может, это был просто страх, трусость, а может, надежда, что его сын жив. Патрик часто ему снился. Он видел его здоровым и веселым, словно он где-то жил и приходил его навещать во снах. Обнимал, целовал, утешал.

«Не переживай, пап, я с тобой, я за тобой приглядываю. Я твой ангел-хранитель. Ты не плачь, у меня все хорошо. Мы увидимся, когда я вырасту. Тогда ты не сможешь меня забрать, заставить жить с тобой. Мы будем общаться, иногда встречаться, ровно столько, чтобы я не смог тебе навредить. А может, я смогу во всем разобраться, победить проклятие, и тогда мы снова сможем быть все вместе, я, ты и мама».

Во сне Патрик говорил ему что-то, чего Джек не мог понять, но он не больно и пытался. Это всего лишь сны. Мало ли что выдавал его обезумевший от боли и тоски рассудок. Иногда Джек даже мечтал о том, чтобы сойти с ума или потерять память, чтобы вырваться из кошмара, в которой превратилась его жизнь. Кошмара, на который его обрекла Кэрол, как теперь оказалось. Он старался пока о ней не думать, поглощенный мыслями о сыне, но когда мысли о ней все-таки пробирались в его голову, он начинал задыхаться от ненависти и ярости, подобно которым никогда еще не испытывал ранее, ни к кому. Даже к своей матери. Он не мог понять, как она могла с ним так поступить. И за что? За то, что любил ее, пытался всеми силами сохранить их семью? Он не почувствовал жалости, когда увидел ее на фотографии, измученную, истерзанную. Лишь в первое мгновение что-то, похожее на радость, вспыхнуло в его сердце, когда он понял, что она все-таки жива. Прежние чувства, которые он к ней испытывал, ожили в нем, но уже в следующее мгновение он напрочь о них забыл, охваченный только лишь негодованием, обидой, ненавистью и яростью. А радость предпочел отнести не к ее воскрешению, а к воскрешению сына. Типа, раз она не погибла тогда, значит, и Патрик — тоже. Потому и обрадовался. А не потому, что она, эта мерзавка, жива. Джек не задумывался над тем, что с ней сделать, как поступить. Он не хотел сейчас об этом думать. Вообще не хотел думать о ней. Все, что его сейчас заботило — это его сын. Если бы не Патрик, Джека бы сейчас здесь не было. Пусть бы ее растерзали на кусочки, он бы и пальцем не пошевелил. Он так думал. И сейчас его интересовал только сын. Он пришел сюда только ради него. А эта дрянь пусть выкручивается сама, как хочет. Для нее он больше и пальцем не пошевелит, никогда, даже если ее убьют. Прошли те времена, когда он рвался ей помогать, когда на все был готов ради нее. Когда любил.

Джек бросил нетерпеливый взгляд на часы, нервничая все больше.

Что опять не так? Он один, как и требовалось. Почему опять никого нет?

Он окинул внимательным взглядом все вокруг.

Из-за угла неторопливо выехала какая-то невообразимо грязная развалюха и остановилась напротив через дорогу. Джек замер на месте, не отрывая от нее взгляда. За рулем сидел мужчина в маске, который повернулся и посмотрел ему прямо в глаза. Потом слегка двинул головой, призывая подойти. Джек без колебаний перешел дорогу и, обойдя машину, распахнул приоткрывшуюся ему навстречу дверь. Опустившись в кресло рядом с водителем, он повернулся к нему. Он не ощущал никакого страха, наоборот, в нем снова поднялась страшная ярость. Он с трудом подавил порыв выхватить пистолет и прострелить голову этому отморозку, но он взял себя в руки. Сначала он освободит сына, а потом найдет их, и будет отрезать от них по кусочку, своими руками, за то, что посмели прикоснуться к Патрику.

Мужчина, поймав его взгляд, невольно отодвинулся от него и бросил взгляд через плечо назад.

Джек тоже обернулся, но в этот момент в его шею вонзилась игла, заставив вздрогнуть от неожиданности.

Он успел увидеть прямо перед собой обезображенное уродливое лицо, которое склонилось к нему так близко, что он невольно отшатнулся от ужаса и отвращения. Но цепкие пальцы крепко вцепились в его воротник, не отпуская, а зеленые, горящие смертельной ненавистью, глаза приблизились еще ближе.

— Ты… — выдохнул Джек.

— Вот и свиделись, Рэндэл, — уродливое лицо скривилось, что означало, видимо, улыбку.

Сознание у Джека помутилось, в глазах потемнело, и он обмяк на сидении, потеряв сознание.

Поговорив с Тимом, Кэрол сварила себе кофе и, кутаясь в шерстяной кофте, присела за стол. Рассеянно она пригубила горячий напиток, погруженная в невеселые мысли. То, что Патрика нет у Джека, это, конечно, хорошо. Очень хорошо. Но тогда где же он?

Близнецы еще не проснулись, и Кэрол решила тоже прилечь, пока они спят. Она почти не спала с тех пор, как Патрик сбежал, переживая из-за произошедшего, и теперь чувствовала себя разбитой и уставшей. Помыв чашечку из-под кофе, она почти дошла до спальни, когда раздался стук в дверь. Сердце ее неприятно всколыхнулось.

Кто мог прийти к ней в такую рань?

Подойдя к входной двери, она заглянула в глазок. Перед дверью стоял полицейский.

— Кто там? — спросила она через дверь.

— Полиция, мэм. Откройте.

Надев цепочку, Кэрол осторожно приоткрыла дверь.

— Да?

— Мы хотели бы войти, мэм.

— А что случилось?

— Это касается вашего сына. Боюсь, произошло несчастье.

— Какое несчастье? — тихо выдавила Кэрол, у которой горло сдавило от ужаса.

— Разрешите войти, мэм.

— Могу я взглянуть на ваше удостоверение?

— Конечно, — кивнув, полицейский сунул ей в лицо значок.

Медленно Кэрол сняла цепочку и приоткрыла дверь, но в дом полицейского пропускать не собиралась. Но настаивать тот не стал.

— Где мой сын? И что с ним произошло?

— Его сбила машина. Он в больнице. Мы отвезем вас к нему.

Кэрол окинула взглядом улицу, но, к удивлению, полицейской машины не увидела. Зато шагах в пяти от ее дома припарковалась незнакомая машина. Кэрол точно знала, что ни у кого из соседей такой нет.

— А где ваша машина? — подозрительно спросила она.

— Вот, — полицейский кивнул на ту самую незнакомую машину. — Служебная в ремонте, так что я пока на своей. Патрик ждет, поторопитесь.

Он замер, увидев на лице Кэрол удивление.

— Что? — он нахмурился, не понимая, чему она так удивилась.

— Он сказал, что его зовут Патрик?

— Да. А что?

Патрик ни за что бы не назвал полицейским свое настоящее имя. Она была в этом уверена. Он никогда и не при каких обстоятельствах не представлялся этим именем, не забывая о том, что он теперь Ричард Эванс.

Полицейский вдруг поменялся в лице, приветливое выражение с которого словно стерли, поняв по глазам женщины, что допустил оплошность.

— Сильно умная, да? — прошипел он и подставил ногу в дверь, которую та попыталась захлопнуть. Быстро протянув руку, он схватил Кэрол за волосы и молниеносно всадил ей в шею шприц.

— Но тебе это все равно не поможет, — продолжил он и подхватил обмякшую женщину на руки.

За спиной у него заработал двигатель, он услышал, как зашуршали колеса подъезжающей машины.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого нет, мужчина сбежал по ступенькам.

Его сообщница к тому времени уже выскочила из машины и распахнула багажник.

— Быстрее! — поторопила она взволнованно.

Полицейский положил свою ношу в багажник и захлопнул крышку.

Почти одновременно они вскочили в машину, и через мгновение уже исчезли за поворотом, никем не замеченные в этот ранний час.

Кэрол очнулась в каком-то темном помещении, со связанными за спиной руками. Тонкая леска больно впивалась в запястья и, после нескольких попыток освободиться, Кэрол поняла, что это бесполезно. Сев, она напрягала зрение, пытаясь что-нибудь разглядеть, но вокруг нее была непроглядная тьма. Сюда не проникал ни один лучик света. Как будто она была в подвале.