— Слышал, вы переезжаете?

— А тебе сообщают обо всём, что мы делаем? — фыркает Фред.

— На первых порах они должны, я отвечаю за вас в какой-то степени.

— Да, переезжаем. Ты, может быть, имеешь что-то против? — бросает Фредди в ответ небрежным тоном, за которым слышится напряжение.

— Нет, что ты, я только рад. Думал, позовёшь на новоселье.

Роджер уже едва может контролировать себя, он не хочет повторения срыва и потому всеми силами пытается концентрироваться только на Фредди: тот не выглядит ни капли заинтересованным, и это хоть немного помогает успокоиться. Но вот он сам сейчас наверняка выглядит странно, напряженно подобравшийся, словно готовый сорваться с места, и уставившийся на друга немигающим взглядом.

— Я не собираюсь закатывать вечеринок, поэтому извини, — отвечает Фред, и Роджер про себя выдыхает.

— Ну что ж, тогда зайду как-нибудь в гости — посмотреть, как ты обосновался, — подмигивает Теккер и выходит из комнаты прежде, чем Фредди успевает ему отказать.

Фредди снова чувствует себя неловко и, откровенно говоря, паршиво от таких неприкрытых ничем подкатов со стороны Теккера, он боится, что ребята будут думать о нём плохо, подумают, что он сам дал повод для такого поведения их спонсора, он боится, что Роджер будет думать так — это хуже всего.

— Меня начинает раздражать этот тип, — недовольно бросает Брайан, — ему стоит держать свой больной фанатизм при себе.

Фредди вдруг понимает, что осуждают вовсе не его, с плеч словно валится огромный груз. Его друзья не думают о нём плохо, они всё понимают, и Фредди уже в который раз чувствует благодарность к этой вселенной за то, что ему выпал шанс разделить с этими людьми уже вторую жизнь.

1981

На концерт в Монреале Фредди приезжает в паршивом настроении. Роджер сразу замечает, как тот нервно поджимает губы, расхаживает по гримёрке из стороны в сторону, выкуривает несколько сигарет подряд и срывается на ничего не понимающих гримёрах и ассистентах. В последнее время Фредди часто бывает таким. Роджер хотел бы спросить, что случилось, успокоить хоть как-то, но в последнее время Фредди сильно отдаляется от группы и от Роджера в том числе, и вряд ли он добьётся чего-то, кроме очередной колкости в свой адрес. Именно поэтому Роджер молчит, прячет полный боли взгляд и позволяет гримёру издеваться над своими волосами.

— Какого чёрта? Я просил принести бутылку шампанского! Ты знаешь, что такое шампанское, дорогуша? — кричит Фредди и скидывает на пол открытую бутылку вина, прямо под ноги перепуганному ассистенту.

— Простите, мистер Меркьюри, но шампанского не было, и я решил… — неловко тараторит молодой парень, явно не ожидавший подобного.

Роджеру достаточно всего раз заглянуть в почерневшие глаза Фреда, чтобы понять — он взбешён и раздражён до предела, он не контролирует себя.

— Разве я просил тебя принимать решения? — словно кот шипит Фредди и угрожающе наступает на перепуганного насмерть парня. — Просил?

Брайан кладёт ладонь Фредди на плечо и, пытаясь поймать его взгляд, говорит:

— Остынь, Фред, это всего лишь бутылка шампанского.

Фредди разворачивается в его сторону и кидает на Мэя острый, ядовитый взгляд.

— Ты видишь тут шампанское?

Брайан тяжело вздыхает и сжимает ладонь крепче, пытаясь достучаться до друга, ему тяжело видеть Фредди таким, его словно подменили.

— Не в шампанском ведь дело?

Фредди мутит от этого сочувствующего голоса и печально взгляда, он ненавидит, когда его жалеют, особенно когда он и без того чувствует себя жалким как никогда, он хочет провалиться под землю, но в противовес лишь злится ещё больше.

— А тебе, как всегда, нужно сунуть свой нос в чужие дела, верно, Брайан? — язвительно бросает Фредди и с силой скидывает со своего плеча чужую ладонь, намеренно толкая Брайана плечом, прежде чем отойти в сторону.

Этого Брайан уже не может проигнорировать.

— Хватит срывать свою злость на нас, никто кроме тебя не виноват в твоих бедах, Фред!

Фредди на секунду прикрывает глаза, и Роджер видит, как на его лице застывает гримаса боли. Роджер буквально физически ощущает эту боль на себе. Но уже в следующую секунду Фредди зло сверкает глазами и наступает прямо на Брайана, явно готовый затеять драку.

— Ты ни черта не знаешь обо мне! — выкрикивает Фредди и толкает Брайана в плечо, тот не остаётся в долгу и толкает Фреда так сильно, что тот отлетает чуть ли не к стене.

Первым в себя приходит Джон: он быстро встаёт с кресла и хватает Брайана за руки, не давая вырваться.

— Успокойтесь, нам на сцену выходить через пятнадцать минут, а вы морды друг другу бить решили, совсем рехнулись?!

Атмосфера в группе с каждым днём становится всё напряжённей, и Джон ощущает, что ещё немного, только спичку поднеси — и всё взорвётся к чертям. Джон понятия не имеет, что происходит с Фредди, но отчего-то его всё чаще посещают нерадостные мысли о том, что группа держится на волоске.

— Уйди в сторону, Дики, быстро! — кричит Фредди, и по его виду ясно, что успокаиваться он не собирается. Роджер понимает, что просто обязан вмешаться, иначе ничем хорошим это точно не закончится.

Он встаёт со своего места и преграждает Фредди путь, упираясь рукой ему прямо в солнечное сплетение. Через неплотную ткань светлой майки Роджер ощущает горячую кожу Фредди, и это отчего-то отзывается истомой по всему телу, а по спине бежит табун мурашек, стоит только Фреду поднять на него свои пронзительные чёрные глаза.

— Успокойся, Фредди, прошу тебя, — мягко произносит Роджер, обычно это помогало, он единственный, кто мог довести Фредди до нервного срыва, но также единственный, кто всегда мог его успокоить.

— Не трогай меня! — резко отзывается Фредди и, небрежно оттолкнув от себя ладонь Роджера, отходит в сторону, с громким выдохом падая в кресло.

У Роджера чувство, будто его грудную клетку разрезали без анестезии и вынули сердце, растоптав его ногами. Ему никогда ещё не было так больно. Роджер думает, что, возможно, он заслужил это: он столько раз отказывал Фредди в банальной просьбе хотя бы вместе поужинать, ведь был слишком занят Доминик и ребёнком. Он должен был найти время, ничего удивительного, что Фредди так противны его прикосновения. От осознания этого Роджер, кажется, перестаёт дышать.

— Что с тобой происходит, Фред? У нас у всех проблемы, но никто не позволяет себе переносить личное на группу! — говорит Брайан.

В следующую секунду Фредди говорит слова, которые Роджер будет помнить, наверное, до самой смерти.

— Вам-то хорошо, у вас есть жены и семьи,  а я никогда не буду счастлив! Я навсегда останусь одинок!

Это больше, чем Роджер может вынести. Больше всего на свете он хочет обнять Фредди, прижать его к себе так крепко, чтобы он понял, как важен для него, как сильно Роджер сожалеет о том, что не может быть с Фредди постоянно, он бы хотел, правда.

Весь запал сходит на нет, Фредди выглядит до того убитым, что все обиды и упрёки забываются в тот же момент. Никто не успевает ничего сказать, их зовут на сцену, а там нет места плохому настроению.

Только на сцене Фредди чувствует себя живым и нужным. Здесь его понимают, ждут и дают возможность почувствовать себя свободным, хотя бы на час Фредди может спастись от тёмного, больного одиночества. Он забывается в эйфории, питаясь эмоциями людей, но где-то в душе всё ещё скребётся то тёмное, болезненное чувство осознания своей участи. Он ненавидит себя за то, что родился таким неправильным, ненавидит Роджера за то, что тот совсем не замечает его страданий, за то, что тот вообще появился в его жизни, не дав ни единого шанса хотя бы попытаться полюбить кого-то другого. А когда приходит время для Somebody To Love, Фредди едва может сдерживать свои эмоции.

Он слышит немного хрипловатый, но всё равно звонкий голос Роджера, что так идеально созвучен с его, от этого пробирает дрожь. Роджер подходит Фредди с головы до пят, как недостающая деталь пазла, как вторая половинка целого, они созданы друг для друга, и пусть Фредди давно пора было перестать верить в эту чушь, он всё ещё верит, хоть и знает, такой идеально подходящий ему Роджер — недоступный, как самые далёкие звёзды в небе. Они могут быть одним целым разве что на сцене, когда вот так вот поют в унисон.