– В платье, блин! А цвет я смогла разглядеть из-за света фар ее автомобиля… кажется это был минивэн, – голос сорвался на визг, но Маня вовремя взяла себя в руки и продолжила уже на десяток децибел ниже и в более низкочастотном диапазоне акустических волн, – Мне по этому делу (незамысловатый жест по горлу) тогда не показалось все это чем-то необычным, а вот сейчас….

– Поделись же сомнениями, мисс Марпл!

Знакомый оскал горца опять напомнил супруге о национальных особенностях ее благоверного, а потому и тянуть тигра за усы она больше не собиралась. Однако полноты картины у нее самой еще не было, потому что особенностью этой женщины, прожившей всю свою жизнь в спокойной атмосфере тундры, вечной мерзлоты и неторопливой местной диаспоры коренного населения, коей являются улыбчивые чукчи, была, конечно же, неторопливая рассудительность.

– Знаешь, я пока и сама не совсем поняла, что там я видела, а что мне привиделось. Помню, что мне показалось странным, как она двигалась. Сейчас могу уже и напутать, но вроде бы она тащила волоком что-то тяжелое по песку.

– Но следов-то там не было… хотя, там вообще как будто все отметины на песке уничтожили чем-то вроде грабель, – мозг Тофика отказывался растворяться в алкогольных парах паленого пойла исключительно из-за важности момента.

– Мне чутье подсказывает, что майор мне не очень-то поверил при осмотре трупа, – Маня взволнованно вздохнула, от чего «балконы» взметнулись вверх, а взгляд Тофика мгновенно сфокусировался на движущем моменте обожаемых форм.

– Ты думаешь, что мент уверен в том, что ты что-то видела в момент убийства?!

– Блин, ты, реально дебил что ли? – супруга сверкнула глазами тот вид молнии, после которого любые покушения на романтику близости становятся просто недоступными.

– Что опять-то не так? – обиженно пробубнил Тофик,

– Коню понятно, что тело бедолаги привезли на берег уже в виде трупака! – женщину колотило, а голос уже стал напоминать звук пенопласта, проводимого по стеклу.

Она со всей очевидностью вдруг поняла, что может стать мишенью для некоего убийцы-извращенца, которому мало лишить человека жизни, а подавай что-то типа «колосажания».

– Странно, труп мужчины на вид может весить не менее восьмидесяти килограммов, а ты говоришь, что женщина в платье лихо тащила его волоком по песку…. – Тофик пытался вникнуть в дело, от которого и его уже стало чуть-чуть бросать в озноб, что для горячего кавказца было не совсем обычным делом.

– Там вообще все не совсем обычно и понятно. Да и по-фиг! Мне не хочется зависнуть здесь в качестве свидетеля и превратить долгожданный отпуск в судебно-процессуальное мероприятие.

– Давай так! Стой на своем… ну, что увидела только труп, когда шла с моря в бунгало, чуток сбившись с дороги из-за любви к туризму и алкоголю, – слабая попытка пошутить вышла совсем не смешной, на что мгновенно отреагировала супруга.

– Заткнись уже, Ирод проклятый! Мне, чувствую, не уснуть еще несколько ночей, а нас попросили до конца отпуска без оповещения полиции не уезжать из турбазы.

– Мы не свидетели, а только лишь понятые. Так что можем делать все согласно Конституции РФ и собственным пожеланиям! – сказал, как отрубил Тофик, но после недвусмысленного взгляда жены вдруг как-то сразу сник и стал похож на побитую собаку.

Трапеза и возлияния подошли к своему логическому завершению, а потому оплата счета и последние пятьдесят грамм мутной жидкости с неаппетитным запахом, которую в этом кафе почему-то называют шотландским виски, на посошок однозначно свидетельствовали об окончании кулинарного пиршества и переходе в новое состояние. Насытившись и поговорив, наконец-то, по душам, супружеская чета направилась нетвердой походкой в сторону своего номера, как-то не нарочно отводя взгляды от «опасного» места.

*****

Этот обычный день первого августа мог бы и для майора Васильченко стать заурядным, если бы не первый в его следственной практике, которой было уже более двадцати лет, труп с такими очевидными следами пыток, изощренном способе лишения жизни и полным отсутствием улик и фактов, обличающих преступника. Обычно убийства, расследуемые Игорем Степановичем, раскрывались или по горячим следам, или в течение двух-трех недель. На его памяти слово «глухарь» употреблялось всего пару раз, да и то в те лихие «девяностые», когда страна потеряла в виде более миллиона бандитствующих соотечественников из своего лучшего, как сейчас оценивают, генофонда.

«Реально, эта дамочка из… кажется Магадана, что обнаружила труп и выступила со своим мужем в качестве понятых, должна была что-то видеть. Но, как обычно это бывает в таких случаях, очень боится стать свидетелем в этом деле. Нужно как-то ее разговорить. Но как?! Может напугать лжесвидетельством?! А если совсем закроется?» – мысли вихрем кружились в голове опытного «мента», однако четкого плана пока не было. Зато было полное ощущение того, что это убийство не было из разряда заурядных и раскрываемых.

Так как речи о раскрытии преступления по горячим следам сейчас не было, да и не могло быть, в виду полного отсутствия мотивов и улик. То и торопить Владимира Михайловича, привыкшего в своей практике судмедэксперта все делать добросовестно и основательно (а ключевое слово все-таки «основательно», как в прочем и все на дальнем Дальнем Востоке), следователь сейчас не стал. В данном случае русская поговорка про тихую езду на дальние расстояния была очень даже актуальной, а не банальной, как могло бы показаться непосвященному обывателю.

А потому, сделав очередное внушение Степану Ищенко, бывшему на месте преступления в составе оперативно-следственной бригады, касательно поиска возможных свидетелей из состава туристов, работников или администрации турбазы, майор решил совершить мозговой штурм в одном из местных баров недалеко от дома.

Пивной ресторан «Докер», декорированный на портовскую тематику в стиле традиционных английских пабов, был прекрасным местом для вдумчивых рассуждений в атмосфере, насыщенной одновременно уютом одиночества и радостным комфортом питейного заведения. Здесь майор был, можно сказать, завсегдатаем, а потому на молчаливый взгляд бармена за стойкой лишь кивнул и направился к своему обычному месту у окна.

Не прошло и пары минут, как литровая кружка светлого японского нефильтрованного пива с аппетитной шапкой пены и большое блюдо с отваренными креветками-медведками уже заполнили пространство на столе, призывая немедленно приступить к незамысловатой трапезе. Поблагодарив парня в униформе, знавшего своего постоянного клиента не только по полицейской деятельности, но даже как соседа по двору проживания, Игорь Степанович погрузился в раздумье.

«Завтра, конечно же, мы с Михайлычем покумекаем вместе о том, как выстроить смысловой ряд и нарисуем психологический портрет преступника. Но мне-то тоже нужно внести в общую копилку рассуждений свои заключения. А с ними-то как раз сейчас все обстоит не совсем хорошо. То ли хватка уже не та стала с возрастом, то ли в нашей местности, отродясь, таких заумных преступников не водилось?!

То, что труп на место его обнаружения преступник привез откуда-то еще, понятно и дилетанту. Однако, время обнаружения трупа (около пяти утра) и время смерти (около полночи) говорит о том, что за пять часов на автомашине можно покрыть огромное расстояние, так что обнаружить именно место убийства не представляется возможным. Ведь радиус территории поиска может составлять более трехсот километров, что вовсе не радует с точки зрения обнаружения хоть какой-то подсказки.

С другой стороны, труп скинули на водоразделе пляжа для его скорейшего обнаружения, но именно после того, как преступник покинет его незамеченным. Плюс характерные раны, показывающие, что бедолагу-Брусникина пытали с изуверским изяществом ценителя-садиста. Плюс способ умерщвления – колосажание. Даже не слышал о таком. В «девяностые» старшие товарищи делились впечатлениями о бывших тогда в популярном обиходе утюгах и паяльниках, но вот уподобляться Владу Цепешу и его менталитету темного человека XV века сегодня, когда в тематическом распоряжении находится столько способов на всякий извращенный вкус….