Бросившись навстречу злорадно скалившемуся Саркозу, хетай-ра сумела отвести его первый удар, не сломав при этом не предназначенный для дуэли кухонный нож. От второго замаха она увернулась, поднырнув под левую сторону старейшины и жестко хватая его за кисть. Третье движение он уже не успел сделать - Лантея выпрямилась за спиной у своего противника, с садистским удовольствием заламывая ему свободную руку практически до самого затылка и приставляя к горлу свое такое простое, но на удивление смертоносное оружие.

   - Брось меч! - прорычала разгоряченная схваткой девушка на ухо окаменевшему Саркозу. - Аш! Отбери у него железку! Живо!

   Едва перебирая ногами от страха, профессор метнулся в сторону коменданта и хлестким ударом по сжатой ладони выбил у него из рук гладиус. Короткий меч со звоном упал на мостовую, и Ашарх мгновенно его поднял, не желая лишать себя возможности так хорошо вооружиться.

   - А теперь слушай меня внимательно! - плотнее прижимая лезвие ножа к кадыку коменданта, прошипела Лантея. - Ты, гнойный чирей с задницы Залмара, сейчас прикажешь своим стрелкам опустить оружие и выпустить нас с площади! Ты понял?!

   - Я вырву твой грязный язык!..

   Саркоз попытался двинуться, но профессор мгновенно направил отобранный меч ему прямо под дых и пощекотал кожу острием.

   - Ты, мразь, сейчас находишься на волоске от смерти! Я вспорю твою глотку до самых позвонков, если ты еще раз откроешь рот! - пообещала хетай-ра. - Быстро приказывай своим людям уйти с нашего пути!

   - Залмар покарает тебя... - начал было вновь старейшина, но Лантея с наслаждением медленно провела ножом по его горлу, легко вспарывая верхний слой кожи и пуская немного крови. - Я... Я... Отвести людей! Опустить оружие и отступить! Немедленно! Выполнять приказ!

   Крик Саркоза разнесся по опустевшей площади. Песчаная завеса, сотворенная девушкой, неторопливо опала, и глазам путников предстали два отряда, наскоро забаррикадировавших один из выходов на соседнюю улицу пустыми бочками и распряженной телегой. Арбалетчики, опустив взведенное оружие, с недоумением вглядывались в центр площади из своего укрытия, а вдоль стены одного из зданий расположился отряд мечников, все как один, державших ладони на рукоятях мечей.

   - Пусть нас пропустят! Прикажи расчистить дорогу. Мы уйдем, и тогда никто больше не пострадает, - крикнул профессор, не выпуская из рук гладиус и вглядываясь в заслон из телеги.

   - Идиоты. Даже если вам удастся сейчас уйти, то мои следопыты отыщут вас в этих горах за несколько часов. Вам некуда бежать с Мавларского хребта. Это мой край!

   - Аритхол может легко лишиться своего коменданта, если ты будешь много болтать.

   Лантея грубо развернула своего пленника в сторону воинов и сильнее заломила Саркозу руку, сжимая его кисть до хруста. Судя по тому, как старейшина сжался и поморщился, наркотический дурман постепенно отступал, возвращая чувствительность. А это значило, что скоро глубокая рана на животе начала бы доставлять коменданту нестерпимую боль, из-за которой он мог отключиться. Следовало скорее уходить с площади, чтобы не пришлось тащить на себе тело Саркоза.

   - Освободить дорогу! Исполнять!

   Общинники принялись откатывать пустые бочки и общими усилиями сдвигать скрипучую старую телегу. Через минуту проход был свободен, и воины, с тревогой наблюдавшие на своим истекавшим кровью командиром, отступили с дороги.

   - Иди вперед. И не дергайся, - прошипела хетай-ра.

   - Никому не стрелять! Убрать оружие!

   Едва дотягивавшаяся до горла старейшины Лантея подтолкнула своего пленника в спину, вынуждая его двинуться в сторону выхода с площади. Профессор ступал рядом, ни на шаг не отходя от своей спутницы и на всякий случай выставив перед собой меч. Но нападать никто и не хотел. Общинники послушно исполняли приказ, выстроившись вдоль стен домов. Как только пара с заложником преодолела разобранные баррикады, Саркоз страдальчески захрипел, хватаясь свободной рукой за рану на животе. Сквозь его пальцы сочилась темная густая кровь.

   - Шевелись быстрее. И молись своему богу, чтобы ты не сдох до того, как мы покинем город. Иначе нам придется вырезать половину твоей общины, чтобы пробиться наружу, - угрожающе прошептала Лантея, напряженно оглядываясь по сторонам.

   - Возле крепости я видел спуск к горной реке. За ней начинаются тропы, ведущие на юг, - едва слышно проговорил Ашарх своей спутнице.

   - Веди скорее.

   Профессор шагнул вперед, показывая нужное направление. Они торопливо спускались по улице до самого поворота к крепостным воротам, постоянно ощущая на себе десятки взглядов. Из всех окон, дверей и переулков на троицу смотрели бледные лица общинников. Некоторые фанатики незримыми призраками следовали за беглецами с самой площади.

   - Пощадите, во имя Залмара, - шептали люди.

   Где-то позади медленно и неотступно двигались отряды воинов, готовых в любое мгновение броситься на помощь своему коменданту и убить чужаков, дерзнувших ранить Саркоза и взять его в заложники.

   Спуск к широкой горной реке действительно оказался там, где Ашарх его видел в последний раз, когда его вели к крепости после праздника Очищения. Выдолбленные в камне грубые ступени темной полосой уходили к самому подножию скалы, на которой располагался город. По ним Лантея спускалась с величайшей осторожностью, ни на секунду не ослабляя хватку ножа. Она чувствовала, что даже несмотря на жгучую боль, комендант только и ждал момента, чтобы вырваться и отомстить своим обидчикам.

   Профессор постоянно обеспокоенно оглядывался: целая толпа людей шла за ними по следам, алчно наблюдая за каждым шагом. И стоило Ашарху отвернуться, как преследователи мгновенно сокращали расстояние, незаметно подвигаясь все ближе и ближе. Когда крутой косогор наконец закончился и лестница привела троицу на галечный берег, то, казалось, прошла вечность. Саркоз уже еле двигался, он не отпускал руку от своего бока и явственно начал подволакивать ногу от боли. Лицо его стало неестественно бледным, а дыхание - прерывистым и тяжелым.

   - Река вроде неглубокая. Перейдем вброд, - скомандовала Лантея, первой шагнув в ледяную воду вместе со своим заложником. Вода мгновенно окрасилась в красный цвет от крови, стекавшей по тунике коменданта.