— Может быть, хватит уже, — резко бросает Роджер и снова садится рядом с Фредом, до боли сжимая его плечо длинными пальцами. Фредди немного больно, но он даже не думает отстраняться, физическая боль немного притупляет душевную. — Сейчас Фредди жив, так что больше это не имеет значения!

— Это было тяжёлое время для нас, — как будто оправдывая резкий выпад Роджера, говорит Брайан.

— Всё пошло наперекосяк после девяносто первого, — тяжело вздыхает молчаливый Дикон, получая в ответ яростный взгляд голубых глаз Роджера.

— Ты бы лучше помолчал, — шипит Тейлор, словно хищная кошка.

— У тебя ко мне претензии, Роджер? — недовольно прищурившись, бросает Дикон в ответ.

— Ты бросил нас, чёрт возьми! Не думай, что кто-то тут об этом забыл! — резко выкрикивает Роджер, порываясь в бой, но Фредди быстро накрывает его ладонь своей, осторожно сжимая пальцы, после чего Роджер немного расслабляется.

Фредди снова ничего не понимает — кажется, скоро это станет его девизом. Ему больно оттого, что у его друзей прошла целая жизнь в прошлом, жизнь, в которой не было его. Он так много пропустил! Что если Queen больше никогда не будут прежними? В конце концов, Фредди представления не имеет о том, что они успели пережить. Он бросает вопросительный взгляд на Брайана — тот, по крайней мере, выглядит вполне спокойным.

— Джон ушёл из группы вскоре после того, как тебя не стало, — поясняет Мэй, на что Роджер снова начинает заводиться.

— Он ушел не из группы, а из наших жизней! Давай, Фредди, спроси у Джона, когда мы последний раз говорили с ним?

Фредди переводит взгляд с Джона на Брайана, он не может поверить, что группы не стало, он был уверен, что они помогут друг другу пережить тяжёлые времена, но он ошибся.

— Каждый переживает сложное время по-своему, Фред, — снова за всех отвечает Брайан, а Фредди вдруг замечает, что, несмотря на помолодевшее лицо, в глазах Брайана присутствует совершенно не присущая молодому парню мудрость.

— Спасибо, Брайан, — сдержанно отвечает Джон.

Фредди нечего сказать, он лишь понимает, что теперь вопросов становится ещё больше.

— Расскажите мне, что произошло после того, как меня… — он на секунду запинается, — после того, как меня не стало.

— Зачем нам говорить об этом? Это совсем не то, что мне хотелось бы вспоминать! — бросает Роджер в ответ. К нему, судя по всему, с вернувшейся молодостью возвращается и способность заводиться с пол-оборота, хотя, в общем-то, разве Роджер менялся в этом хоть когда-то? Фредди уверен, что нет.

— Прости, Лиззи, но я правда хочу знать. Это важно. Вы жили без меня, и я хочу стать частью этой жизни, хотя бы сейчас.

Роджер упрямо сжимает губы в тонкую полоску, он явно не намерен делиться подробностями своей жизни, но Брайан как всегда говорит за всех:

— Я не против поделиться, потому что ты и так часть этой истории, Фред.

Фредди благодарно улыбается в ответ и покрепче сжимает чужую ладонь, с удовольствием отмечая, что Роджер так и не убрал руки. Фреду правда важно знать обо всем, что произошло в его отсутствие, ведь, возможно, именно это поможет им в полной мере осознать, какие они теперь.

1991

В комнате темно, с улицы настойчиво пробивается свет рождественских гирлянд, украшающих, кажется, всё в округе, весь город замер в преддверии главного праздника. На улице суматоха, люди спешат кто куда: на семейный ужин или же на отвязную вечеринку. Стоит ли говорить, что Роджер обожает вечеринки? Шумные, с большим количеством алкоголя, такие, чтобы на утро не помнить ничего. Он любит отдыхать как в последний раз, так же, как и Фредди.

Фредди любил, Фредди мечтал, Фредди пел как Бог, Фредди был… Роджер всё ещё не может привыкнуть, что теперь о нём нужно говорить в прошедшем времени. На самом деле привыкнуть не может никто.

Все в группе очень близки друг другу, они как семья, но все чаще Роджер ловит себя на мысли, что именно они с Фредди имели более глубокую связь, что не удивительно, ведь когда годами живешь друг с другом в одной малюсенькой квартирке, да еще работаешь рука об руку, то сближаешься так сильно, как, наверное, не может сблизить даже родство.

Роджер безумно скучает, настолько, что иногда ему кажется, будто он слышит голос Фредди где-то рядом. Нет, он, конечно же, не сошёл с ума, просто уверен, что точно знает, что подумал бы Фредди в той или иной ситуации. Например, сейчас он бы точно хорошенько встряхнул Роджера за плечи. Никто не должен оставаться в Рождество один, но как часто самому Фредди приходилось искать компанию в обществе незнакомых людей, после того как все его друзья обзавелись семьями? Сейчас Роджер ненавидит себя за это. Он думает, что мог бы исправить всё, если бы только у него был такой шанс, но история не терпит сослагательных наклонений, что случилось — уже случилось, и остается только смириться с происходящим. Роджер не уверен, что сможет хоть когда-нибудь.

Стук в дверь не стихает уже на протяжении десяти минут, Роджер знает, кто так настойчиво пытается потревожить его уединение. Любой другой уже давно бы ушёл, наплевав на непутёвого друга, но только не Брайан, если в мире и есть кто-то, кто не уступает в упёртости Фредди и Роджеру, то это определённо Мэй.

— Не заставляй меня ломать двери, Роджер, ты ведь знаешь, я могу! — слышится приглушённый голос из-за двери, и Роджер сдаётся, в конце концов, у него больше нет сил терпеть этот бесконечный стук.

Он спотыкается о пустые бутылки и, чертыхаясь под нос, резко распахивает двери, чтобы встретиться лицом к лицу с недовольным Брайаном. У того раскраснелись щёки от мороза, а в длинных кудрях застряли крупные снежинки. Брайан окидывает Роджера осуждающим, долгим взглядом и заходит в дом, оттеснив того от двери.

— С Рождеством, — коротко бросает друг, на что Роджер только криво усмехается и, поёжившись от пробирающего до костей мороза, закрывает дверь.

— Издеваешься?

Брайан брезгливо осматривается по сторонам и скидывает с кресла какой-то хлам, усаживаясь на свободное место. Вся комната пропахла табаком и перегаром, Брайан не знает, когда помещение проветривалось в последний раз.

— Где Дебби? — спрашивает Брайан, впрочем, уже прекрасно зная ответ на это вопрос.

— Она ушла, ещё неделю назад. Знаешь, я не думаю, что она вернётся, — безразлично бросает Роджер, жадно затягиваясь сигаретой.

— Роджер, мы беспокоимся за тебя, — мягко говорит Брайан и встаёт с кресла, чтобы включить свет.

— Не стоит, — отвечает Роджер и недовольно морщится от яркого освещения, затопившего комнату.

Теперь Брайан ещё лучше может рассмотреть бардак, что устроил у себя его лучший друг. Им всем сейчас тяжело, Брайан почти не спит ночами, он пытается играть, но руки не слушаются, а в голове только пустота. Однако он изо всех сил пытается удержать группу вместе, так как для него музыка — это вся его жизнь, но всё неуклонно катится в пропасть, несмотря на его старания. Джон закрывается в себе сразу после смерти Фредди и теперь почти всегда молчит, он и раньше был не слишком общительным парнем, а сейчас и подавно. А Роджер… За него Брайан переживает особенно сильно. Queen разваливается на части, и Брайан не знает, как это исправить.

— Ты думаешь, Фредди бы это понравилось? Думаешь, этого бы он хотел? — резко бросает Брайан, брезгливо пиная пустую бутылку из-под рома.

Для Роджера эти слова становятся спусковым курком.

— Да какая к чёрту разница, чего бы он хотел?! — срывается он на крик. — Никому нет до этого дела, потому что его нет! Ничего больше нет! Queen нет! Хватит пытаться склеить то, что разбито! Фредди бросил нас! — кричит Роджер, и его бьёт истерическая дрожь.

Почти два месяца он старательно закрывается от окружающего мира, ревностно оберегая свою боль от других, прячась в своих четырёх стенах. Но сейчас его накрывает бурным потоком эмоций. Он злится на Фредди, он чертовски злится на него. Он до дрожи в руках мечтает прямо сейчас хорошенько заехать по смазливому лицу, чтобы видеть в больших чёрных глазах искреннее недоумение, а после и гнев. Он так хочет этого, что нет мочи терпеть! Но Фредди нет, его, чёрт возьми, больше нет!