– О чем ты? – спрашивает его Оскар.

– Твоя девушка? – кивает он на меня так, словно я чучело, распугивающее ворон в огороде.

– А ты что, ревнуешь? – интересуюсь я, глядя в его черные, как ночь, глаза.

Стоит признать, глаза у него манящие. А в остальном – такой же, как и многие: пустой, надменный, зато богатый. Женщинам такие нравятся. Некоторые даже верят, что именно они способны превратить плохиша в хорошего мальчика. Наивные дурочки.

Он бы ответил мне. Он бы точно отбил брошенный ему мяч, вот только сотрудница аэропорта приглашает нас пройти к выходу на посадку и все разом суетятся. Оскар любезно помогает мне с чемоданом. Мы держимся за руки, идем впереди всех. Не знаю, может это всего лишь самовнушение, но у меня почему-то горит пятая точка. Честное слово, она пылает! Не сдержавшись, я оборачиваюсь. Ролан идет позади нас, на нем бейсболка и круглые очки с непроницаемо темными стеклами. Я хоть и не вижу его глаза, но уверена, те следят за каждым движением моих бедер. Что-что, а идти так, чтобы мужчины сворачивали шеи, я умею.

Бедняга. Лучше бы ему опередить нас. Иначе молния на его черных джинсах разойдется и девчонки снова будут смеяться.

– Багамы, мы летим! – громко объявляет Николас в проходе. Он поднимает стакан с виски и мы все дружно поддерживаем его. – Скажем: «Привет, гребаным каникулам»!

– Привет гребаным каникулам!

– Ура! – визжат девчонки.

– Он уже набрался, – закатывает глаза Оскар. – Ночь будет бессонной.

– Ты серьезно? – повторяю я свой вопрос, глянув на него.

– Ты о чем?

– Об этом. – Кивком указываю назад. – Опять «девушка»?

– На сей раз всё серьезно.

– О! Ну, да, – смеюсь. – Ты тоже самое говорил о…со счета сбился, извини.

– Перестань, Ролан, – улыбается мне Оскар. – Она мне нравится. Очень нравится. Прошу тебя, будь поласковее, ладно?

– Где ты её нашел?

– Мы познакомились месяц назад в загородном клубе. Она отдыхала с подругами в ресторане, а я не мог отвести взгляд от того, как сексуально она ест пирожное с белым кремом. Фантазии сыпались одна за другой. Мы потанцевали, покатались по ночному городу и я понял, что влюблен. Кстати, ты бы тоже познакомился с ней тогда, если бы вовремя вернулся в город.

Не сдерживаюсь и начинаю хохотать. Виски в моем стакане расплескивается.

– Ты мне сейчас отрывок из какой-то сентиментальной книжонки прочитал?

– Я сказал тебе правду. Алесандра и я… Мы встречаемся.

Оскар не улыбается, не моргает. Ничто в его поведении не говорит о забавах, как раньше. Я знаю своего друга лучше, чем его собственная сестра, и потому сейчас его спокойствие выбивает меня из накатанной колеи. Не слишком ли он серьезен в отношении одной конкретной девицы?

– Почему ты мне не рассказал? – смотрю я на него в упор.

– Потому, что мы с тобой месяц не виделись. Ты занят, я занят. Да и ты бы относился к ней так же, как и ко всем моим прошлым девушкам. Знаю, я часто это говорил, но сейчас всё очень серьезно, Ролан. Я хотел лично представить вас друг другу.

– Только уж как-то странно у тебя это вышло. – С сомнением оглядываю Оскара. – Кто она?

– Я же сказал, моя девушка.

– На недельку? – усмехаюсь я.

– Я уже сказал, что нет. Надеюсь, она – та самая. Поживем – увидим.

Меня снова пробивает на смех. Выпиваю свой виски, откидываюсь на мягкую спинку кресла и пытаюсь понять, для чего именно Оскар решил разыграть меня. Нет, не то, чтобы я был не рад его счастливой личной жизни. Да я буду первым, кто на радостях салют запустит! Просто… Черт возьми, эта Алесандра – типичная вертихвостка. И у Оскара их было предостаточно, чтобы на сегодняшний день понимать и видеть, кто есть кто.

– Хватит ржать, Ролан. Серьезно.

Не выдерживаю. Подаюсь вперед к столику между нами.

– Я что, в какой-нибудь идиотской программе «Розыгрыш»? Где тут камеры? Куда помахать ручкой и привет семье передать?

– Слушай, извини, что я не рассказывал о ней. Мне стоило сообщить тебе раньше, но говорю же, я просто… Просто влюбился! И потерял счет времени.

– Так она тебе очень нравится или ты уже влюбился? Хотя, всё равно! У нее же на лице написано, что она – эскортница. Бога ради, скажи, что ты это понимаешь и ваша интрижка не продлится дольше этих каникул?

– А чего ты так паришься?

– С того, что ты – мой друг. – Смотрю на него со всей серьезностью. – И я не позволю развести тебя какой-то потаскухе.

Оскар усмехается, уводит взгляд.

– Не думал, что ты настолько плохого обо мне мнения. Я больше десяти лет имею с ними дело и умею распознавать дешевую фальшивку от бесценного совершенства. Так что, давай, не будем?

– А ведь мог бы врезать мне, – улыбаюсь я. До Оскара не доходит смысл моих слов. Приходится растолковать. – Девушку, в которую ты влюблен или уже влюбился, я назвал «потаскухой». А ты даже глазом не моргнул. Только усмехнулся. Реакция должна быть иной, друг мой. Понятия не имею, зачем ты мне лапшу на уши вешаешь, но факт остается фактом: ты притащил её сюда только для одного. – Подмигиваю ему, поднимаю вверх большой палец. – Как и всегда. Развлекайся, друг. Одобряю. Только чепуху не неси про влюбленность и «она – та самая».

– Тебя не убедишь.

– Убеждать меня не в чем. Эскортница – она и в Африке эскортница. В них нет ничего плохого, они очень даже нужны. Но говорить, что ты влюблён – не смеши. В проститутку может влюбиться только герой Ричарда Гира.

– Она не такая.

– И снова не та реакция, Оскар.

Оскар выпивает виски и ставит пустой стакан на столик. Он смотрит куда угодно, но только не на меня. Последнее время за ним это часто водится. Иногда мне кажется, что он что-то скрывает. Как будто чего-то стыдится, не договаривает. Вероятнее всего это связано с его травмой и временным отстранением от игр. Да ещё проклятые репортеры и недоумки-блогеры подливают масло в огонь.

– Ладно, – пожимаю я плечами. – Пусть так. Это не мое дело.

– Правда?

Молча киваю.

– Ты ведь не согласен со мной! – закатывает он глаза. – Алесандра действительно не такая, какой ты её считаешь. Поверь мне.

– Считают куриц в курятнике, а я уверен в своих словах. Это мое мнение, вот и всё.

– Но она не такая, Ролан, – не унимается Оскар.

– Да мне пофигу. Трахайся на здоровье, развлекайся по полной. Я только «за»!

– Пофигу? – смеется он. – Тогда, какого черта ты мне лекцию зачитывал о вертихвостках и о том, что не дашь меня никому окрутить. Я тебе нравлюсь, да?

Пинаю его под столиком и прошу нашу улыбчивую и зрелую бортпроводницу принести мне ещё виски. Оскар поднимается, хлопает меня по плечу и уходит в хвост самолета, где тусуется вся наша компания. Ах, да, наверное, он пошел к своей девушке.

Пф! Девушке! С какой стати придумывать эту чушь? Каждому понятно, для чего эта Алесандра здесь и почему снюхалась с Оскаром. И я бы на нее даже внимания не обратил, не начни Оскар нести всю эту чушь о влюбленности! И при этом позволяет мне называть свою девицу «потаскухой». Да уж… Теперь моральное состояние друга действительно беспокоит меня. Надо бы поговорить с Инессой. Может, она что-то знает? Вдруг появились вещи, о которых он не решается сказать мне? Не удивлюсь, если на Оскара повлияла статья из WorldSportJournal, автор которой уверенно заявил, что нападающему сборной по футболу Оскару Лазару осталось бегать совсем недолго, ведь руководство клуба относится со всей внимательностью к общественной жизни игроков. А Оскар Лазар, восстанавливаясь после серьезной травмы, демонстрирует поведение абсолютно не достойное и противоречащее всем нормам адекватного и уважающего себя общества и всё такое прочее. Боги, что за хрень?! Нормы адекватного общества! Идиоты пустоголовые.

– Ролан, если я замерзну ты меня согреешь? – отвлекает меня от мыслей пьяная Мерлин в хвосте самолета. – А, Ролан, согреешь? Я ведь могу на тебя рассчитывать?