Зеленый – мой любимый цвет

Эта осень не принесла с собой ничего, кроме раздражения, безумной апатии и желания утопиться, что я бы несомненно сделал, если бы не пришлось с самого утра тащиться на стажировку. Крупная компания, адекватный начальник и постоянный клиентопоток – чего ещё можно желать, если мечтаешь побыстрее заработать на свою мечту? Да вроде бы и нечего пожелать, но что делать, если и мечты-то никакой нет?

– Артемьев, проснись!

Есть только через чур жизнерадостный коллега, он же наставник, который, судя по всему, сейчас мысленно где-то на море, а не в нашей серой и промозглой осенней глуши.

– Прием! Ау! Слышишь меня?

Еще немного, и он начнет маячить прямо перед носом. Вот неугомонный.

Отлипаю от монитора, вытаскиваю из уха наушник, в котором по сути уже полчаса как ничего не играет, медленно поворачиваю голову в сторону Павла Регошина. И чуть не блюю, увидев его никак не сочетающуюся с погодой за окном улыбку. Я даже слабую пародию на нее сейчас выдавить не смогу, поэтому только едва приподнимаю уголок рта и взглядом спрашиваю: «Чего тебе?»

С Пашей, несмотря на то, что он мой наставник, знакомы мы были еще со школы. Потом универ, где мы отучились на одной специальности, а потом, как это бывает, разошедшиеся дорожки. Я пытался свалить из нашего городка, но в итоге вернулся и попал под крылышко товарища. И это тоже отчасти бесило.

– Ты чего, как сонная тетеря? Слишком хорошо провел ночь? – даже подмигнул, намекая на то, что так и жаждет услышать что-то интересное.

– Ага, в объятиях травяного отвара, – бурчу я в ответ, громко зевая, – спасаясь сначала от бессонницы, а потом от кошмаров.

На мгновение на лице Паши появляется сочувствующая гримаса, но ее тут же снова смывает до боли жизнерадостная улыбка. Принимает он что-то, что ли? Парень открывает рот, но я совершенно не понимаю и не слышу, что он говорит, проваливаясь в свой кошмар.

Уже который месяц почти каждую ночь меня встречает темный лес. Здесь до жути холодно, и не спасает даже зимняя куртка, совершенно не сочетаемая с осенней погодой. Холод словно находит лазейки и добирается до самых потаенных участков кожи, минуя преграду из одежды и вызывая стаю далеко не самых приятных мурашек. Вокруг – ни души, и чувство одиночества скребет так сильно, что хочется истошно завопить, лишь бы заполнить эту пустоту внутри и вокруг.

Но закричать успевает кто-то другой. Резкий, пронзительный вопль, смахивающий на призыв о помощи и принадлежащий явно какой-то девушке вырывает меня из оцепенения, и я срываюсь с места, совершенно не понимая, куда бегу. Просто знаю, что мне нужно срочно к воде, и в голове каким-то смутным воспоминанием всплывает, что неподалеку есть озеро.

Не знаю, сколько бегу, но крик девушки успевает полностью поглотить меня, и я становлюсь его частью, переживая тот же страх и ту же панику, что, по всей видимости, испытывает она. Холодный пот стекает по спине, и я ощущаю эти мерзкие, противные капли, оставляющие после себя ледяные дорожки, но все равно продолжаю бежать.

И вдруг резко останавливаюсь, оказавшись прямо на берегу озера, в толще плотного тумана, из-за которого мне совсем не видно, что происходит впереди. Только слышен этот пронзительный и теперь оглушающий вопль, что разносится по водной глади. Теперь удается разобрать слова: —«Спаси! Помоги мне! Вызволи!».

Но вместо того, чтобы спасать, помогать и вызволять, стою истуканом, продолжая смотреть куда-то вперед. Туда, где, как мне кажется, находится она. Ноги совершенно не слушаются, и ко мне возвращается то чувство одиночества, от которого я так стремительно бежал несколько мгновений назад.

Туман постепенно рассеивается, пока я продолжаю играть роль наблюдателя в этом кошмаре. Перед мной открывается прекрасный и в то же время мрачный вид на прозрачное озеро, окрашенное в рубиновые тона – напоминание о том, что вот-вот начнет подниматься солнце.

Но я совсем не обращаю внимания на то, что происходит вокруг. Мой взгляд сосредоточился на едва уловимом силуэте в центре озера. Кажется, именно моя ночная гостья была источником тумана, так как он струился по ее плавным изгибам и делал фигуру размытой, нереальной и невесомой. Как и крик, что уже давно превратился то ли в отчаянный тихий плач, то ли шепот. Пытаюсь сделать шаг в воду, но что-то в очередной раз меня останавливает. Силюсь издать хоть какой-то звук, позвать девушку, но изо рта не вырывается ни слова.

Молчу и щурюсь, наблюдая за тем, как туман рассеивается, и силуэт медленно растворяется в рассветных лучах. И как под конец, когда туманная дымка почти исчезает, незнакомка открывает глаза, и на меня смотрят два ярких малахита, в которых плещется тот же самый пробирающий до дрожи крик: «Помоги!»

– Артемьев, выйди из сумрака, – возвращает меня в реальность Регошин.

Точно, он же что-то мне втирать пытался.

Хочется осадить друга и сказать, чтобы все-таки звал меня по имени. Но вовремя себя останавливаю. Стажировка требовала послушания, а другого варианта, куда можно было бы устроиться, у меня пока не было. Нужно перетерпеть, пока есть силы. Поэтому снова дергаю уголком губ, пытаясь показать улыбку и радушное настроение:

– Ты что-то хотел?

– Говорю, развлечься надо, отдохнуть Тебе-то уж точно, – Пашка придвигается ближе, и мои ноздри буквально закладывает от слишком сильного аромата, – вон какой хмурый ходишь последние дни.

– И что ты предлагаешь?

– На выходные на дачу ко мне, недавно с женой купили. Заодно обмоем.

Я усмехнулся.

– А до этого обмыть не удалось?

– Удалось, конечно, – не замечая иронии, отвечает Регошин, – но тут ты приехал, устроился. Давно не виделись, Сань, вот я и подумал…

– Хорошо, – бросаю, желая прервать уже этот разговор.

– Что?

Паша явно не верит своим ушам, ведь обычно я никуда не хожу. Разве что в редких исключениях. Но объяснять что-то я не собираюсь.

– Хорошо, поехали к тебе на дачу. Только адрес напиши и время, ко скольки подъезжать.

– Супер! – Паша хлопнул меня по плечу.

Тут же быстро написал на стикере адрес и отдал мне.

– Собираемся после обеда, утром все равно делать нечего.

Я кивнул и, вернув наушник на законное место, отвернулся к своему монитору, где уже несколько минут без дела мерцали графики и диаграммы. До выходных еще два дня, и нужно было хоть как-то отвлечь себя от кошмаров, что приходят почти каждую ночь. От зеленых глаз, что усиленно пытаются достучаться и молят о помощи.

За год, что я отсутствовал, город успел заметно разрастись. Многоэтажки постепенно добирались до дачных районов, расширяя границы и демонстрируя безвкусицу местных архитекторов во всей красе. Кооператив, адрес которого дал мне Паша, как раз расположился возле одного из современных жилых комплексов, и крохотные дачные домики обиженным скопом стояли, еще не прогнувшись под тяжестью застройки.

Я невольно усмехнулся, отмечая продуманность друга. Все-таки еще два года, и земля, которую купил Регошин, будет способна принести ему нехилое состояние.

И принесет. Вряд ли он вцепится зубами в этот небольшой дом, к которому я нарочито медленно подъехал, чтобы успеть осмотреться. Паша тут же выбежал навстречу, приоткрыл ворота, позволяя заехать внутрь на как раз пустующее место.

Дача оказалась обычной, без лишней вычурности, как это модно в последнее время. Но, судя по всему, использовать ее для выращивания полезной растительности друг не планировал. Вместо грядок – отличная зона отдыха с круглой беседкой, возле которой уже расположилась солидная компания.

Мангал и громкая музыка отлично дополняли атмосферу отдыха, и я даже немного расслабился, отстегивая ремень и заглушая мотор. Даже погода сегодня решила сделать исключение и подняла столбик термометра на несколько градусов.