Ближайшая роща секвойных дубов находилась в двух днях пути от университета. Гоня лошадей сквозь метель по наезженному тракту и меняя их каждый час на почтовых станциях, Стана и Радко добрались до неё за один день и даже до вечерней темноты. На опушке все жёлуди были подметены подчистую, снег перерыт, так что пришлось идти вглубь леса. И уже в ночной темноте в свете магических светильников лазить на деревья и шарить под снегом в поисках желудей.

   Магия светильников и привлёкла анчуток.

   Худющие сморщенные уродцы с ножками-палками и руками-ветками, ростом с человека и с головой размером с крупное яблоко подкрались неслышно, а в темноте и незаметно. Если бы не привычка Радко в любых условиях контролировать пространство вокруг себя, Стана и не заметила бы их до того, как они оказались рядом с ней. Она вздрогнула, когда Радко внезапно выпрямился, резко выхватил из ножен меч, сделал несколько больших шагов в темноту и рубанул там мечом. Тишину зимнего леса, нарушаемую лишь воем метели над кронами, пронзил невыносимый визг-писк.

   К ним кинулось сразу с десяток анчуток. Стана, бросив мешок и жёлуди, живо вскарабкалась на нижнюю ветку ближайшего дуба, улеглась на ней, держась за неё одной рукой, а второй вынув из ножен свой меч. Анчутки по деревьям лазили, но не так хорошо, как кошки или белки, и поэтому пока они долезли бы до неё, она успела бы их если не зарубить, то хотя бы поотрезать им верхние конечности-ветки.

   Бой длился недолго. Когда он закончился и Стана слезла с дерева, они насчитали двенадцать уродливых сморщенных трупов, двум из которых Стана поотрезала руки, а добил их уже Радко.

   Набрав два мешка желудей, Стана решила, что ничего не случится, если они с Радко вернутся к страдающим от зубной боли студентам на час позже, и повырезала из анчуткиных голов крошечный, размером со сливу, мозг. Она собрала бы и кости, но на них очистку уйдут сутки, и такого промедления студенты ей не простят. А когда мозг был упакован в вощёный бумажный пакет, ей в голову пришла ещё одна мысль.

   - Здесь анчутки, - сказала она Радко. - Рядом с анчутками часто живут окимару. Ты можешь попробовать разбудить их?

   Радко посмотрел на неё без уверенности:

   - Я маг слабый, и ментальную волну могу выдать очень слабую.

   - Попробовать-то можно, - она уложила пакет в поясную сумку.

   Силовая волна не понадобилась: Радко сначала попробовал нащупать окимару поисковым заклинанием и уловил три слабых отголоска - норы окимару находились в корнях этого дуба, а бой с анчутками и их ментальные всплески, видимо, разбудили их. Двоих окимару Стана выковыряла из нор, третий, похоже, ушёл глубже, и чтобы достать его, нужно было долбить замёрзшую землю, а на это ушло бы время. Поэтому они не стали преследовать нечистика, нагрузились мешками с желудями и двумя игольчатыми трупиками и двинулись к опушке.

   До университета, уставшие и замёрзшие, они доскакали к утру, так же меняя лошадей на каждой почтовой станции. Студенты, мучимые зубной болью, смотрели на них, как на спасителей человечества. Стана отдала жёлуди алхимикам, а потом, преодолевая усталость, пошла к своему учителю, с которым она придумывала способ поимки окимару зимой, и предложила купить у неё по базовой цене трупик окимару - снять с него шкурку и тем более извлечь иглы сил уже не было. Старый учитель оценил её замысел, купил у неё тушку по двойной цене, и она поплелась домой спать.

   Вечером, проснувшись, Стана полюбовалась на счастливые рожи студентов, у которых больше ничего не болело, довольную рожу Радко, который продал своего окимару Александру по тройной цене, и обиженно-раздосадованную рожу Александра, когда он узнал, что свою тушку она уже продала. Правда, после уговоров она всё же раскололась и призналась, кому именно.

   Утром посыльный принёс ей записку от учителя, в которой тот написал, что продал иглы Александру по четырёхкратной цене, а заодно прислал ей в подарок мешочек вкусного хиндустанского чаю.

   А днём главный алхимик пришёл к ней в покои и рассказал, что нашёл в городе алхимика, с седмицу назад продавшего горсть желудей секвойного дуба. Судя по описанию, покупателем был Александр.

   - Он отрицает, конечно, что покупал секвойные жёлуди, - добавил главный алхимик. - Но его лаборатория находится рядом с тренировочной площадкой. И в тот вечер свет в ней горел.

   - А его лабораторные журналы не смотрели? - уточнила Стана, доставая вторую чашку и разливая по ним свежезаваренный хиндустанский чай.

   - Декан заставил показать и журнал, и лабораторию, - он принюхался к запаху чая и с удовольствием зажмурился. - Но там всё было чисто, ни следов секвойных жёлудей или каких-нибудь неучтённых ингредиентов, в журналах они тоже не упоминались, а последний опыт в тот вечер ставился на основе трёх безобидных ингредиентов.

   Они посмотрели друг на друга.

   Времени подчистить следы преступления или, скорее, зная Александра, безалаберности у него было много. За массовое отравление студентов по головке не погладят даже ненаследного барона и перспективного учёного, вот он и подчистил за собой. А так смертей нет, непоправимых последствий для здоровья тоже нет - и ему спустят с рук.

   - Что он там такое исследует? - риторически поинтересовалась Стана, выставляя на стол сахарницу и блюдце с печеньем, купленным сегодня в лавке у пекаря.

   Главный алхимик заговорщицки усмехнулся.

   - Он, конечно, не говорит, - признался он, - но я думаю, что знаю... Если не трудно, Станичка, сходи ко мне в комнаты, там в прихожей на столике лежит папка. Будь добра, принеси её.

   Подгоняемая любопытством, Стана принесла ему папку. Главный алхимик открыл ее, покопался в бумагах, достал одну и протянул Стане:

   - Скажешь ли ты, что это?

   Она посмотрела на бумагу. Она была плотно исписана мелким убористым почерком и представляла собой список из пятидесяти трёх ингредиентов, абсолютно разных по своим свойствам и частоте встречаемости. Напротив каждого ингредиента была пометка, какие операции с ним проводить.

   - Это было в журнале Штефена Иштвицы, - вспомнила она, пробежавшись глазами по ингредиентам и действиям с ними. - Не всё, но вот...