Слуги с самого утра крутились возле него, обхаживая, прихорашивая и наряжая. Отросшие до плеч волосы тщательно уложили, украсив заколками с подвесками из золотых цепочек. Тело растерли кремами с ароматными маслами. Принесли легкий завтрак, позволили спокойно поесть, а потом приступили к самой долгой и сложной части подготовки – упаковыванию жениха в свадебный наряд. Пожалуй от этой части традиций Себастьян с удовольствием бы отказался, если бы не царственное положение Анилаэля требующее особого уважения к традициям. Очень древним традиция. Традициям тех дней, когда клятвы в любви и верности перед богиней произносили не связывая свои жизни, а прежде, чем вступить в интимную близость с любимым человеком, таким образом доказывая, что желание вступить в эту близость происходит из искренних чувств, а не похоти ради. И все в те же времена, дабы смягчить неловкость между юными эльфами, кто-то придумал делать на ритуальной одежде шнуровки. Очень много шнуровок, которые было практически невозможно распустить самостоятельно. По задумке древних и несомненно мудрых, распутывание шнуровок давало молодым шанс привыкнуть к прикосновениям друг друга, хорошенько подумать, хотят ли они грядущей близости, и обсудить все связанные с этим вопросы. Но вот со временем приходить в храм в одежде без шнуровок стало считаться бесстыдством, а ритуал, из-за того что слишком усложнял жизнь эльфов жаждущих простой плотской любви, превратился в брачный обет, который приносили только тогда, когда собирались связать свои жизни на многие годы, а то и навсегда.
Теперь же Себастьян пожинал плоды замысловатого эльфийского ритуала, что в данный момент означало стоять посреди комнаты и терпеливо ждать, пока слуги завяжут на нем все мыслимые и немыслимые шнуровки. Этот процесс весьма надоел ему еще во время примерок, но сейчас он и вовсе бесил, потому как Себастьян нервничал, а когда он нервничал ему хотелось чесаться, одергивать на себе одежду и уж точно не стоять как истукан, растопырив руки в стороны. А пока слуги возились с его нарядом, бегали и суетились, Себастьян, пожалуй, завидовал им.
Но вот его одели и привели в надлежащий вид, а он почувствовал себя, будто бы закованным в броню целомудрия. Ему даже вдруг стало интересно, как часто эльфы сдаются на пол пути, так и не добравшись до желанного тела. И, увы, на этом его мучения не закончились – слуги снова укутали его в плащ с капюшоном да неспешно повели в храм, где его должен был ожидать Анилаэль. Теперь Себатьян задавался вопросом, сколько женихов и невест запутавшись в своих нарядах да споткнувшись по дороге так и не доходило до храма, оказываясь вместо этого на кушетке у лекаря, ибо смотреть под ноги из-под плаща было почти невозможно, а не путаться в его полах – еще сложнее. Благо дорожки дворцового парка прокладывали достаточно ровными да к тому же недавно отремонтировали перед приездом многочисленных гостей.
То, что они дошли до придворного храма, он не столько увидел, сколько услышал по скрипнувшим створкам тяжелых обитых медью дверей. Дворцовые дорожки сменились выстеленными по такому случаю коврами. Сопровождавшие Себастьяна слуги чуть замедлили шаг, затем остановились и развернули его лицом к ныне невидимому для него Аналаэлю.
Послышались удаляющиеся шаги. Снова скрипнули тяжелые двери. В главном зале храма повисла тишина нарушаемая лишь взволнованным дыханием женихов.
Наконец капюшона коснулись руки эльфийского короля, осторожно откинули его назад и Себастьяну пришлось зажмуриться от хлынувшего потока света. Анилаэль терпеливо выждал, когда его избранник проморгается и посмотрит на него.
– Нил... – чуть смущенно поприветствовал его Себастьян.
– Ян... – ласково улыбнулся в ответ Анилаэль и на всякий случай шутливо уточнил: – Ну как, не передумал?
Себастьян улыбнулся и мотнул головой.
Кажется, сейчас наступило время для той самой части, когда они должны были зачитать друг другу свои брачные обещания, но все заготовленные заранее слова вылетели у него из головы. У Анилаэля кажется тоже, потому что он не спешил начинать свою речь и только смотрел на жениха.
– Я очень люблю тебя, – наконец просто и незамысловато сообщил он взяв Себастьяна за руку. – И я рад, что ты согласился войти со мной в храм. Я хочу и впредь просыпаться рядом с тобой, так долго, сколько судьба нам позволит. Ты моя опора. Моя радость. Тот у кого всегда можно спросить совет и тот с кем я могу быть самим собой. У меня на душе легко, когда ты рядом, и словно камень ложится на плечи, когда тебя нет. Пусть наши отношения начались как игра, но сейчас я хочу провести с тобой жизнь.
В храме снова повисла тишина. Кажется, Себастьян должен был на это ответить... Вот только что?
– Я тоже люблю тебя... – неловко отозвался он. – И я хочу прожить свою жизнь с тобой.
На этом его красноречие закончилось. Они некоторое время снова стояли и смотрели друг на друга, а затем Себастьян смущенно добавил:
– А еще мне хотелось бы так же хорошо подбирать слова, как это получается у тебя, чтобы рассказать как сильно я тебя люблю, но я не умею.
– Слова в любви не главное, – улыбнулся томно прикрыв глаза Алилаэль. – Думаю, я и без них знаю, что ты чувствуешь. Хочешь вина?
Себастьян кивнул, сделал шаг в сторону накрытого для них стола, который раз за день споткнулся о плащ и расстегнув застежку отбросил его в сторону.
Анилаэль тем временем наполнил бокалы.
– За нас, – ласково произнес он.
– За нас, – согласился Себастьян.
Бокалы со звоном соприкоснулись и женихи сделали по глотку. Теперь можно было бы и перекусить, но от волнения есть совсем не хотелось. Себастьян покосился на огромное ложе возведенное посреди храма нарочито для них. Кажется, по традиции теперь следовало медленное (ибо быстро это сделать было попросту невозможно) распутывание шнурков и взаимное раздевание (ибо самостоятельно это сделать тоже было невозможно). Но опять же все из-за того же волнения, как-то не хотелось. Одно дело – заниматься любовью в спальне, к этому Себастьян более чем привык, и совсем другое здесь – посреди огромного зала храма, на глазах у мраморного изваяния Луноликой Богини Света.
Видимо, от Анилаэля это не ускользнуло.
– У нас впереди еще целый день и вся ночь, – вкрадчиво сообщил он. – Нам некуда торопиться.
В этом он был прав. Да только вот и других занятий тут тоже не предусматривалось, так что Себастьян для проформы сунул в рот первую попавшуюся закуску. Странно это было. В другие дни у них все ладилось, а вот сейчас по велению традиции совсем-совсем не хотелось.
Анилаэль понимающе улыбнулся, сел напротив и выудил из-за пояса колоду карт. Себастьян же завидев ее так и подавился, зашелся кашлем, да поспешил хлебнуть еще вина.
– Серьезно? – изумленно уточнил он у свежеиспеченного супруга.
Тот загадочно улыбнулся и вытащил из-за пазухи небольшой мешочек, да вытряхнул из него на стол игральные кости.
– А как же... Консуммирование брака и соблюдение традиций? – ошеломленно поинтересовался Себастьян.
– Можем и сразу к консуммированию брака перейти, – как ни в чем ни бывало согласился Анилаэль. – Традиции мы и так соблюдаем. Перед моими подданными все выглядит так, как должно выглядеть, а что мы делаем за закрытыми дверями – их не касается.
Себастьян улыбнулся и его сердце забилось чаще от такой восхитительной предусмотрительности и изворотливости с виду такого правильного эльфа.
– Тогда давай, на раздевания? – предложил он.
– Давай, – согласился Анилаэль, пододвинул к себе подушку и сел на ковер.
Себастьян последовал его примеру. Первый раунд прошел практически в молчании. Себастьян проиграл, стянул туфли и отбросил их в сторону. Потом еще несколько раундов потребовалось, чтобы женихи расслабились и раскрепостились, по ходу игры то и дело таская закуски со стола, да запивая их вином. Еще через пара раундов к ним пришел азарт, да только к тому времени закончились детали гардероба, которые можно было бы самостоятельно снять.
