— Доброе утро, — хриплым после сна голосом говорит он.

Роджер поднимает на него взгляд искрящихся весельем голубых глаз и смотрит до того странно, что Бен невольно чувствует себя смущённым до кончиков ушей. Он натягивает одеяло повыше, чувствуя, как на лице проступает румянец.

— Что? — сконфуженно спрашивает Харди, не зная, куда деться от этого внимательного взгляда.

— Всё ещё будешь отрицать, что ты маньяк-извращенец? — усмехается Роджер.

Бен и слова вымолвить не успевает, только смешно таращит глаза и в возмущении приоткрывает рот, когда Роджер метко кидает ему телефон прямо на диван. Тут-то Бен понимает, что зря он посвятил Роджера во все тонкости чуда техники, ведь тот, кажется, поймал его с поличным. Ещё никогда Бен не чувствовал себя таким кретином. Прямо с экрана на него взирают десятки фотографий Роджера Тейлора, впрочем, как и настоящий Роджер, не отводящий от него хитрого, заинтересованного взгляда.

Он на удивление ни капли не напуган происходящим, ему скорее смешно. Почему-то, - он сам пока что не понимает почему, - он доверяет этому странному парню, словно знает его не один день, а как минимум полжизни.

— Это вообще не то, что ты подумал, — бросает в своё оправдание Бен и мысленно отвешивает себе подзатыльник, потому что фраза до того банальная и нелепая, даже более нелепая, чем сама ситуация. Как в дешёвой мелодраме.

Роджер с трудом борется с разрывающим его смехом и любопытством, но пытается держаться и не ржать, слишком уж нравится ему, как краснеет и смущается Бен.

— И что же я по-твоему подумал? — фыркает Роджер, подбирая под себя ноги, когда Фрэнки, услышав голос хозяина, перебирается к нему на диван.

— Я не…- Бен запинается на полуслове и переводит дыхание, — я не знаю, хотя догадываюсь. В любом случае, всё не так. Это для роли.

Он наблюдает, как медленно брови Роджера взлетают вверх, а улыбка становится ещё шире.

— Для роли извращенца?

На секунду Бену становится совсем не по себе, но после он слышит тихое похрюкивание и в полной мере осознаёт, что чёртов Роджер Тейлор его откровенно стебёт.

— Вот ты засранец, оказывается, — с театральным возмущением вскидывается Харди и, недолго думая, кидает подушкой прямо в это наглое, до боли прекрасное лицо.

Роджера наконец-то срывает, он звонко смеётся, закинув голову на спинку кресла и утирая с уголков глаз слёзы.

— Ты бы своё лицо видел, — сквозь смех проговаривает он.

Бен и сам невольно не может сдержать счастливой улыбки. Смех у Роджера заразительный, такой, что кажется, за спиной сейчас вырастут крылья и ты сможешь воспарить к самому солнцу.

— Но если серьёзно, это всё равно довольно странно, — отсмеявшись, фыркает Роджер.

— Ничего странного, ты просто меня не слушаешь, — отвечает Бен. — Я ведь рассказывал тебе про фильм, а ты не спросил, кого я там играл.

— И кого же? — задумчиво покусывая губу, спрашивает Тейлор, а в голубых глазах всё ещё горят смешинки.

— Сам ещё не понял? — фыркает Бен, изображая на лице осуждение.

Конечно, Роджер догадался, это не сложно - сложить два на два, но в воздухе витает какая-то дурашливая атмосфера и быть серьёзным категорически не получается. Он даже забывает о том, что застрял в будущем, которое пока что больше разочаровало, чем порадовало.

— Сложно представить даже, — с наигранным недоумением отвечает Роджер, но предательская улыбка сама по себе расползается по лицу снова, он не может ничего с собой поделать.

Долго выглядеть обиженным у Бена не получается. Вообще-то, на самом деле, когда он думал о том, каким Роджер был в молодости, он представлял его с колючками и шипами, никогда не задумываясь, что под всей этой напускной грубостью Роджер имеет довольно легкий на подъём нрав и остаётся довольно милым, когда не пытался сучить. Кажется, его нездоровая одержимость образом Роджера с его появлением обрастает чем-то более крепким, ибо Роджер действительно фантастический, куда лучше, чем в любой его фантазии.

— Ты совсем на меня не похож, — довольно серьёзно заявляет Тейлор, и Бену нечем крыть.

— Я старался как мог, — честно признаётся он, — но ты прав, я не похож.

— Я хочу увидеть его, — говорит Роджер голосом, не знающим никаких отказов.

— Ты про фильм? — зачем-то переспрашивает Бен.

Роджер в ответ только кивает.

— Вот прям сейчас?

На самом деле Бен очень не хочет показывать это кино, но не потому что боится предстать в невыгодном свете или что-то вроде того, он думает о другом: о Фредди и всех тех вещах, о которых Роджеру только предстоит узнать. Единственное, что Бен в этой ситуации понимает яснее некуда, так это то, что видеть страдания Роджера для него невыносимо. Он бы хотел оградить его от всего, в первую очередь от этой грёбаной реальности, где его лучший друг медленно умирал от неизлечимой болезни и где многие, кого Роджер знал и, возможно, любил, уже мертвы. Бену очень жаль, что он ничего не может исправить.

— Нет, не сейчас. Сейчас мы пойдём в Кенсингтон, ты мне обещал, — сонно потягиваясь в кресле, бормочет Роджер.

— Ну уж нет, для начала мы тебя переоденем, а то от тебя за версту тянет семидесятыми, — на Роджере всё ещё короткий серебристый пиджак и просто до неприличия узкие штаны, в таком виде идти на улицу не лучшая идея.

Бен всё ещё помнит того тяжеловеса, от которого схлопотал по морде, защищая честь (не своего) Роджера.

— Шоппинг, значит, — задумчиво тянет Тейлор, выуживая из кармана пару смятых купюр, — мне точно не по карману.

— Брось, ты ведь несерьёзно сейчас? — почти что обиженно отзывается Бен, — у меня достаточно денег.

— Но это вовсе не значит, что ты должен их тратить на меня.

Бен тяжело вздыхает и устало трёт переносицу. Он знает, Роджер упрямый, но и он от своего отступаться не привык.

— Последнее, что сейчас имеет значение - это деньги, — говорит он, пытаясь пробиться сквозь стену, внезапно возведённую Роджером на пути. — Ты попал в странную, охренеть какую невозможную историю, и я искренне хочу тебе помочь. Просто позволь мне это.

Роджер сомневается. Жизненный опыт подсказывает, что никто и ничего не делает в жизни просто так. Чтобы заработать хоть что-то, им с Фредди приходится выкладываться на полную: врать, юлить, чтобы втюхать хоть одному дурачку очередную ненужную хрень и денег хватило хотя бы на то, чтобы приготовить ужин и купить что-то выпить. Роджер не верит в благотворительность, но Бену отчего-то хочется доверять. Ему непонятно, как доверие могло сформироваться всего-то за один день, да и вообще-то Роджер очень хреново разбирается в людях, но он надеется, что в этот раз он не разочаруется.

— Ладно, что уж там, приодень меня. Раз я у тебя на иждивении, не хочу привлекать к себе лишнего внимания, тебе и так вчера из-за меня досталось, — он чувствует острый укол стыда, когда взглядом натыкается на довольно немаленькую ссадину в уголке пухлых губ.

Бен думает, что не привлекать внимания у Роджера просто не выйдет, слишком красив, чтобы не обернуться вслед.

— Не бери в голову, это пустяки, — отмахивается Харди и наконец-то заставляет себя встать с дивана, — пойду, соображу нам что-то на завтрак.

— А я, если можно, в душ, — неловко бормочет Роджер, — и дай мне что-то переодеться, не хочу выходить из дома полуголым.

Несмотря ни на что, неприятный вчерашний инцидент всё не идёт из головы. Роджер понимает — сам виноват, но всё же в этот раз хочет стать как можно менее приметным. В шестьдесят девятом никто не обратит внимание на голый торс и броский серебристый пиджак, все такие, не он один, но в этом мире он привлекает к себе слишком много ненужного внимания.

— Конечно, первая дверь налево, — улыбаясь, говорит Бен и скрывается за поворотом. Фрэнки, довольно виляя хвостом, бежит следом.

Бен разогревает в микроволновке остатки вчерашней пиццы и заваривает две чашки кофе. В шкафу он находит простые джинсы и самую маленькую футболку, впрочем, прекрасно понимая, что они всё равно будут Роджеру велики. Он складывает их ровной стопочкой в комнате и возвращается обратно на кухню, чтобы не смущать Роджера, да и себя, в общем-то, тоже. Он успевает покормить Фрэнки и обыскать кухню в поисках заначки сигарет. Курить хочется просто катастрофически сильно, но как назло не находится не одной. Кажется, теперь ему придётся запасаться сигаретами вдвойне, потому как Роджер курит едва ли не больше него. Роджер входит на кухню, озвучивая его собственные мысли.