С одной стороны, это могло расцениваться как чистая случайность, а с другой-то всегда имеет место быть чистый расчет преступника. Ведь именно вблизи этого пресноводного источника, как правило, было меньше всего и туристов, и местных. Так как именно здесь прибрежная морская вода была существенно разбавлена пресной, да еще и шельф был каменистым. А это, естественно, не располагает к нормальному купанию.

Такой поверхностный анализ еще предстоит сегодняшней бессонной ночью совершить майору, который инстинктивно понимал, что этот бесперспективный «глухарь» еще аукнется его карьере. Сейчас же оперативники, совершив все необходимые следственные мероприятия по осмотру места преступления, протоколированию улик и фактов, включая опрос тех немногочисленных свидетелей, которые хоть как-то были причастны к этому печальному событию. Здесь речь касается тех туристов, что во время совершения преступления, которое было определено Владимиром Михайловичем как предрассветное. Именно в районе около пяти часов утра первого августа Семен Иванович Брусникин отдал богу душу и предстал перед предками в столь неромантичном виде.

По беглым сведениям этот спившийся неудачник, который в «девяностые» был деятельным членом поселковой бригады, занимающейся реализацией японских подержанных авто, а ныне являющийся сторожем на местной автостоянке, никак не вписывался в картину ограбления или хулиганской разборки. Ведь для первой версии у него напрочь отсутствовал финансовый ресурс, а для второй – способ лишения жизни был слишком «изящен», что свидетельствовало о явном плане убийства. Но, в таком случае, месть должна иметь такие железобетонные основания, которые обязаны просто вопиять о себе на всю округу. А округа, как раз-то, и безмолвствовала.

Пока полиция строила свои версии и планы после предварительного осмотра улик и опроса полупьяных «свидетелей» из турбазы, семейная чета, которая волей случая стала квалифицироваться блюстителями порядка в качестве понятых, прибыла в свой номер из самого большого бунгало на турбазе. Вначале супруги собирались перекусить и отдаться условной сиесте, так как бессонная ночь и выматывающая жара не очень-то и способствовали нормальному физическому состоянию обоих. Но после всех этих ужасов, связанных с убийством, они решили-таки покупаться в бассейне и смыть с себя липкую отрицательную энергетику, которая пропитала все поры кожи и просто не давала спокойно отдыхать.

– Мань, а ты реально ничего не слышала и не видела под утро с той стороны? – Тофик мотнул головой в сторону места преступления.

– Муж, ты-то меня, зачем мучаешь?! – фраза полностью исключала тематическую беседу, а потому супруг решил утолить любопытство в другой, более подходящий случай, так как прекрасно понимал из выясненных во время осмотра «ужасного» места разговоров полицейских, что время расправы с тем дохлым типом совпадало с купанием супруги голышом в море где-то поблизости.

– Тогда пошли в кафе? – голос не выражал ничего, кроме желания утолить голод, – Там сегодня будут подавать жареные креветки по-мексикански. А это, как ни крути, а деликатес на нашей родине.

– Коню понятно, что в Колыме морской живности не бывает, – уроженка Магадана привыкла брать от жизни все, что не приводило к судебному преследованию и диареи, а потому, прочитав вчера в меню на сегодняшний день фразу «свежие креветки», была готова к кулинарному фейерверку в пределах, конечно же, заложенной бюджетом экономии.

– Радость моей жизни! Ты не возражаешь против «три по пятьдесят» вискарика?!

Почти литературная речь многолетнего спутника жизни сразу же напрягла слух Мани, которая сделав театральную паузу, выпалила как из пушки:

– Ирод окаянный! Ты когда супружеский долг так выполнял, как на «огненную воду» накидываешься?!

Естественно, что в подобной ситуации мужчины, как правило, ретируются в пользу спокойствия и мира в семье. А потому и горячий кавказский парень, волею судьбы оказавшийся в молодости на берегах легендарной Колымы и попавший в ЗАГС с Маней после традиционного «залета», не стал качать права, а молча взял бумажник и пошел к выходу из помещения.

Нужно отдавать себе полный отчет, что философия семейных отношений всегда строилась на любви и взаимопонимании, а потому, когда первая заканчивалась по гормонально-временным показателям, то именно вторая причина становилась мощным оплотом тематической ячейки общества. Это хорошо знал наш смуглый герой, не желающий брать крепость приступом, а применяя осадный стиль уже в который раз.

Заняв удобный столик на двоих у окна, которое выходило именно на ту часть пляжа, которую еще недавно посетили блюстители порядка в их обществе, Тофик и Маня принялись усердно звать официанта.

– Дорогой, сделай как для добрых друзей! – мужчина за долгие годы проживания в русском Заполярье почти избавился от акцента гор, но менталитет-то никуда не денешь уже навеки, а потому его стиль общения при отсутствии речевых особенностей всегда сбивал с толку его собеседников.

Молодая девушка с веселыми косичками и в фартуке, стилизованном под русскую традицию (и это в заведении, где корейцы являются хозяевами!), похлопала накладными ресницами и сделала недоуменный вид, картинно надув губы, безвкусно накрашенные яркой, алой помадой, старившей двадцатипятилетнюю красоту автоматически лет на десять.

– Так, дорогуша! – Маня враз прочитала ситуацию и пришла на выручку то ли мужу, то ли горе-официантке, – Тащи нам горячее блюдо от шеф-повара и холодного морса. С остальным будем определяться по ходу пьесы.

Нужно отдать должное девушке, которая работала официанткой второй день в своей жизни и очень быстро сделала запись, практически мгновенно удалившись и пробормотав что-то себе под нос вроде «Будет вмиг исполнено, дорогие гости!».

После того, как внезапный голод, связанный в совокупности с нахлынувшим похмельем и стрессом от недавних утренних событий, был утолен, наступило время десерта и расслабления. Тофик же, поняв по настроению жены, что время ее непримиримой жизненной позиции на счет введения злостного режима «сухого закона» прошло, уступив романтике момента, незаметными жестами и соответствующей мимикой смог-таки оформить у Нины (так звали официантку) заказ на вневербальном уровне, что и отразилось на смуглой физиономии в виде улыбки-оскала.

– Ты же не думаешь, сердцеед, что я не заметила твоих манипуляций?! – Маня действительно подобрела и готова была сейчас даже уступить слабости супруга, касающейся его «три по пятьдесят», но полностью исключающей флирт с обслуживающим персоналом.

Глава 2

Тофик и Маня в полнейшей неге поглощали десерт и алкоголь: женщина ударяла по коктейлям, а романтический партнер в чине супруга отрывался по вискарю или тому, что наливают согласно аналогу в винной карте заведения.

– Манечка, мне кажется или ты мне глазки строишь?! – физиология, хоть и натурализованного в Заполярную географию кавказца, давала о себе знать мириадами унаследованных от горячих предков гормонов.

– Тоже мне ловелас нашелся! – супруга томно закатила глаза и с грохотом запрокинула ногу на ногу, что красноречиво говорило о ее крайней степени лояльности к романтичному разговору в формате визави.

– Дражайшая жена, мне кажется, что ты с момента нашего несчастного участия в утреннем деле… – как ни странно, а довольно простая речь Тофика всегда становилась витиеватой и излишне литературной после определенной дозы промилле в организме, что, однако, не помешало ему смачно отрыгнуть накопившиеся излишки газа из желудка – была довольно напряжена, что полностью не соответствует нашему плану на отдых сейчас.

– Ты мне уже который раз намекаешь на то, что я скрываю от тебя какую-то информацию, – женщина огляделась по сторонам и почти шепотом продолжила, – я видела женщину в красном возле того места, она была как-то излишне тороплива и даже стремительна….

– Как ты в темноте-то увидела, что она именно в красном?! Купальный костюм или спортивный? – Тофик понял, что сейчас нужно, как говорится, брать быка за рога.