– Она не была моей девушкой!

– Ну да… Или же, может быть, пусть она не была вашей девушкой, вы были ей многим обязаны, а Кампф сделал ей грязное предложение… или угрожал чем-то, и она хотела от него избавиться, и вы ей помогли. Или еще проще. У Кампфа могло быть что-то на вас.

Он откинул назад голову и посмотрел на меня будто сверху вниз.

– Вы сели не в тот вагончик, – заключил он. – Вам следует идти на ТВ и писать сценарии.

Я провел с ним еще несколько минут, выжав все, на что мог надеяться в тех обстоятельствах. Поскольку я не мешал ему думать, будто состою на жалованье у города, то не мог убеждать его прогуляться к Вулфу. К тому же нужно было зайти еще в два места, и в любую минуту меня мог остановить телефонный звонок или курьер от коллег из управления. Единственное, что я точно выяснил про Джерома Эланда, – это что ему не приходит в голову пытаться отвести подозрения от себя, наводя тень на соседей. Он понятия не имел, кто убил беднягу Фила. Когда я уходил, он встал, но позволил мне самостоятельно дойти до двери и открыть ее.

Я спустился на второй этаж, постучал к Мигану и стал ждать. Когда я собрался постучать кулаком погромче, в квартире послышались шаги, и дверь открылась. Миган по-прежнему был без пиджака и не причесан.

– В чем дело? – вопросил он.

– Вернулся, – сказал я твердо, но не нахально, – чтобы задать кое-какие вопросы. Вы не возражаете?

– Вы прекрасно знаете, что возражаю.

– Разумеется. Мистер Таленто вызван в окружную прокуратуру. Наша беседа, возможно, избавит вас от такой необходимости.

Он отступил в сторону и пропустил меня внутрь. Комната была того же размера и формы, что и у Эланда, и мебель, хотя и другая, была не лучше. У стены стоял кособокий стол. Вероятно, тот самый, который так и не отремонтировали для Джуэл Джонс. Я сел на стул у этого стола, Миган сел на другой и, нахмурившись, уставился на меня.

– Мы уже с вами встречались? – полюбопытствовал он.

– Разумеется, мы к вам заходили с собакой.

– Я имею в виду раньше. Разве не вы были вчера у Ниро Вулфа?

– Я.

– Каким образом?

Я поднял брови:

– Не перебарщиваете ли вы, мистер Миган? Я здесь, чтобы задавать вопросы, а не отвечать. Я был у Вулфа по делу. Я там бываю часто. Теперь…

– Высокомерный жирный недоумок!

– Возможно, вы в чем-то правы. Высокомерный, безусловно. Теперь к делу. – Я достал блокнот и карандаш. – Вы въехали в эту квартиру девять дней назад. Пожалуйста, расскажите, как именно вы ее нашли.

Он сверкнул на меня глазами:

– Я рассказывал это уже минимум три раза.

– Знаю. Это обычная процедура. Я не намерен ловить вас на мелких неточностях, но вы могли упустить что-то важное. Просто представьте, что я ничего не знаю. Давайте!

– Бог ты мой…

Он наклонил голову, поджал губы. Наверное, обычно он выглядел неплохо, светловолосый, сероглазый, с худым длинным лицом, но сейчас, после целой ночи – или большей ее части – с людьми из убойного отдела и окружной прокуратуры, он оставлял ужасное впечатление, особенно глаза, покрасневшие и опухшие.

Он поднял голову:

– Я профессиональный фотограф… Был им в Питтсбурге. Два года назад я женился на девушке по имени Маргарет Райан. Через семь месяцев она от меня ушла. Я не знал, сама или к кому-то. Просто взяла и ушла. Из Питтсбурга она уехала – во всяком случае, там я ее не нашел, и ее семья ничего о ней не знала. Месяцев через пять, то есть примерно год назад, мой давний знакомый, который не раз заказывал мне работу, съездил в Нью-Йорк, а потом сказал, что был там в клубе и видел ее с каким-то мужчиной. Он к ней подошел и заговорил, но она заявила, что он ошибся. Он не поверил. Я приехал в Нью-Йорк и неделю искал ее, но так и не нашел. В полицию не заявлял, потому что не захотел. Вам требуется причина получше, а у меня какая есть.

– Это я пропущу. – Я делал пометки в блокноте. – Дальше.

– Две недели назад, в Питтсбурге, я пошел на выставку в институт. Там была одна картина – холст, масло. Большая. Называлась: «Три молодые кобылицы на пастбище». На ней – комната и три женщины. Одна лежит на диване, а две на полу на ковре. Все едят яблоки. Та, что на диване, – моя жена. Я узнал ее, как только увидел, а когда рассмотрел, сомнений никаких не осталось. Я абсолютно уверен.

– Значит, так и есть, – сказал я. – Как вы поступили?

– Картина была подписана неразборчиво, вроде как «Черри», но я нашел его имя в каталоге. Росс Чаффи. Я сходил в канцелярию института и навел справки. Мне сказали, что он живет, кажется, в Нью-Йорке. Мне нужно было закончить заказ, это заняло несколько дней, а потом я приехал в Нью-Йорк. Адрес я нашел сразу, Росс Чаффи значится в телефонном справочнике. Я пришел к нему в мастерскую – сюда, в этот дом. Сказал, что мне понравилась одна его модель, та, которая на диване, и я хотел бы использовать этот образ для фотографий, которые я задумал. Однако он ответил, что его мнение о фотографии как об искусстве таково, что он не желает делиться моделями, после чего попытался меня выставить, и я рассказал все как есть. Всю историю. Тогда он сменил тон. Посочувствовал мне и сказал, что был бы рад помочь, если бы мог, но картине этой год с лишним, а он с тех пор много написал и вряд ли вспомнит, кто это. – Миган замолчал, и я поднял на него глаза от блокнота. – Говорю еще раз, – произнес он с вызовом, – я ему не поверил.

– Сколько хотите. Вы рассказываете, не я.

– Повторяю, это было вранье. Это фотограф может нащелкать за год сотню моделей и забыть, кого как зовут, но не художник. И не такая это картина. Я повел себя немного бестактно, за что потом извинился. Он сказал, что, возможно, вспомнит, и попросил меня позвонить ему на следующий день. Но я не позвонил, а пришел, а он сказал, что не вспомнил и вряд ли когда-нибудь вспомнит. На этот раз я вел себя прилично. При входе в дом я заметил объявление, что сдается квартира с мебелью, и, когда вышел от Чаффи, нашел управляющего, договорился о найме, потом съездил в отель за вещами, после чего поселился здесь. Черт возьми, я же знал, что его моделью была моя жена, и знал, что теперь могу ее найти! Мне хотелось быть как можно ближе к Чаффи и ко всем, кто к нему приходит.

Мне тоже кое-чего хотелось. Например, спросить, нет ли у него фотографии жены, и взглянуть на нее хотя бы одним глазком, но, конечно, не рискнул, так как он уже либо отдал ее копам, либо отказался отдать, либо сказал, что нет. Потому я лишь спросил:

– Добились ли вы чего-нибудь?

– Не особенно. Попытался подружиться с Чаффи, но он не очень-то шел навстречу. Познакомился с двумя другими жильцами, с Таленто и Эландом, но это совсем ни к чему не привело. Потом решил обратиться за помощью к специалисту и тогда съездил к Ниро Вулфу. Вы там были и знаете, чем закончилось. Пузырь раздутый.

– У него раздутое эго, – кивнул я. – Чего вы от него хотели?

– Я уже говорил.

– Скажите еще раз.

– Я попросил его поставить жучок в телефон Чаффи и прослушивать разговоры.

– Это незаконно, – сурово сказал я.

– Ладно, я же ничего не сделал.

Я перелистнул в блокноте страницу:

– Вернемся немного назад. За эту неделю кого, не считая соседей, вы видели с Чаффи?

– Видел двоих, как уже говорил. Один раз у него в мастерской, молодую женщину, модель… имени не помню. Другой – там же в мастерской – мужчину, который, как сказал Чаффи, покупает его картины. Того звали Бронштейн.

– Вы забыли упомянуть Филипа Кампфа.

Миган бухнул на стол кулак и подался вперед:

– Нет, не забыл. Я никогда его не видел и о нем не слышал.

– Что бы вы сказали, если бы я сказал, что вас с ним видели?

– Сказал бы, что вы наглый лжец! – Его красные глаза покраснели еще больше. – Будто мне мало своих неприятностей, так еще вы привязались с убийством человека, о котором я вообще ничего не знаю! Привели мне собаку, чтобы я ее погладил. Бог ты мой!

– Да, вам не повезло, мистер Миган, – кивнул я. – Вы не первый человек, чьи планы вдруг рушатся из-за чьего-то убийства. – Я закрыл блокнот и убрал в карман. – Советую вам найти способ решить свои проблемы без прослушки чужих телефонов. – Я встал. – Пожалуйста, не уезжайте из города. Вы можете понадобиться полиции.