— Хорошо, давай сделаем это.

И чувство вины исчезает. 

Глава 5

Торговый ад

— Сюда? Ты сюда хотела прийти?

Единственный торговый центр Питчвилля переполнен в середине дня. У этих людей\, что, нет работы? Или жизни? Кафельный пол торгового центра превращает цокот высоких каблуков в головную боль, а фонтан в центре кишит поддельной зеленью и кричащими детьми.

— Я сказал тебе выбрать любое место, а ты выбрала это?

Чарли кусает сахарное печенье. Она все еще нервничает, что я без спроса позаимствовал автомобиль ее бабушки, но уже начинает расслабляться.

— Мне нравится торговый центр. А тебе?

— Нет. Только если не нужно зайти сюда по назначению.

Женщина с коляской проносится мимо меня и почти ломает мне правую руку. Никаких «извините» так что вот вам небольшая печать. Я пользуюсь моментом, чтобы отметить ее, затем снова обращаю внимание на Чарли.

— Сегодня же пятница. Разве ты не хочешь попытаться на вечеринку вместо того, чтобы болтаться здесь?

Чарли смахивает крошки со своей блузки.

— Я не очень люблю вечеринки.

— Чарли, ты хоть когда-нибудь была на вечеринке?

— Да. Вроде того. — Это означает «нет». — Я хожу на дни рождения.

— Я говорю о настоящей вечеринке. Вроде таких, как у Тейлор. Ты когда-нибудь ходила на вечеринки вроде этой? — Чарли пожимает плечами и качает головой, как будто это не так важно. — Эй, почему бы нам не пойти на вечеринку Тейлор вместе завтра вечером?

Она останавливается и смотрит на меня, склонив голову.

— Зачем? Почему ты хочешь пригласить меня туда? И почему ты такой милый?

Так, она понимает, что это ненормально, что кто-то вроде меня болтается с кем-то вроде нее. Я обдумываю свой ответ.

— Многие люди в моей последней школе были очень поверхностными. И я был частью этой толпы. — Ладно, это правда. — Я решил на этот раз все будет по-другому. Хочу найти настоящих друзей.

На лице Чарли появляется улыбка, и мне почти хочется прикоснуться к ней. Я кидаю еще один взгляд на ее рот и решаю, что если бы не кривые зубы, то у нее было бы хоть что-то красивое.

— Так как насчет вечеринки? — подталкиваю я ее.

И… улыбка исчезает.

— Не думаю, что это хорошая идея. Я не очень вписываюсь в компанию этих ребят.

Решаю сменить тему, но одно можно сказать точно — мы пойдем на эту чертову тусовку.

— Эй, мы можем пойти в «Бергдорф»? Раз уж мы пришли сюда, нужно повеселиться.

Чарли смотрит на меня так, будто я сошел с ума..

— Что такое «Бергдорф⁴»?

— Ты шутишь, да? Здесь нет «Бергдорф»?

Она качает головой.

— А как насчет «Нордстром⁵», или, может быть «Версаче»?

Чарли снова отрицательно машет головой. Делаю глубокий вдох и оглядываюсь по сторонам. Нахожу «Неймен Маркус⁶». Сойдет.

— Давай зайдем туда.

— Мило, — говорит она, когда мы заходим в магазин. — Обычно я просто покупаю вещи в «Таргет⁷». У них милая одежда.

— Ох, Чарли.

На этот раз ничего не могу с собой поделать. Я глажу ее по спине и смеюсь. Чарли улыбается мне с благоговейным видом. По какой-то извращенной причине думаю о своей матери. Всегда хотел, чтобы она смотрела на меня именно так.

В тот момент, когда вхожу в магазин, я оживаю. Останавливаю сотрудника и говорю ему, что мне нужна помощь. У парня темные, зачесанные назад волосы и черная кожаная куртка поверх накрахмаленной рубашки. Он напоминает мне Джеймса Дина⁸. Когда сваливаю одежду в его руки, его зрачки расширяются и в них словно загорается знак доллара. Комиссионные сводят людей с ума. Наверняка в психиатрических клиниках есть целое крыло, посвященное реабилитации людей, получающих комиссионные.

Уже собираюсь оплатить все, когда вижу, что Чарли смотрит на ярко-красное платье. Она, может, и страшненькая, но это платье любого превратит в рок-звезду.

— Хватай платье, — кричу я ей через весь магазин. — Я плачу.

Чарли берет платье с вешалки и прикладывает к себе. Консультант, держащий мою одежду, фыркает.

— Что? — спрашиваю я его.

— Нет, ничего, — говорит он со смехом.

Я тоже смеюсь, но по-другому.

— Нет, правда. Что смешного?

Парень думает, что мы разделяем одну и ту же шутку, поэтому открывает рот и говорит:

— Это платье было сшито для многих людей…

— И?

— И знаешь, она не одна из них, — парень понимает, что я больше не смеюсь. — Я не хочу сказать…

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Ты только что сказал это, — забираю одежду из его рук и бросаю на стойку у кассы. — Я передумал. Мне не нужна это дерьмовая марка.

Парень в шоке открывает рот и у меня появляется желание закрыть его кулаком. Я здесь единственный, кто имеет право судить. Ему повезло, что я не ставлю ему печать.

Направляюсь к Чарли, и когда мы собираемся уходить, парень решает, что не позволит мне позорить его.

— Не моя вина, что твоя подруга — жертва крушения поезда.

«О нет, чувак, ты этого не говорил. Хотя нет, сказал. Что ж, держи меточку».

Его душа светиться и… щелк, смотрите, сколько меток у этого парня. Он развлекается плохими вещами в нерабочее время. Среди множества маленьких черных меток виднеется несколько цветных печатей моих товарищей-коллекторов, доказательство того, что Босс уже давно исследовал Питчвилль в поисках чего-то большого. Задаюсь вопросом, почему я не знал об этом раньше.

Раскачиваюсь на пятках и улыбаюсь. Отметить эту душу будет весело. Накладываю печать и наслаждаюсь треском, который она издает, когда присоединяется к свету его души. До сбора ему не хватает всего пару печатей. Надеюсь, что получу удовольствие от того, что доставлю его жалкую душонку к Боссу. Он, конечно, будет жить дальше после сбора, но, как только умрет, встретится со своей душой в счастливом маленьком месте, под названием ад.

— Давай, Чарли. Пойдем.

Девчонка молча следует за мной. Я сажусь на скамейку возле фонтана и приглашаю ее сесть рядом. Чувак был не в настроении и немного не в себе. Чарли определенно не красавица, но кто сказал, что все не измениться после переходного возраста? Или когда найдет правильного стилиста. Или найдет ортодонта, наберет вес и обретет уверенность в себе. Я видел, что такое случается. Придурок из средней школы превращается в милого студента колледжа.

— Ты же знаешь, что этот парень просто придурок?

— Да. Это не имеет значения.

Чарли притворяется, как будто наблюдает за играющими детьми и даже умудряется улыбнуться. Я удивлен, как она все это воспринимает. Многие девушки на ее месте бились бы сейчас в истерике.

— Знаешь, что мы должны сделать? — меня переполняет энергия. — Что-то сумасшедшее. У меня есть идея, — я беру ее за руку, и мы движемся к ближайшему к парковке выходу. — Видишь вон тот киоск? — Чарли кивает. — Давай стащим что-нибудь.

Девчонка хмурится.

— То есть украдем?

— «Украсть» — ужасное слово, Чарли. Мы просто дадим себе волю. Что-то, что ты должна делать чаще, — заставляю ее обернуться снова к киоску. — Видишь ли, когда ты живешь жизнью — в смысле по-настоящему живешь — тебя не волнует, что говорят о тебе другие, потому что ты опьяняюще «жива».

Чарли смотрит на меня и замирает.

— Сделай это, Чарли. Просто попробуй. Если тебе не понравится, мы просто вернем все, что взяли. Никто не заметит.

Она лукаво улыбается, и я прикусываю верхнюю губу, чтобы подавить смех. Я могу привыкнуть к тому, что у меня есть помощник-изгой. Я уже готов дать ей совет, как подойти к киоску, но Чарли ускользает прежде, чем я успеваю это сделать. Девчонка движется к корзине с безделушками, незаметная, как леопард, несмотря на хромоту. Пока она приближается к своей цели, сую руку в карман и рассеянно сжимаю и разжимаю свой счастливый пенни.

Как профессионал, Чарли наблюдает за парнем возле корзины и оценивает сколько у нее времени.