Когда она заходит в квартиру, такая радостная и счастливая оттого, что им удалось урвать время для встречи, Фредди понимает, что сказать то, что он решил, будет тяжелее, чем он думал. Несмотря ни на что, он любит ее, очень сильно, вот только теперь он осознает, что эти чувства скорее родственные, чем иные.

— Ты же знаешь, что ты мне очень дорога? — спрашивает он, прежде чем перейти к самому главному.

Видимо, вид у него странный или тон голоса подводит, но Мэри настораживается, и улыбка исчезает с ее лица.

— Что случилось? — спрашивает она.

Он пытается сформулировать свои слова более деликатно, но в его мыслях всё звучит только хуже, поэтому он решает сказать прямо.

— Мне кажется, я гей, — говорит он, это и признание, и разрыв одновременно.

Ему чертовски жаль, что сейчас приходится все рушить, ему больно видеть выражение лица Мэри. Он врал ей с самого начала, пытаясь в ней найти успокоение своих безответных чувств к другому человеку. Он правда пытался, но не смог. В его жизни и так достаточно лжи. Им обоим сегодня будет больно, но так надо.

Когда заканчивается первичный инструктаж, а голова уже готова взорваться от переизбытка информации, им наконец-то дают возможность отдохнуть. Их расселяют в отдельные комнаты, и Роджер чувствует себя немного спокойнее, зная, что его с Фредди и остальными разделяет не больше чем несколько шагов. Роджер не знает, что с ним, но он ощущает болезненную потребность видеть Фреда постоянно. Возможно, где-то в глубине души Роджер до сих пор не верит в то, что его друг жив. Сейчас он как никогда скучает по их лондонской квартире, где им приходилось ютиться в одной комнате и Роджер мог каждую ночь слышать дыхание Фредди, когда засыпал. После того как они с Фредди разъехались, Роджер долгое время не мог нормально уснуть — ему не хватало этого размеренного дыхания рядом, и сейчас это чувство вдруг опять возвращается к нему с новой силой. Он чувствует себя таким глупым. Да, его тело снова молодо и полно сил, в отражении зеркала на него смотрит совсем молодой парень, и Роджер снова похож на школьницу старших классов, но в своей голове он прекрасно понимает, что ему за шестьдесят, а с его двадцатилетия минула целая жизнь, изменившая его в корне. Уже давно прошло время детских страхов, он взрослый мужчина и умеет держать свои эмоции при себе.

Первым делом Роджер отправляется в душ. Он хочет смыть с себя всё напряжение, скопившееся за этот странный день. Всё, что происходит вокруг, до сих пор кажется ему абсолютно непонятным и немного нереальным — он засыпает в своей кровати, накаченный немалой дозой алкоголя, а просыпается тут. Если честно, выпить хочется чертовски сильно, а ещё покурить — нормальных сигарет, Роджер слишком зависим от никотина, — но похоже, отныне им придется вести чертовски праведный образ жизни.

Он снимает с себя одежду, с восторгом рассматривая своё стройное, молодое тело, плоский живот, худые ноги — Роджер почти не помнит себя таким. Он смотрит в зеркало над ванным столиком и улыбается, отчего-то вдруг вспоминая, как его неоднократно путали с девушкой и предлагали поразвлечься.

Их комнаты стилизованы под привычную глазу обстановку семидесятых, но не уборная. Уборная холодная и глянцевая, вместо кнопок и ручек тут или плоские стены, или светящиеся панели. Роджер пока не умеет этим пользоваться, поэтому ему приходится постоянно обращаться к Вайноне. Это немного напрягает, но радует, что ее голограмма хотя бы не появляется рядом с ним.

Он посмотрел достаточно фантастики, чтобы помнить, как в некоторых таких фильмах техника порабощала человечество. Кто знает, что взбредёт в голову этому дому? Он отгоняет ненужные мысли и заходит в душевую кабину, подставляя тело под тёплые струи воды. Роджер хочет расслабиться и хотя бы несколько минут ни о чём не думать, но это оказывается невыполнимой задачей.

Он вспоминает свою прежнюю жизнь, своих детей, он ведь, чёрт возьми, отец, и никакие модификации с телом этого не изменят. Роджер понимает, что его семья мертва уже несколько веков, но от осознания давности не становится менее больно. Он думает, что он плохой отец, и разве это не так? Он много пил, с головой ушёл в работу и замкнулся в себе, и, возможно, где-то в глубине души он думает, что его «смерть» только облегчила жизнь его близким. На самом деле Роджер никогда не видел себя ни отцом, ни мужем — всё случилось само-собой, и лишь спустя годы он понимает, что допустил ошибку и только испортил жизни многим хорошим людям. Получи он возможность прожить свою жизнь иначе, он бы обязательно это сделал. Хотя разве то, что с ними произошло, нельзя назвать вторым шансом?

Роджер пока что представления не имеет, как относиться ко всему происходящему, он знает лишь несколько вещей. Первое: его до зубного скрежета раздражает этот напыщенный мистер Теккер и то, как он смотрит на Фредди. Нечто подобное Роджер испытывал лишь по отношению к Полу — он всегда знал, что этот ублюдок ещё вытворит нечто ужасное. Их спонсор вызывает у Роджера аналогичные чувства. Но есть и второе: Фредди. Долгие годы Роджер скорбел об ушедшем друге, ему действительно не хватало Фредди настолько, что казалось, жизнь потеряла всякий смысл после его ухода.

Только сегодня во время их очередной перепалки Роджер вдруг понял, что всё это время и не жил толком, ему не хватало всех этих глупых и абсолютно заурядных мелочей, которых даже не замечаешь в повседневной жизни.

На протяжении всей жизни ему не хватало этого извечного «дорогуша», боже, да он чуть не разревелся как школьница, услышав это словечко вновь! Он, словно влюблённая фанатка, на протяжении всего их разговора ловит каждый жест, каждый лёгкий взмах смуглой руки с длинными музыкальными пальцами, улыбку, блеск в таких знакомых тёмно-кофейных глазах, то, как иногда на острых скулах проступает румянец и как Фредди развязно закидывает ногу на ногу — всё это заставляет его сердце болезненно сжиматься в приступе ностальгии. Queen не может существовать без Фредди, и ничто не силах это изменить.

Неожиданно в голове всплывает их сегодняшняя перепалка — на самом деле она далеко не первая в их жизни, об их с Фредди ссорах ходили легенды, чего только стоит та история с шкафом, в котором Роджер просидел целый день. Все эти иногда травматичные выяснения отношений распаляли Роджера похлеще секса, они кричали друг на друга так, круша все, что попадётся под руку, что однажды соседи даже вызвали полицию. У Роджера перед глазами стоит разъярённое лицо друга, в чёрных глазах горит настоящий гнев, острые скулы окрасил румянец, тёмные волосы в абсолютном беспорядке, он буквально заново ощущает, как его щека горит от хорошей пощёчины и как его самого просто распирает от желания вцепиться руками прямо в длинные волосы Фредди. Роджер чувствует, что всё его тело горит, кажется, он хотел успокоиться, а завёлся ещё больше, причём в самом прямом смысле. Он опускает взгляд ниже и с раздражением замечает, что возбуждён.

— Чёрт, вот чего уж точно не хватало! — сквозь зубы шикает Роджер. Он и забыл, что такое быть молодым и заводиться с пол-оборота. — И что я должен с этим делать?

— Тебе в чём-то необходима помощь, Роджер? — от внезапного голоса Вайоны Роджер чуть не падает на месте, он больно ударяется рукой о стенку душевой кабины и автоматически закрывает руками все, что ниже пояса — он не сразу понимает, что один в комнате. Наверное, Роджер никогда не привыкнет ко всем этим технологиям.

— Какого хрена? Ты следишь за мной? — спрашивает он, приводя дыхание в норму.

— Конечно, нет. Это было бы неприлично, не находишь? — в голосе ИИ слышатся игривые нотки, и Тейлор не знает, как на это реагировать. Мысль о том, что даже компьютер может наблюдать за ним, заставляет его недовольно поёжиться.

— Тогда ты подслушиваешь? — задаёт вполне логичный вопрос Роджер.

— В фоновом режиме, не более того. Мне показалось, тебе нужна помощь.

— Ты ошиблась, — резко бросает Роджер, — а теперь проваливай отсюда!