И делает это.

Легким движением маленькой ручки, она запихивает что-то в карман и возвращается ко мне. Чарли сжимает губы, и ее глаза становятся огромными. Она пытается удержаться от смеха так же, как и я. Когда направляемся к выходу, я оборачиваюсь и вижу, что парень смотрит на нас. Он делает шаг вперед и останавливается. Черт, он знает. Он не поймал Чарли с поличным, поэтому не знает, что делать. Если он обвинит ее и ничего не найдет, это будет стоить ему работы. Он слишком долго ждал, а теперь уже слишком поздно.

Мы с Чарли вбегаем в двойные стеклянные двери, и она взрывается смехом.

— О, черт. Это было безумием!

Она достает из кармана украденную заколку и показывает мне. Я поднимаю ладонь над головой, и Чарли подпрыгивает, чтобы дать мне «пять». Она слишком низкая, я же привстаю на цыпочки и смеюсь. Такое нелепое зрелище.

— Что теперь? — спрашиваю я.

На лице Чарли появляется беспокойство.

— Мне пора домой. Моя бабушка будет волноваться. И о, черт. Ее машина. Нам нужно ехать.

— Да ладно тебе, мы в ударе, — прошу я. — Сделаем что-нибудь еще.

Чарли обхватывает себя руками.

— Нет, мне правда нужно идти. Я никогда не прогуливала школу и конечно, никогда ничего не крала. Тем более машину моей бабушки.

— Как я сказал, мы не украли ее машину. Мы позаимствовали ее.

— Да, Данте. С тобой весело, — Чарли кладет руки на бедра, знак того, что мне не следует испытывать судьбу, — но сейчас мне нужно идти домой.

— Ладно, давай отвезем тебя домой. Ключи.

Чарли бросает мне ключи, и я как-то ловлю ее ужасный бросок. Позволяю ей идти передо мной, когда думаю о том, что собираюсь делать. Я не знаю, почему колеблюсь. У меня нет на это времени. Десять дней. Это все, что у меня есть.

Смотрю на Чарли, щелкаю пальцами и вижу свет ее души. Такой яркий, невероятно яркий. Ставлю печать. Она прикрепляется к ее душе и остается там.

И, черт возьми, она обернулась в этот момент… и улыбнулась.

Глава 6

Бдительный взгляд

Я останавливаюсь перед домом Чарли и глушу двигатель ее бабушкиного «Линкольна» девяностых годов. Прямо сейчас, я хотел бы найти отель и отдохнуть. Но эта работа не с типичным графиком с девяти до пяти. Поэтому поворачиваюсь к Чарли, занятой уничтожением своих ногтей.

— Хочешь, я зайду ненадолго?

Она вынимает пальцы изо рта.

— Моей бабушки до сих пор нет дома, иначе она уже ждала бы нас на улице с ножом мясника.

«Хорошо».

— Это очень плохо. Где она?

— Ее подруга Айлин обычно приглашает на обед каждую пятницу. Вот почему ее не было здесь, когда мы приехали раньше.

— Твоя бабушка работает?

— Нет. Раньше она была косметологом. Она даже делала макияж для звезд кино, когда была моложе, но она больше не работает.

Я осматриваю большой белый дом перед нами с черными ставнями и красной дверью. Он не сравнится с домом моих родителей, но все равно, должно быть, стоит прилично. Полагаю, что сейчас, когда бабушка на пенсии, с деньгами стало трудно.

— Хочешь посмотреть, что моя бабушка припрятала в холодильнике? — спрашивает Чарли.

— Определенно.

Мы вылезаем из машины, но вместо того, чтобы идти в дом, Чарли идет по улице к усаженной деревьями площадке напротив ее дома.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Она достает из рюкзака завернутые в салфетку остатки школьного обеда.

— Эти еноты раньше лезли в наш мусор, но моя бабушка купила утяжеленные крышки, чтобы они не смогли залезть в баки. Это помогло, но мне их жалко, понимаешь? — Чарли бросает еду в сторону деревьев и направляется к дому. — Если моя бабушка узнает, что я кормлю их, она взбесится.

— Твой секрет — мой секрет.

«Тоже мне хиппи-чудачка».

Чарли отпирает входную дверь и заходит, но я останавливаюсь в дверях. Поворачиваюсь. Затем оборачиваюсь снова.

Я что-то чувствую. Нет, я что-то «ощущаю». И это уж точно не еноты.

На другой стороне улицы такой густой кустарник, что я не могу понять, есть ли кто-то там. Делаю несколько шагов вперед и прислушиваюсь. Ничего не слышу, но знаю, что это он.

Коллектор.

Ощущение не помогает мне узнать, сколько коллекторов рядом, но что-то говорит мне, что только один. Чувствуя себя идиотом, спрашиваю:

— Макс?

Ответа нет. Нас всего шестеро, но этот парень как тень. Почему этот чувак не раскрывает себя? Я знаю, что единственное, что может убить коллектора — это снять с него манжеты наручников, но сейчас мне хочется испробовать другие способы. Прокручиваю в голове всех коллекторов. Кроме меня и Макса, есть Патрик, Энтони, Кинкейд и Зак. Не могу понять, зачем одному из них преследовать меня. Они просто побоялись бы. Мало того, что ко мне прислушивается Босс, но я еще и тот, кто руководит их дальнейшим обучением. И нет в этом никакого секрета. Просто я — лучший.

Иду обратно к дому, все время оглядываясь через плечо. Когда добираюсь до двери, Чарли все еще там.

— Ничего, — говорю я, прежде чем она спрашивает. — Давай совершим набег на кухню.

Мы с Чарли находим три упаковки чипсов, банку артишоков, и две банки апельсиновой содовой. Пока едим, пытаюсь избавиться от ощущения, что коллектор рядом. Но не могу. Я не понимаю, кто это мог быть или зачем он пришел сюда.

Наблюдая за тем, как Чарли пьет газировку все, о чем могу думать: «почему Чарли?»

Нужно побыстрее закончить эту работу, и я знаю, как это сделать. От мысли об этом меня тошнит, но это сработает, и у меня нет выбора. Если другой коллектор втайне наблюдает, то пришло время тяжелой артиллерии. Хочу показать ему, как гладко я работаю.

— Эй, Чарли, — говорю я, забирая из ее руки содовую, и ставлю ее на стол. — Давай потусуемся в твоей комнате, — Девчонка распахивает глаза, но не протестует, когда я беру ее за руку. — Пойдем.

— Хочешь захватить чипсы и еще что-нибудь? Я пристрастилась к «Читос», но хочу, чтобы моя бабушка купила рифленые, понимаешь? Я всегда прошу ее, но… — Чарли идет на максимальной скорости. Она нервничает. И правильно делает. Сомневаюсь, что эта девушка хоть раз побывала на первой базе… или вообще была в игре.

Поднимаюсь по лестнице и открываю дверь в ее спальню. Розовый цвет режет глаза, когда вхожу в комнату. Хотя я уже видел ее комнату, я все еще не подготовлен к такой «интенсивности».

Сажусь на кровать и спихиваю парочку подушек на пол. Чарли не возражает и это удивляет меня. Девчонка достает из кармана украденную заколку и смотрит на нее, как будто у шпильки могут неожиданно прорасти зубы.

— Почему ты такая хмурая? — спрашиваю я своим обольстительным голосом.

Она проводит языком по внутренней стороне щеки и тихо говорит:

— Я хочу вернуть это.

— Нет, не хочешь.

— Хочу, — настаивает Чарли.

Сжимаю кулаки, совсем не довольный тем, что она разрушает атмосферу. Готовый оставить эту тему, протягиваю ладонь.

— Давай мне. Я верну.

Она передает заколку, как будто счастлива избавиться от нее. Засовываю ее в карман, где она и останется. Печать Чарли все равно никуда не денется. Нельзя же ограбить банк в один день, а на следующий вернуть деньги и рассчитывать на полное помилование. О, пожалуйста.

Чарли улыбается, думая, что избавилась от греха, берет фарфоровую статуэтку с подоконника и перебрасывает из руки в руку. То, как она это делает, кажется… небрежным.

— Одна из твоих любимых? — спрашиваю я, снова пытаясь начать игру.

— Что? — Чарли смотрит на меня, потом в свои руки. — А, да. Красивая.

«Нет, это смешно».

— На самом деле, это довольно глупо, да? Все это розовое, кружева и пропаганда маленькой девочки, — девчонка мягко ставит статуэтку на место, как будто ей неловко за свои слова. — Бабушка украсила эту комнату до того, как я приехала. Я не хотела обидеть ее, изменив тут все, но здесь действительно много девчачьего.