Киваю, зачем-то отмечая про себя, что ей, наверное, лет 18. Хотя… мне мои 21 тоже не дашь, максимум — 16.

Поднимаемся к квартире. Пока копаюсь с ключами, девушка что-то щебечет позади. Наконец открываю дверь, встречая у порога Мару, которая заприметив незнакомку вдруг бросилась наутёк.

— Сейчас принесу воды.. — А можно я у вас посижу, Кать, пока бабушка не придет? Не спускаться же вниз, а то вдруг снова тонус..

Киваю, скидывая кроссовки. Уже восемь вечера, надеюсь, что с Лесей там всё хорошо. Может, Равилю позвонить? Спросить, как она? Девушка идёт следом на кухню.

— Юля, — Решаюсь назвать по имени. — Чай или кофе? — Чай, кофе же мне нельзя.. — Ой, извини. — Включаю плиту, проверяю чайник на наличие воды.

Замечаю за спиной какой-то странный едва уловимый звук… словно щелчок затвора камеры, но когда оборачиваюсь встречаюсь только с Юлиной улыбкой.

— А хотите я вам расскажу свою историю? Думаю, вам будет интересно. — Юль, я не очень люблю лезть в чужую.. — Мне скоро восемнадцать. — Пригвоздила девушка к месту, начиная вываливать на меня ушат того, чего я и не просила. — Юль.. — А отец ребёночка он… Я его так люблю. Столько лет, но он встретил какую-то дурочку, и вот теперь я тут. Знаешь, — Переходит на ты. — Нет никакой бабушки.

Стараюсь не дёрнуть бровью, подсознательно нащупав столешницу позади.

— Кать, хочешь знать, кто она? — Нет. — Это ты. Брось его, слышишь? Брось. У него есть я. И только я.

Это напоминает какой-то балаган или бред сумасшедшего. Но всё же решаюсь не рассмеяться и дослушать, не выставив тут же Юлю за дверь.

Девушка же поверила в то, что я вся прямо пала у её ног, продолжила петь о беременности, Равиле, их счастье и подобном.

— Он даже к тебе не торопится, видишь? — Роняет она, довольно ухмыляясь. — Уже двадцать минут прошло, как я фотку скинула, мог бы и приехать, если бы волновался за тебя. Ясно? Ты ему не нужна. Ему вообще такие как ты не нравятся.

Сцепляю руки на груди, едва прищурившись.

— И как давно вы вместе? — Два года. И у нас всё серьёзно, видишь? — Вижу, конечно, Юль. Только будь добра, покинь мой дом. — Нет, я его дождусь, ясно? — Девчушка слишком вспылила, резко вскочив из-за стола. — Хорошо, пусть будет так. — Тебе смешно? — В её глазах явный юношеский максимализм горит под гнетом уверенности в своей правоте. — Нет, Юль, я очень расстроена. И как, родители? Одобряют? — Конечно! — Как вам повезло.

Эх, Равиль-Равиль, как тебе повезло.. 

Рав.

— Не бойтесь, папаша, у неё просто нерв защемило. Это точно не яичник, с ребенком все хорошо. Уже лучше, верно? — Врач обращается к наконец розовеющей Лесе. Та кивает, подтверждая улучшающееся состояние. — Девушка… Олеся Сабировна, такое бывает, да и у вас сейчас нагрузка большая, не переживайте. Было бы что-то не так, вы бы сейчас не улыбались.

Провожаю скорую, заодно выпуская Сансу из туалета. И пусть хоть десять раз она «послушная», но бригада отказывалась заходит в квартиру, только заслышав лай за дверью.

— Лесь, как ты меня напугала… Что за пацан там у тебя такой.. — Ой, обезьянка, не начинай, только полегчало. — Убирает смартфон на столик, снова ложась на диван. — Ты же видел, даже разогнуться не могла..

— Никита скоро? — Да, уже заехал в город. — Вот и хорошо.

Закрыла глаза, положив ладони на живот. Рыжие локоны стекли по подушке.

— Спасибо, что приехал. Извини, если отвлекла.

Чтобы примадонна извинилась — не, такого я даже не помню.

— Всё хорошо, Лесь. Ты всё правильно сделала.

Со стороны прихожей раздался звук клацанья двери, Санса устремилась на встречу хозяину, а тот буквально через мгновение залетел в комнату, кивнул мне и тут же упал к дивану, поцеловав в лоб свою бестию.

— Скорую встретил внизу, всё рассказали. Перепугалась?

Леся кивнула, притягивая его к себе. Так… пора домой. Где там мое сокровище? Надо ей написать, что все в порядке. А то поди заволновалась. О, похоже смартфон оставил где-то…Дрожь прошибает пальцы, взгляд снова попытался сконцентрироваться на экране. Лишь одно сообщение с одной единственной фотографией 37 минут назад, которое я почти отправил в мусорку… но… это наша салфетница. И обои позади эти чёртовы из Катиной квартиры.

«Убирайся оттуда» — Строчат пальцы сами по себе. А следом «Если ты что-то ей сделаешь..» тогда что? Колонией припугнуть? Или чем?

Как на зло по дороге собираю все возможные пробки. Впервые в жизни молюсь всем богам, стараясь глушить в себе норадреналин, с новой силой растекающийся по венам, рождающий страх. Дикий страх, что эта чокнутая что-то ей сделает. Лишит меня всего.

Набираю Катю раз за разом, но телефон так и не отвечает. Стараюсь не накручивать себя, только руки нервно колотят руль, стоит хоть ненадолго встать за кем-то.

— Да твою мать, как так-то. Блин, пожалуйста, не трогай её.

Бросаю машину на аварийке, долетаю до калитки, не слушающимися пальцами ввожу долбанный пароль. Вспоминаю про ключи только у домофона, мигом нажимая на цифры нашей квартиры.

Гудок… за гудком… Вдруг обрывается, разнося по улице звук открывания двери. Сметаю пролет за пролётом, накручивая себя все больше и больше.

Кто нажал на кнопку!? Кто сейчас взял трубку? Только бы она. Только бы она, пожалуйста, Господи, помоги.

Дёргаю за ручку, влетая внутрь. Замечаю под ногами чужие балетки и чуть ли не ору, в последний миг замкнув губы. Страх перетекает в лютую злость, ярость, ненависть, застилающую глаза. Иду на шум чужого голоса, но вдруг замираю, услышав своё. Спокойное… родное.

Вхожу на кухню, хватая с холодильника первую попавшуюся тряпку, накручиваю ту на кисть, направляясь к поехавшей. Слух наконец проясняется.

— Равиль… — Катя. — Подожди, стой.

Ненормальная меняется в лице, верно считав все царившее мысли в моей голове. Вжимается в стену, пока кулак сжимается сам по себе.

— Убирайся отсюда, даю последний шанс. — Иссушенное горло выдало только сухой низкий рык. — Но я люблю тебя. — Эта дура тут же тянется в мою сторону, перестав бояться.

Осматриваю Катю, что взглядом просит успокоиться. Да с чего бы?

— Убирайся. — Но я.. — Девочка беременна. — Заканчивает Катя, одарив нас совершенно непонятным взглядом. — Явно не от меня.

Эта вмешивается. — Но, пожалуйста… что ты в ней нашел, а?

Делаю последний шаг, выкидываю кулак прямиком в столешницу, смягчая удар тряпкой. Заноза вздрагивает от глухого звука, начиная белеть. Выдыхаю..

— Ты выдумала себе образ идеального героя, но это, твою мать, не я. Не порти мне жизнь, слышишь? Найди себе кого-то другого, Юль. — Нет, нет, нет, ты… два года ты… ты… ты мне позволял. — По щекам вдруг полились слезы, губы задрожали, а взгляд так и не оторвался от неубранной со стола руки. — Убирайся, слышишь? Просто забудь. Поступи куда-нибудь, найди себе новую цель, слышишь? Убирайся.

Слезы не трогают, только Катя зачем-то протянула салфетки. Поймал её руку, пока она норовила исчезнуть. Не понимаю, что сейчас в её голове. Не понимаю..

Она смотрит открыто, едва улыбаясь в ответ, заставляя облегчённо выдохнуть и забыть, что позади нас ревёт и прощается с первой одержимостью глупая девочка семнадцати лет.

— Кать, Господи.. — Помолчи. — Обрывает солнце, шагнув ко мне. — Всё в порядке.

Ничего не в порядке… совершенно ничего. Юля растворилась, еле ступая по коридору. Это безумие, кажется, подходит к концу. Даже вспоминаю про забытую машину на аварийке под нашими окнами, в багажнике которой так и лежит символ совместной жизни.

— Как Леся? — Выдыхает в мое плечо. — Просто нерв защемило. — Теряюсь в запахе, что давно стал любимым. — Все хорошо. Кать, это.. — Я сразу поняла… ты бы не стал. — Зачем ты её пустила? — Это случайность. — Не доверяй каждому встречному, прошу тебя. — Слова теряются вместе со мной. — Слишком длинный день, да?

Киваю, не понимая, зачем шаг за шагом Катя тянет в комнату, по пути погасив свет на кухне. Квартира погружается в темноту, лишь уличные фонари едва проникают сквозь тюль.