Назначение Михаила Горбачева в марте 1985 года на должность нового руководителя Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) обозначило начало конца социалистической системы. После смерти Черненко в Москве консолидировались силы, которые посредством проведения радикальных реформ хотели вывести страну из застоя. В начале 80-х годов советский режим пребывал в состоянии стагнации. В результате подавления критики ужесточилась внутренняя политика в самом СССР, застопорились попытки проведения реформ. Во внешнеполитическом отношении великая держава противилась любым переменам, а экономика лежала в руинах. Гонка вооружений и необходимость идти вровень с США требовали от всей советской экономики неимоверного напряжения, с которым она больше не справлялась. В феврале – марте 1986 года в Москве прошел XXVII съезд КПСС. Михаил Горбачев представил свои тезисы, некоторые слова из которых – «перестройка» и «гласность» – стали крылатыми и прочно вошли в историю. Озадаченные депутаты и удивленная мировая общественность внимали исходящим из уст генерального секретаря КПСС требованиям, которые казались откровенно революционными. «В течение ряда лет <…>, – говорил в своем выступлении Горбачев, – практические действия партийных и государственных органов отставали от требований времени, самой жизни. <…>. Проблемы в развитии страны нарастали быстрее, чем решались. Инертность, застылость форм и методов управления, снижение динамизма в работе, нарастание бюрократизма – все это наносило немалый ущерб делу…»[4].
Однако, несмотря на красивые слова, перестройка началась с проведения антиалкогольной кампании и призывов к населению больше работать. Водка в Советском Союзе стала дефицитом. Именно эти нововведения вошли в коллективную память многих советских граждан.
Гласность мало ощущалась как в начале реформ, так и после катастрофы на ядерном реакторе Чернобыльской АЭС в апреле 1986 года. Освещение этого события было схоже с давно известным в СССР способом подачи информации, что на фоне масштаба аварии было особо отягчающим обстоятельством. В то время как радиоактивное облако становилось все больше и больше, Кремль был озабочен нераспространением информации о трагедии, дабы в мире не сложилась «негативное впечатление о его вооружении»[5].
Лишь после того, как на огромные структурные проблемы страны наложилось падение мировых цен на нефть и Советский Союз начал испытывать трудности с осуществлением платежей, Горбачев начал проведение всеобъемлющих реформ. Началась радикальная перестройка общества. В программу реструктуризации вошли демократизация внутренней жизни КПСС, расширение прав предприятий (хозрасчет) и судебная реформа. В 1987 году Горбачев отверг доктрину Брежнева[6] и в ходе одного из своих визитов в Прагу заявил о том, что общая основа политических взаимоотношений между социалистическими государствами должна основываться на независимости. Каждая нация должна самостоятельно выбрать свой путь развития и сама решать судьбу своего государства, своей территории и своих ресурсов. К его словам стали прислушиваться не только в странах – участниках Варшавского договора, но и в советских республиках.
Судьбоносный 1989 год
Авторы книги по-разному наблюдали за разворачивающимися событиями. Один из нас, будучи швейцарцем, мог беспрепятственно ездить по всему миру, второй такой возможности не имел. И тем не менее Советский Союз и его государства-сателлиты представлялись со стороны Швейцарии этаким монолитным колоссом.
Люди на Западе были далеки от эпицентра событий. Отдых во Франции, Италии или США и другие удовольствия, которые предлагает человеку жизнь в капиталистическом мире, позволяли одному из нас с большим интересом наблюдать за изменениями в странах так называемого Восточного блока, которые при этом абсолютно не затрагивали его собственную жизнь. Так или иначе, никто накануне 1989 года не мог предвидеть, как сильно изменится мир в течение нескольких недель. На Востоке же за драматическими поворотами истории 2-й половины 80-х годов наблюдали с большой надеждой. Ведь все то, что произошло вслед за этими изменениями, пошатнуло устои системы, в которой жили миллионы людей.
Начавшийся в 1988 году вывод войск из Афганистана косвенным образом дал понять, что Советский Союз больше не собирается осуществлять вооруженную интервенцию для поддержания коммунистических режимов. Стремясь сохранить режим, Горбачев оповестил мир о крахе мировой социалистической системы. Подобная политика привела к демократизации режима в Польше, ставшей пионером декоммунизации среди стран Восточного блока. В июне 1989 года в результате проведения полусвободных выборов профсоюзное объединение «Солидарность» получило большинство мест в Сейме. 19 августа 1989 года президент Польши Войцех Ярузельский поручил формирование правительства католику-интеллектуалу и советнику Леха Валенсы Тадеушу Мазовецкому. Таким образом, Польша стала первой страной Варшавского договора, правительство которой возглавил некоммунист.
Не менее стремительно проходили перемены в Венгрии. 10 июня 1989 года в Будапеште в торжественной обстановке был перезахоронен казненный в 1958 году бывший премьер-министр Имре Надь. Таким образом, это событие стало символом реабилитации жертв восстания 1956 года, жестоко подавленного войсками стран Варшавского договора. Венгерское телевидение вело прямую трансляцию церемонии перезахоронения. В 12 часов дня по всей Венгрии раздался звон колоколов. На Площади героев 250 тыс. человек запели национальный гимн страны. Траурные речи символизировали сведение счетов с коммунизмом.
Когда летом 1989 года президент США Джордж Буш-старший и его супруга Барбара посетили Венгрию, перед зданием парламента в Будапеште их, несмотря на проливной дождь, встречали десятки тысяч человек. А когда показался автомобильный кортеж с президентской четой, в толпе началось неописуемое ликование. Двумя месяцами ранее, 30 мая 1989 года, президент США в своей речи – вероятно, лучшей за весь период его президентства – сделал своему советскому коллеге предложение завершить холодную войну и, таким образом, раскол Европы. В обмен на это он взял на себя обязательство уважать интересы безопасности СССР и развивать экономическое сотрудничество. Эта речь послужила сигналом для восточноевропейских стран. Складывалось отчетливое ощущение того, что этой речью начинается новая глава мировой истории. 10 сентября 1989 года Венгрия стала первой страной, поднявшей «железный занавес». 9 ноября 1989 года рухнула Берлинская стена. Советский Союз не препятствовал этому.
Благодарность не является политической категорией, однако многие граждане СССР ожидали от Запада именно благодарности или, по меньшей мере, некого подобия этого чувства. Сегодня они чувствуют себя преданными – ведь в 1989 году они хотели сообща построить «Европейский дом».
Советский Союз содрогнулся
Когда в 1989 году в Мюнхене мы беседовали с Михаилом Горбачевым, у нас появилось чувство, что, несмотря на нападки и критику, которые по сей день высказываются в его адрес на его Родине, он гордится своими достижениями. Возможно, однако, это метод самозащиты. Потому что распада СССР, который последовал за историческим разворотом Восточной Европы и позднее был охарактеризован Владимиром Путиным как «крупнейшая геополитическая катастрофа XX столетия», он никогда не желал. В свое время он надеялся сделать Советский Союз лучше, превратив его в социал-демократическое государство. Однако предоставление политических свобод в системе с истощенной экономикой и развалившейся инфраструктурой невольно привело к хаосу и концу диктатуры. По сравнению с другими советскими правителями с точки зрения коммунистической диктатуры Горбачев был слабым партийным руководителем. Китайские коммунисты выбрали иной путь. Они основательно реформировали свою экономику, но не позволили поставить под сомнение монополию Коммунистической партии на политическую власть в их стране.